Книга Эхо первой любви - Наташа Окли

— Но им понравилось?

— Все прошло почти идеально. — Гидеон поднялся и вытер руки. — Я уже забыл, как это здорово — разговаривать о моей работе. Обсудить итоги длинного дня.

— И я, — сказала Кейт, принимаясь собирать обрезки бумаги.

— Ты всегда жила одна? После того, как окончила университет?

— Я жила с одним репортером. Его звали Ричард Тиллсбери. — Она пожала плечами. — Почти три года.

— А сейчас?

— А сейчас нет.

— Твое решение или его?

— Он ушел от меня, когда я уехала в Америку.

— И вы встречались после твоего возвращения?

— Конечно. Он женился на моей коллеге Аманде Делламайн.

— Так ты из-за него решила работать за границей?

Из-за Ричарда? Конечно, нет. Неудовлетворенность всегда присутствовала, просто Кейт старалась об этом не думать и обманывала себя, как могла.

— Нет, — ответила она наконец. — Из-за работы. Ты знаешь, жить в Лос-Анджелесе — это фантастический опыт. И потом, я кое-что поняла о себе самой. Я люблю телевидение, но предпочитаю радио. Я люблю радио, но хотела бы попробовать себя как пишущий журналист. Меня вдохновляет мысль о том, чтобы вести раздел в каком-нибудь журнале. Хочу попробовать что-нибудь другое.

Гидеон улыбнулся. Что-нибудь другое. Но не настолько другое, чтобы расстаться ради него со своей блестящей столичной жизнью! Она такая яркая, такая ослепительная… Разве он посмеет предложить ей ту малость, что реально способен ей дать? Всего двенадцать дней, как она приехала на остров, а его жизнь так изменилась. Гидеон никогда бы не подумал, что такое возможно. Кейт обернулась и поймала его взгляд.

— Утром я положил в холодильник бутылочку белого вина. Не хочешь немного выпить?

— С удовольствием.

— Иди в гостиную, я сейчас принесу.

Глядя ей вслед, Гидеон не мог не залюбоваться изящными, женственными движениями ее длинных ног, обтянутых джинсами. Какое безумие, ему действительно будет больно, когда Кейт уедет. Десять дней она живет в его доме, и с ее приходом все оживилось. Для него много значили мелочи, на которые Кейт, возможно, не обращала внимания, — рисунки Джемаймы, которые она приколола булавкой к двери кухни, розовая подушка в форме сердечка, купленная ею для Тилли… Он не мог не оценить и то, что она всегда поджидала его возвращения с работы, как бы поздно он ни приходил, и что всегда старалась обсудить с ним его дела и проблемы. Например, этим вечером — уже начало второго, а она дождалась его и даже развела огонь в камине, сделав дом таким теплым и уютным.

Кейт сидела на диване в гостиной, подложив под спину подушку. В мягком полумраке ее глаза казались еще более огромными. Ему будет не хватать ее…

— Знаешь, это всегда была для меня самая тяжелая часть суток. — Он протянул ей бокал с вином. — Днем мне некогда было и задуматься о своей жизни; но вечером, после работы… Закрываешь за собой дверь, и вот ты совершенно один. Понимаешь?

Кейт кивнула. Она понимала, что это такое, особенно после того, как от нее ушел Ричард. Три года она была чьей-то женщиной и вдруг осталась одна, отвергнутая, никому не нужная. А Гидеону пришлось еще тяжелее! Блики пламени камина играли на его лице, и Кейт прислушалась к потрескиванию дров в камине.

— Первые несколько месяцев я думал, что не выдержу.

— Но ты выдержал. И сохранил свою семью.

— Не без посторонней помощи. Знаешь, Бэбс была такой удивительной женщиной! Первое время она допоздна оставалась с девочками, читала им, укладывала спать. Совсем как ты.

— Тетя Бэбс знала, что значит потерять близкого человека, — с грустью ответила Кейт, — Она была такой молодой, когда осталась без мужа.

Гидеон присел на диван рядом с Кейт:

— Роберт? Ему было всего двадцать восемь, когда он умер.

— Да, и Бэбс наполнила свою жизнь людьми, которые нуждались в ней. Такими, как я.

Гидеон устремил на нее пристальный взгляд.

— Даже не могу себе представить… Как это вдруг оказаться среди чужих людей? Мне повезло, что меня усыновили совсем крошкой. Если бы я был постарше, думаю, это оказалось бы очень тяжелым и болезненным.

— Новая школа — вот что было самым ужасным. — Кейт отпила еще глоток вина. Она чувствовала странное облегчение — сидеть рядом с ним в тишине ночи и рассказывать о себе что-то личное и интимное. — Я ненавидела ходить в новую школу. Никаких друзей, никогда не знаешь, что надеть…

— Когда ты попала в приют?

Кейт взглянула ему в лицо, боясь увидеть отвращение. Ричарду, например, ее прошлое очень даже не нравилось. Его семья была почтенной и со связями, с нужными знакомыми, с деньгами и влиянием, и все это имело для него немаловажное значение. Он много раз просил ее никому не рассказывать о своих детских проблемах и, очевидно, старался, чтобы его родители ничего о них, не узнали. Разумеется, у отца и матери были особые виды на драгоценного единственного сыночка!

— В семь с половиной. То есть тогда я попала в приют насовсем. А до этого мне приходилось жить там неделю-другую, когда моя мать была не в состоянии позаботиться, обо мне. Она была алкоголичкой.

Кейт мужественно посмотрела в лицо Гидеона. Теперь он точно отнесется к ней с отвращением! Однако она увидела лишь сочувствие.

— И после этого ты пьешь вино, как ни в чем не бывало?

— Редко, и никогда в одиночестве.

— Звучит разумно, — мягко отозвался он.

— Да, я с десяти лет жила у тети Бэбс и привыкла к ее маленькому стаканчику шерри в субботние вечера. Это помогло побороть страх.

Гидеон протянул руку и нежно коснулся лица Кейт, потом отстранился, но его взгляд, казалось, продолжал ласкать ее лицо.

— Ты удивительная женщина, Кейт Симмондз.

Такой комплимент понравился Кейт, хотя в то же время и заставил ее чувствовать себя неловко, поэтому она отважно продолжила:

— Не думаю, что моей маме очень уж нравился алкоголь, но она просто искала забвения. Жизнь казалась ей слишком тяжелой и безрадостной, когда очередной приятель бросал ее в одиночестве.

Гидеон кивнул.

— Она умерла, когда тебе было всего восемь лет. Нелегкий жизненный старт!

— Откуда ты знаешь? — удивленно спросила Кейт.

— Ты сама сказала Джемайме. Тогда, в первый день.

— Странно, что ты это запомнил!

Бурные переживания переполняли Кейт. Она чувствовала себя слишком открытой перед ним, уязвимой и беззащитной. Это наполняло ее тревогой и ужасом, но в то же время казалось таким волнующим!

— Между прочим, именно поэтому ты так понравилась Джемайме. Большинство взрослых очень смущается, когда она объявляет им, что ее мама умерла. Они не знают, как себя вести и обычно делают вид, что вообще не расслышали ее слов.