Книга По следу «Серого». Автобиографическая повесть (книга первая) - Вадим Дёмин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Проведенный впоследствии допрос пленных показал, что они были сброшены с немецкого самолета над территорией Смоленской области с целью совершения террористических актов в тылу наших войск, но благодаря бдительности и взаимодействию воинов внутренних войск и пограничников, акция противника была сорвана. На автомобильных и железных дорогах, ведущих в тыл, была организована комендантская служба, выставлены наряды по проверке транспорта.
Однажды во время одной из таких проверок был задержан некто Лебедев. По документам он значился как старший лейтенант и имел на руках командировочное удостоверение, выданное командованием Ленинградских авиатехнических курсов. Срок окончания командировки был исправлен. Задержанного мы передали в фильтропункт для разбирательства и установления личности.
За период с ноября по декабрь 1943 г. по числу задержаний наша рота вышла на первое место.
X. Специальное правительственное задание
Среди множества задач, которые довелось нам выполнять в годы войны, были и такие, о которых долгое время спустя принято было умалчивать. Более того, нам об этом вообще запрещалось упоминать.
С 23 февраля по 05 марта 1944 года наша 23-я стрелковая бригада приняла участие в депортации из ЧИАССР чеченцев и ингушей, балкарцев из Кабардино-Балкарской АССР в Казахстан, Киргизию и в Сибирь (приказ НКВД СССР №00193 от 21. 02. 1944 г., Постановление ГКО СССР №5073 сс от 31. 01. 1944 «О мероприятиях по размещению спецпереселенцев в пределах Казахской и Киргизской ССР»28, приказ НКВД СССР №00186 от 26. 02. 1944 г. «О мероприятиях по выселению из Кабардино-Балкарской АССР балкарского населения»29).
В историческом формуляре 237 ОСБ можно прочесть короткую фразу: «С января по март 1944 года батальон выполнял специальное правительственное задание в Назрановском районе Чечено-Ингушской АССР, а с 4 по 10 марта 1944 года – в Кабардино-Балкарии». И все, больше ни слова. Никаких объяснений, уточнений и комментариев. Так что из себя представляло это «специальное правительственное задание»?
Сегодня нетрудно догадаться, что это было за задание.
В 11-м томе Большой Советской Энциклопедии в историческом очерке о Кабардино-Балкарии тоже весьма кратко сообщалось: «В марте 1944 года в результате нарушения социалистической законности балкарцы были переселены в районы Средней Азии и Казахстана». Всего четыре строчки посвящены очень важному и трагическому факту из истории балкарского народа. А в материале о Чечено-Ингушской АССР там об этом вообще ничего не говорилось. Так что же произошло тогда, в конце зимы – начале марта предпобедного, 1944 года?
Операция получила кодовое название «Чечевица». Ответственным за ее осуществление был назначен комиссар госбезопасности 2-го ранга И.А.Серов, а его помощниками – комиссары госбезопасности 2-го ранга Б.З.Кобулов, С.Н.Круглов и генерал-полковник А.Н.Аполлонов, каждый из которых возглавил один из четырех оперативных секторов, на которые была разделена территория республики. Контролировал ход операции лично народный комиссар внутренних дел СССР Л.П.Берия. В качестве предлога для ввода войск было объявлено о проведении учений в горных условиях. Сосредоточение войск на исходных позициях началось примерно за месяц до начала активной фазы операции30.
Согласно плану Сталина, чеченцы, ингуши, кабардинцы, балкарцы, кумыки, аварцы и другие представители малых народов Крыма и Кавказа подлежали выселению вглубь страны, а точнее на ее окраины.
Депортация осуществлялась под флагом возмездия за «пособничество» некоторыми национальными меньшинствами фашистским оккупантам. Было оно или нет – этого мы не знали, но формирование массового сознания в необходимом направлении осуществлялось очень эффективно, и для широких масс идеи Сталина были настолько неоспоримы, что ни у кого не возникало мысли о том, что возможен другой путь или способ решения данного вопроса.
Но каким бы ни было на тот момент это решение, для нас оно всегда было «верным», потому что никто не имел право усомниться в правильности курса и политики партии. Сегодня сама по себе эта мысль звучит нелепо, даже страшно, а тогда она была актуальна, реальна. И только спустя десятилетия мы смогли освободиться из плена иллюзий в понимании очень многих вещей, взглядов, оценок, идей.
Правда, не всегда личная оценка событий и гражданская позиция людей совпадала с проводимой внутренней политикой партии. Глубоко в сознании каждый из нас мог правильно оценить происходящее и понять, что есть «добро», а что – «зло». Но сказать об этом открыто решались далеко не многие. Еще свежи были в памяти людей массовые репрессии, которые усиливали обстановку страха, сковывали сознание людей.
О предстоящей операции мы узнали только в пути.
1 января 1944 года батальон погрузился в эшелоны и выехал в сторону Северного Кавказа. Радовало то, что хоть Новогоднюю ночь мы провели «по-людски», на месте – в казарме, а не на колесах. Существует примета: как встретишь Новый год, так он и пройдет.
В пути следования командиры и политработники проводили с нами целенаправленную воспитательную работу, разъясняли наши будущие задачи, говорили о важности предстоящей операции (не раскрывая ее сути, но давали понять, что она должна быть выполнено во что бы то ни стало). Нас же терзали догадки: что это будет за задание?
Нам так настойчиво вдалбливали в голову мысль о том, что подавляющее большинство чеченцев, ингушей, кабардинцев настроены против Советской власти, а также то, что с их стороны можно ожидать любых провокационных действий, что мы к концу пути твердо верили в незыблемость сказанного.
Эшелон доставил нас на станцию Назрань. Мы пересекли страну в юго – восточном направлении. Мне впервые довелось совершить такое длинное путешествие в своей жизни: Смоленск – Калуга – Орел – Курск – Воронеж – Ростов-на-Дону – Армавир – Невинномысск – Минеральные Воды – Назрань.
Морозное утро 4 января 1944 года. Едва поезд замер у перрона, прозвучала зычная и протяжная команда:
– Вы-ходи-и-и-и строиться!
Казалось, минуту назад можно было услышать, как снежинки падают на землю – такая стояла тишина, и вдруг всё внезапно ожило, засуетилось. Станция мгновенно наполнилась военными, что-то выкатывающими из вагонов, толкающими, переносящими всевозможные грузы: ящики, тюки, коробки. Повсюду слышался треск, скрип подвод, громкие команды начальников и разговоры солдат, отчего стоял такой гомон, шум и гвалт, что можно было подумать, что внезапно проснулся спящий до этой минуты восточный базар.
Через какое-то время высадка личного состава и выгрузка матчасти закончилась.
– Первая рота, ко мне!
– Вторая рота, ко мне!
Наконец состав отошел от перрона, унося с собой наши последние воспоминания и впечатления от увиденного и пережитого в дороге. Батальон прибыл к новому месту своей дислокации и отныне был готов к выполнению очередной задачи…
Штаб и спецподразделения были расквартированы в городе Назрань, а остальные – в селах Сурхархи, Экажево, Насыр-Козб.
Поздно вечером командир батальона майор Трофимов и начальник штаба батальона лейтенант Иванов собрали командиров подразделений на служебное совещание.
– Задача, которую нам с вами предстоит здесь выполнять – крайне ответственная, – Трофимов оперся костяшками пальцев о край стола, подав тело вперед. Он говорил медленно, обдумывая каждую фразу. – Советским правительством принято решение о выселении некоторой части населения Северного Кавказа в тыловые районы страны. Подробности операции будут доведены до вас в самое ближайшее время. А пока разместите людей, технику, организуйте охрану мест дислокации подразделений. Начальник штаба составит график несения патрульно-караульной службы и объявит его вам позже. Обращаю внимание на возможные негативные проявления со стороны местного населения. Могут иметь место факты массового недовольства, саботажа и неповиновения местным властям и военным. Оружие применять только в самом крайнем случае. Но лучше, чтобы этих самых «крайних случаев» не было вовсе…
После совещания у командира батальона Страхов собрал своих офицеров и подробно довел до них то, о чем говорилось на нем. Больше двух часов командиры подразделений обсуждали поставленные комбатом задачи.
Мы догадывались, что готовилось что-то необычное. Но что именно? Этого пока никто из нас не знал – командиры всегда что-то
