Книга Кровь Кадии - Аарон Дембски-Боуден

Приказ о назначении в полк комиссара не просто удивило Тейда — такого поворота он никак не ожидал. И поэтому второе сообщение лорд-генерала потрясло его до глубины души.

— Вопреки моему мнению, ваше подразделение выбрано для выполнения специфической миссии.

Тейд приподнял бровь.

— Вот как?

— Да, капитан-защитник. С этого момента Восемьдесят восьмой полк поступает в распоряжение Священной Инквизиции Его Императорского Величества.

ГЛАВА 5

Ордо Сепультурум

Борт корабля Инквизиции «Ночная звезда»

Инквизитору Бастиану Каю исполнилось сто девятнадцать лет. В его голове хранились тысячи неразглашенных тайн. Порой он задумывался над своей ролью: вся жизнь посвящена поиску истины во тьме, изучению существ и ересей, которых никогда не увидит подавляющее большинство населения великого и славного Империума. Три четверти своей жизни он наблюдал и выслушивал такие вещи, которые для подавляющего большинства человечества просто не существовали.

Несмотря на то что ему давно перевалило за сотню, Кай выглядел всего на тридцать. Процедуры омоложения были привилегией самых богатых и самых значительных слуг Империума, и инквизитор считал себя принадлежащим к обеим этим категориям. На его теле имелось немало шрамов, но этого следовало ожидать, если учесть годы работы дознавателем под руководством инквизитора Шивы Кресскейн. Эта старая ведьма, да упокоятся ее кости в свете Императора, всегда требовала от своих учеников безоговорочной веры и рвения. Да, у нее был длиннейший список достижений — один из самых длинных в Ордо Ксенос сектора Скарус, — но таким же длинным был список дознавателей и агентов, погибших у нее на службе. Те немногие мужчины и женщины, которым удалось пережить ее суровое наставничество, считались самыми способными инквизиторами во всем секторе.

Кай и сам не раз был на волосок от гибели во время службы у своей бывшей наставницы. С правой стороны рта его губы пересекал неизгладимый шрам, полученный от еретика, слишком близко подобравшегося к нему с ножом. Левая нога ниже колена была заменена бионическим протезом — лодыжка поблескивала тусклым металлом, а ступня напоминала опору «Часового», снабженную четырьмя когтями.

Но наиболее очевидной стала модификация глаза. Левый глаз Кая был заменен уродливой аугментикой — кроваво-красной линзой в стальной фокусирующей оправе, вживленной хирургическим способом в реконструированную глазницу из хрома. Имплантат обошелся ему недешево — старая карга награждала своих подопечных в соответствии с их заслугами, — но при всей своей превосходной бионике глаз был чисто функциональным устройством, без каких-либо художественных излишеств. Линза улавливала даже самое слабое движение на границе поля зрения, вплоть до дыхания человека, и мгновенно передавала информацию на пси-пушку, закрепленную на плече Кая. Таким образом, глаз представлял собой еще и быстродействующую и точную систему прицеливания. Другим усовершенствованием стало устройство для чтения ауры в виде еще одной красной линзы, обрамленной бронзой и сталью и закрепленной на виске инквизитора. При двух таких искусственных глазах, дополняющих естественное зрение, Кай мог буквально видеть психические излучения любого псайкера.

Инквизитора Кая ничуть не беспокоил тот факт, что вся левая сторона его лица от виска до челюсти полностью состояла из дорогостоящего хрома и стали. Он уже не один десяток лет назад перестал заботиться о собственной внешности. На службе у своей бывшей повелительницы Кай видел слишком много людей, изуродованных шрамами, чтобы надеяться, что деятельность инквизитора позволит ему сохранить привлекательный облик. Кай был реалистом во всех отношениях.

И еще он был одним из тех, кто предсказывал падение мира-святилища Катур. И это до сих пор — спустя несколько недель — вызывало у него раздражение. Нельзя сказать, что его предостережениями пренебрегли, нет, реакция последовала незамедлительно и была столь же впечатляющей, сколь откровенным было предупреждение. Просто ученики инквизитора Кресскейн не привыкли к неудачам.

А теперь он проводил время в ожидании на борту своего корабля «Ночная звезда», потягивал душистый крепкий амасек, вглядывался в янтарно-желтые глубины напитка и наслаждался возможностью предаться воспоминаниям. Поджидая капитана Тейда, Кай размышлял о том, как он узнал исключительную истину Катура. Истину из уст еретика. Очаровательная ирония. Это случилось несколько месяцев назад, задолго до гибели планеты.

Еретик, конечно, кричал. Они всегда кричат.

Предатель содержался в тюремном комплексе на астероиде Келмарл — населенной червями дыре для гнусных преступников сектора Скарус, которых имперские власти сочли недостойными мгновенной казни и приговорили к пожизненному рабскому труду. Мелкие воришки, чьи адвокаты помогли избежать членовредительства, грозящего им по местным законам, были брошены в грязные общие камеры вместе со второстепенными растратчиками и бандитами из нижних уровней ульев, избежавшими смерти благодаря доносам на своих товарищей. Жизнь в тюрьме Келмарла была нескончаемой чередой коротких промежутков сна и долгих смен в тяжелых скафандрах на добыче руды в недрах астероида.

Подвергшийся дознанию еретик был посажен за спекуляцию. Оружие, предназначенное для Имперской Гвардии, он продавал бандитским группировкам, которые состояли на службе у местных правителей. Для начальства Келмарла это был самый обычный случай, и арестанту предстояло провести остаток дней в шахте, искупая свою вину тяжелым трудом на благо Империума. Инквизиция явилась без предупреждения — всего один корабль, доставивший одного инквизитора и его немногочисленную свиту. Прибывшие потребовали встречи с незначительным преступником.

Этот еретик оказался очень крикливым.

Кай сделал глоток невероятно дорогого амасека, но не смог насладиться его насыщенным вкусом. Воспоминания портили ему настроение. Даже воспоминания о встрече с еретиком в последний день пыток не доставляли ему никакого удовольствия.

Вопли…

…не умолкали ни на мгновение.

Инквизитор Кай, игнорируя звуки, нахмурился при виде крови на полу. Если так будет продолжаться и дальше, ему станет трудно входить в камеру. Он вздохнул и коротким взмахом одетой в перчатку руки прекратил пытку. Процесс оказался нудным и непродуктивным, а Кай не отличался терпеливостью.

Камера одиночного заключения была не больше ящика, и единственным предметом обстановки являлся испещренный красными брызгами стол. На сером каменном полу несколько часов назад были высечены пентаграммы и символы, и в каждом из них мерцала святая вода. Покрытые жидкостью знаки вздрагивали каждый раз, когда еретик пытался освободиться от ремней, удерживающих его на столе.

— Достаточно, — произнес инквизитор.

В его голосе звучали командирские нотки, как и следовало ожидать от человека такой профессии, но вместе с тем можно было отметить неестественную резкость. Причиной резкости, как и причиной постоянной усмешки, был рваный шрам, свидетельствующий о старом ранении и не совсем удачной хирургической операции. Все это также было получено в дни его службы под руководством Кресскейн.