Книга Шерлок Холмс и доктор Джекил - Лорен Эстелман

— Я солгал Ньюкомену, когда сказал ему, что узнал об убийстве лишь от него самого, — произнёс он. — По дороге в клуб этим утром я случайно подслушал разговор двух рабочих на перекрёстке. Один из них оказался на месте преступления вскорости после прибытия полиции, его допросили и отпустили. Он упомянул Хайда. Я прямиком отправился к Джекилу и предупредил о возможном разоблачении. Он вручил мне это письмо.

Холмс развернул лист бумаги. Я взглянул на него через его плечо. Письмо было написано неровным почерком без наклона и усеяно множеством клякс, словно писавший его пребывал в страшной спешке. Вот что там говорилось.

Мой дорогой доктор Джекил!

Вам, кому я долго столь недостойно отшагивал за множество щедрот, не стоит утруждать себя беспокойством о моей безопасности, поскольку я обладаю достаточными средствами для бегства, в котором испытываю острую необходимость.

Ваш покорный слуга

Эдвард Хайд

— И когда доктор, по его словам, получил его? — спросил Холмс, отрываясь от письма.

— Этим утром, через посыльного, — ответил Аттерсон.

— Конверт был?

— Я спрашивал у Джекила. Он сказал, что машинально сжёг его.

Какое-то время Холмс молча изучал бумагу на свет.

— Фулскап, — объявил он наконец, опустив письмо. — Довольно распространённый формат, хотя и отнюдь не дешёвый. Верхнюю половину отрезали несколькими движениями очень тупых ножниц — обратите внимание на смятый край. Наверняка там был фирменный бланк. Почерк отражает решительность и некоторую образованность, несмотря на явные старания скрыть её.

— Но с какой стати Хайду скрывать, что он образованный человек? — удивился адвокат.

— Ещё один вопрос из множества других, которыми изобилует это дело. Могу я оставить это у себя? — Он сложил письмо и уже хотел было убрать в карман.

Аттерсон смутился.

— Пожалуйста, не поймите меня превратно… — начал он.

— Что ж, очень хорошо, раз уж за всё это время я не заслужил вашего доверия. — Холмс сунул письмо адвокату.

— Дело не в этом. Джекил отдал мне письмо, позволив воспользоваться им по собственному усмотрению, но я не думаю, что обнародование его отношений с бесчеловечным Хайдом как-то поможет официальному расследованию убийства Кэрью. Это лишь очернит имя уважаемого человека и ни к чему более не приведёт. Мне будет гораздо спокойнее, если сей документ будет храниться здесь. — Он взял письмо и вновь запер его в сейфе.

— Боюсь, уже слишком поздно, — раздражённо отозвался детектив. — Или вы ещё не заметили, что некий уважаемый человек уже замешан в омерзительнейшем убийстве? Как Джекил выглядел, когда вы с ним встречались?

— Доктор явно мучился угрызениями совести. Он сказал, что узнал о трагедии из криков газетчиков на соседней площади. До этого, вероятно, письмо представлялось ему крайне загадочным. — Аттерсон нахмурился. — Было одно странное обстоятельство, но, полагаю, оно объясняется расстроенным состоянием Джекила.

— Какое же? — ухватился Холмс.

— Ну, как я уже отметил, он сообщил, что письмо доставил посыльный. Однако, покидая доктора, я попросил его дворецкого, Пула, описать этого посыльного, и тот заявил, будто никто подобный не приходил. Вы можете это объяснить, мистер Холмс?

— Это довольно странно, — задумчиво проговорил сыщик.

— И всё-таки письмо существует, а значит, кто-то должен был его доставить.

Холмс никак на это не отреагировал.

— Оставим Джекила на время, — сказал он. — Вам известно, что этот… что инспектор Ньюкомен обнаружил в комнатах Хайда?

Аттерсон предложил нам сигары из антикварного ящика на столе. Мы отказались. Пожав плечами, он взял одну, обрезал её кончик гильотиной, снял стекло настольной лампы и склонился прикурить.

— Вот это действительно странно, — ответил адвокат, выпуская дым. — Самой убийственной уликой оказалась, конечно же, другая половина трости, которой было совершено убийство; трость эту, с прискорбием вынужден признаться, я лично подарил Генри Джекилу по случаю его сорокадвухлетия. В остальном, боюсь, ничего существенного. Хайд, как вы догадались, собрал свои вещи и весьма поспешно скрылся, не оставив ничего, что могло бы навести нас на его теперешнее местонахождение. В этом, конечно же, нет ничего удивительного. Однако Ньюкомен был весьма озадачен, обнаружив, что мерзавец сжёг свою чековую книжку.

— Чековую книжку?

— В камине нашли обугленный корешок среди изрядного количества пепла. Хайд, должно быть, потратил большую часть ночи на одно только сжигание бумаг. Он наверняка сошёл с ума, иначе зачем ему уничтожать средства, столь необходимые для бегства?

— Действительно, зачем? — отозвался сыщик. — В этом деле опять появился новый поворот. Я бы охотно занялся расследованием, если бы только вы уполномочили меня.

Аттерсон мрачно покачал головой:

— Я не могу этого сделать, мистер Холмс. Джекил более не связан с Хайдом, а потому не имеет личного интереса в этом деле. А поимка преступника всё равно не вернёт сэра Дэнверса. Вы можете поступать, как вам будет угодно, но не рассчитывайте на мою помощь.

— Я уже говорил вам, что свершение правосудия — в интересах каждого человека, — холодно ответил Холмс. — Кому как не вам, адвокату, знать это. Мне вас жаль, Аттерсон, но не более. Человек — это не остров, защищённый от штормов злобного моря.

— Думаю, вам лучше уйти. — Лицо Аттерсона потемнело.

— Совершенно согласен. В этой комнате душно. До свидания.

— Неужели мы сдадимся? — спросил я своего товарища по дороге домой.

— А что нам ещё остаётся? — огрызнулся Холмс. Его профиль на фоне окна экипажа был напряжён от гнева и разочарования. — Джекил — лжец, Уотсон. Он замешан в этом деле больше, чем Аттерсон подозревает.

— Откуда вы знаете?

— Он сказал своему другу, что узнал об убийстве сэра Дэнверса утром из выкриков мальчишек-газетчиков. Но в утренних газетах о происшествии нет ни слова — мне это известно, потому что я прочёл их перед завтраком. Джекил знал об убийстве ещё до того, как новость о нём стала достоянием широкой публики. — Взор сыщика был устремлён на серый пейзаж, проплывавший за окном. — Вглядитесь в этот лабиринт, Уотсон. Где-то там затаился убийца, и он будет оставаться на свободе, пока мы с вами связаны нежеланием сотрудничать — как причастных к делу чиновников, так и главных действующих лиц. Злоумышленник не по зубам Скотленд-Ярду, ибо слишком хитёр. Но, с другой стороны, он слишком импульсивен, чтобы долго не конфликтовать с законом. Зверь, вкусивший крови, захочет попробовать её снова. Нет, чёрт возьми! — Холмс ударил кулаком по борту экипажа. — Видит бог, мы не сдадимся! — Он повернулся, устремлённые на меня глаза сверкали, словно стальные клинки. — С этого момента, доктор, мы устанавливаем постоянное дежурство. Пусть у нас заболят уши от подслушивания чужих разговоров и глаза нальются кровью от изучения всех лондонских газет, но мы не оставим поиски.