Книга Орфей и Ника - Андрей Валентинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я не из России, – об этом им не приходилось раньше беседовать. Личность «товарища Хо» не подлежала обсуждению.
– Я русский, но не из России, Лю… Насколько мне известно, части Красной Армии на Тибете стоят. Они защищают Шекар-Гомп…
Лю медленно покачал головой:
– Но почему? Если они защищают Шекар-Гомп, значит – это наши союзники!
Косухин ответил не сразу. Лю Вэй-цзян, командир китайской Красной армии, не был искушен в высшей политике, для него Советский Союз и «непобедимая Рабоче-Крестьянская» были надеждой трудящихся всего мира…
– Лю, войска, что стоят на Тибете, не подчиняются советскому правительству. Я не знаю, что им там нужно и кто ими руководит. Для этого мы с вами и забрались в эту даль…
Лю подумал и медленно кивнул:
– Кажется, понял… Смотрите, товарищ Хо, это я нашел в ущелье, после боя.
Он вынул из кармана что-то маленькое, блеснувшее красной эмалью. Звездочка, но не обычная, красноармейская, а какая-то странная. Приглядевшись, Чиф понял: вместо серпа и молота в центре находился непонятный знак, похожий на голубого паука.
– Снял с фуражки, – пояснил командир. – Думал, трофейная… Это ведь не знак русской Красной Армии? Я показал звездочку товарищу Гао, он бхот, как раз из мест неподалеку от Шекар-Гомпа. Товарищ Гао говорит, что видели такие – у бандитов, которые выселяли их еще в двадцатых…
Чиф вспомнил рассказ отца. Тогда, в 20-м, в тибетских горах существовала Бхотская Трудовая коммуна, теперь – Особая Южная группа войск. Несколько дивизий, если верить краснолицему Волкову…
Больше объяснений не потребовалось. Товарищ Лю, похоже, решил, что дело касается высших тайн революции, в которые ему вникать не положено. Чифу стало совсем не весело. Никто из бойцов не знал, кто он и откуда, в их глазах он оставался русским, советским, посланцем всесильного Коминтерна. Что ж будет, когда они столкнутся с краснозвездными солдатами Шекар-Гомпа? Ведь каждому не объяснишь…
Подъем оказался труднее, чем думалось вначале. Даже яки отказывались идти, пришлось снять часть груза, взвалив его на собственные плечи. Господину Чжао теперь довелось идти пешком, что, похоже, окончательно испортило ему настроение. Километр тянулся за километром, а дорога шла все вверх и вверх, стало труднее дышать: разреженный воздух высокогорья был беден кислородом. В висках начинало звенеть, словно над отрядом крутился рой невидимой мошкары.
Наконец дорога выровнялась, скалы стали ниже, расступились, в лицо ударил сильный, сбивающий с ног ветер. Они были на перевале. Впереди, за белесой дымкой лежала неровная холмистая земля. Сверкнула серебристая гладь озеро Комум-цо. Оно было у самого горизонта, но чистый воздух позволял разглядеть пологие берега и даже еле заметные точки у воды дома, а может быть, пастушеские юрты.
Чиф оглянулся назад: горы закрывали горизонт, но в просветах можно было заметить белые пятна – снега пройденного ими плоскогорья.
Итак, они прошли. Тибет оставался за спиной, впереди – предгорья, холмистая равнина, за нею – кольцо гор вокруг неприступного Пачанга. А еще дальше – пески Такла-Макана, за которыми лежит озеро Челкель. Интересно, что там сейчас, на месте бывшего эфирного полигона? Занесенная песками стартовая площадка, проржавевшие стальные конструкции, взорванные бункера? Или полигон вновь ожил, готовя к старту серебристые стрелы ракет?
– Товарищ Хо! Товарищ Хо! – в голосе Лю слышалась тревога. Чиф обернулся.
– Смотрите! – рука указала вперед.
Вначале Косухин ничего не заметил, мешала дымка, но затем понял: над холмистой равниной летели самолеты. Отсюда, с высоты перевала, казалось, что они идут над самой землей. Три, четыре, семь… Чиф насчитал девять машин, летевших ровным строем откуда-то с запада. Но что-то было не так. Некоторые самолеты даже отсюда, куда не долетал гул моторов, казались огромными, другие же, летевшие сзади… Косухин сорвал с пояса бинокль…
Три больших самолета, многомоторные – транспорты или бомбардировщики, а сзади… Планеры! Десантные планеры, непривычно большие, в каждый из которых вполне могла вместиться целая рота!
– Джон, ты видишь? – Валюженич подбежал поближе, держа в руках свой «цейс».
– Вижу, дядя Тэд… – Чиф опустил бинокль. – Похоже, нас хотят тут запереть. Скинут десант, перекроют выход на равнину…
– Может, они не по нашу душу? – неуверенно предположил археолог, но Косухин уже не сомневался. От строя отделился один силуэт, затем другой, третий… Планеры, получив свободу, начали скользить вниз, к подножию гор.
Сзади послышался знакомый гул. Оглянувшись, Чиф понял: такая же девятка летела над покинутым несколько часов назад плоскогорьем. Значит, планеры сядут и там! Отряд оказался в кольце, вскоре десантники пойдут навстречу друг другу, чтобы встретиться как раз на перевале, покончив с надоедливыми врагами.
– Товарищ Хо! – Лю Вэй-цзян был теперь не один, рядом с ним стоял проводник-тибетец. – Он говорит, что можно не спускаться на равнину. Тут есть тропинка, мы можем подняться немного выше и пройти горами.
– А что там? – Косухин потянулся к сумке, где была спрятана карта, но тут же вспомнил. На карте это место окрашено белым, в цвет снегов: ледник огромный, раскинувшийся на много дней пути… На какой-то миг стало страшно, но Косухин понял, что другого набора у них нет.
– Да, конечно, – кивнул он. – Командуйте, товарищ Лю…
И тебе не холодно, Джон?
Валюженич протянул руки к спиртовке, грея заледенелые ладони. Чиф пожал плечами.
– Почему… Очень даже холодно, дядя Тэд!
– Вы сегодня весь день шли без рукавиц, – проскрипел господин Чжао, заворачиваясь в густой мех огромной шубы. – Не смею вмешиваться, господин… красный комиссар, но так можно остаться без рук!
Чиф поглядел на свои ладони. Странно, он об этом даже не думал. Конечно, было холодно, но не холоднее, чем дома, в Долине Больших Ветров.
– Не знаю… Там, откуда я… прибыл, зимой тоже очень холодно. Наверно, привык…
Они шли уже четвертый день: Косухин, Тэд, господин Чжао, красный командир Лю и семеро бойцов. Когда они ступили на холодный, предательски ровный лед, их было пятнадцать, теперь же, к концу четвертого дня, – лишь одиннадцать. Маленький отряд уменьшился почти на треть…
От перевала они поднялись по узкой тропе, едва сумев втащить наверх упирающихся яков. Где-то через километр дохнуло холодом – ледник был уже близко. Оставалось идти вперед, но вскоре стало ясно, что задача эта всем не под силу.
Прежде всего, яки не пройдут по леднику. Даже если удастся провести их, минуя засыпанные снегом трещины и ровные, как каток, участки льда, животные ослабеют от голода: наверху им питаться нечем. А без яков нечего думать о возвращении. Теплой одежды на всех не хватало, часть ее пришлось оставить раньше, понадеявшись на весеннее тепло. К тому же многие разведчики, особенно ханьцы, могли не вынести многодневного перехода. Да и с продуктами было туго.
