Книга Быть невесткой - Таня Балер

Алёну я им одалживать не собираюсь. Это вынужденная мера, а не соревнование между бабушками.

— Знаю. Мне мама ночевать у друзей не разрешала, говорила, что у меня есть свой дом, я должен ночевать в своей кровати. Первый раз одного у бабушки оставили, когда в санаторий поехали, я тогда уже сам мог трусы с носками стирать и картошку жарить.

— Про свой дом и кровать хорошо сказано. Повторишь, если Алла Олеговна с этим пристанет.

После позднего завтрака мужчины пошли раскидывать выпавший за ночь снег, а мы с Машей занялись приготовлением обеда и разговорами о своём, о женском.

— Оставайтесь ещё на денёк! Уху сварим, а завтра отоспитесь, заберёте Алёну и тихонечко поедете.

В звонках и сообщениях мама убедительно рассказывала, что справляется, совсем не устаёт, и ей только в радость повозиться с любимой внученькой.

Если быть откровенной с самой собой, мне хотелось согласиться и остаться ещё на одну ночь, и на это моё желание влияли несколько факторов.

Я ещё не наговорилась с Машей.

Звонки звонками, но посидеть на кухне вдвоём, делясь новостями, сплетнями, мыслями и эмоциями было здорово.

Конечно, Вова со мной разговаривает, и его родители с Алевтиной, когда мы встречаемся, мне рот не закрывают. Но надо ли объяснять, что с подругой это совсем другая степень общения?

Ещё один фактор: отдых.

Я соскучилась по дочери. Фото и видео отчёты не заменят то ощущение, когда ребёнок рядом, но повторюсь, я доверяю маме, знаю, что они с дядей Мишей держат всё под контролем, и пока Алёнка с ними, можно передохнуть, не дёргаясь каждые пару минут с проверкой того, что творит наш круассанчик на пухлых ножках. Уехав, я как будто временно уменьшила груз постоянной ответственности на своих плечах.

И последний, но не менее важный фактор — муж.

Мы с Вовой вдвоём за пределами нашей квартиры. Такого не было с рождения Алёны. Технически с известия о беременности, то есть с нашего возвращения из свадебного отдыха.

И пусть здесь ещё есть Маша с Николаем, но мы всё равно вдвоём. А это важно для здоровых отношений.

Почему же на предложение подруги я ответила отказом?

Совесть.

Мы рожали для себя, и в отличие от моей свекрови Вовина тёща женщина работающая. Поэтому в праздничные выходные она должна набираться сил, а научившаяся самостоятельно вставать и ходить вдоль стен, дивана и других поверхностей, на которые можно опираться, тяжёленькая девчушка — развлечение выматывающее.

Так при участии моей мамы и друзей мы устроили себе бездетный миниотпуск на сутки.

Резюме поездки на родину: новогодние каникулы удались.

То ли Володя сделал своей матери внушение, то ли Алла Олеговна просто запамятовала об этом, но когда мы вернулись домой, никто мне за отдых не выговаривал и тему о несправедливом распределении внучки не поднимал.

Отметили с Бессоновыми Алёнин годик, и больше ничего занятного не происходило, зима пролетела быстро и относительно спокойно.

А во второй половине весны я стала потихоньку раздражаться.

И, по-моему, не без повода.

Начало дачного сезона совпало с тем, что у Вячеслава Викторовича заболела спина. МРТ и узи, к счастью, ничего слишком страшного не показали, все болячки объяснялись возрастом, но ему выписали уколы и дали контакты мануального терапевта.

Деньги у всё ещё работающего свёкра были, он к нам за помощью не обращался. Зато его жена себя в этом не ущемляла.

Фишка в том, что за счёт огорода они не жили, и бороться за урожай необходимости не было.

Совсем без плодов не обходилось, яблони, жимолость, кусты малины и грядки с луком и зеленью на участке имелись, но большая часть территории отдавалась декоративным растениям.

И речь не только о даче. Бывшая комната Вовы в квартире родителей на холодные полгода превращалась в зимний сад.

Не спорю, летом на даче появляется красивый уголок.

И свекровь проделывает большую работу, ухаживая за ними в домашних условиях. Но, по существу, проще было бы каждый сезон покупать новые саженцы. Учитывая расходы на круглогодичный уход, даже в деньгах бы ничего не потеряли.

Но это не моё дело, не мне критиковать хобби свекрови.

Согласны?

Я и не критиковала.

А ещё я не возникала на то, что в выходной мужа дёргали из дома.

Это ведь не какие-то чужаки, а родители.

Никто не виноват, что по субботам у свёкра был массаж, после которого за руль ему садиться не советовали, и Вова заменил его в качестве водителя Аллы Олеговны.

Все его вечера принадлежат нам с дочкой, пусть хоть так развеется, ведь силой его там не удерживают, он больше доставщик, чем садовник.

Я с ними ездила дважды.

— Отдохнете на свежем воздухе, — имея в виду меня и внучку, говорила свекровь.

Вот только весенняя погода отличалась от летней, ветер мешал греть Алёнку на солнышке, а ехать с ней по пробкам, чтобы она сидела в домике, а не в благоустроенной под все её нужды квартире, я смысла не видела.

Итак, я не игнорировала свекровь и дачу и точно не задирала нос. Вова со мной был солидарен и сам считал недели, когда отец закончит курс, и на дачу мы будем ездить втроём и именно отдыхать.

Всё было мирно, мы с Аллой Олеговной держали вежливый и уважительный нейтралитет.

А потом появилась девушка из прошлого.

Дачный сезон

Ой, нет.

Сначала Вячеслав Викторович случайно дал мне объяснение, с чего это его жена не предъявила нам за неравномерное распределение внучки.

— Спину подлечу и смогу за Алёнкой бегать. А то она у нас такая резвая. В коляске — понятно, а как на ножки поставишь, так не угнаться. Вроде еле ходит, а отвернёшься на секунду, её уже на месте нет. Мне наклоняться больно, а Алюся сразу нервничать начинает от того, что с бабушкой егозе ходить за руку не хочется.

Я сама не подмечала, но слова свёкра открыли мне глаза. Вовина мама, то ли забыв, как бывает с маленькими детьми, то ли взаимодействуя до моей дочери исключительно с выдрессированными и инертными малявками, знала, что делать, когда Алёна, лежала, сидела или находилась у неё на руках. А когда наша черепашка начала ползать, а теперь и ходить, маленьким медвежонком переваливаясь с лапки на лапку, свекровь начала чаще недовольно поджимать губы.

Она обнимала и сюсюкалась с внучкой до того момента, как Алёнка начинала извиваться, просясь отпустить её, а потом вздыхала, делала это своё недовольно-обиженное лицо и передавала её под надзор кому-нибудь другому.