Книга Родня - Анна Чиж-Литаш

бросало то в холод, то в жар. Он не хотел переступать порог родительского дома или же просто боялся осознать новую реальность. Без мамы и папы. Он знал, что Наталья не переживает из-за их смерти, наоборот, чувствует облегчение, возможно, даже удовлетворение. Ксения никогда не знала, что такое любовь бабушки и дедушки. Он понимал, что это целиком вина его и Наташи. Они лишили её общения и любви. Поэтому сейчас он не мог обижаться на дочь. Он сам создал её такой, какая она есть.

— Влад, это уже не смешно, — Наталья толкнула мужа в спину. — Заходи в дом.

— Иду, — он был рад, что супруга вырвала его из мрачных мыслей.

Полковник уже стоял в коридоре. Беляк впопыхах натянул на себя мятый трикотажный гольф и сейчас упорно пытался разгладить появившиеся на нём складки.

— Привет, Саша, — голос Влада звучал приглушённо, как будто он так и остался стоять за дверью, не решившись войти.

— Ну, здравствуй, брат, — полковник подошёл к Владу и крепко пожал ему руку. — Прими мои соболезнования.

— Спасибо, ты тоже! Это наше общее горе.

Полковник поздоровался с Натальей и Ксенией. На этот раз он обошёлся без ласковых слов и крепких объятий.

— Я спать, — сказала Ксения и направилась в сторону комнаты, где спал Сергей Васильевич. Её ничуть не смутила расстеленная постель и лежавшие на кресле мужские вещи. Она на ходу сбросила пуховик и ботинки на пол и упала на кровать.

Беляк, открыв рот, наблюдал за Ксенией. Полковник рассказывал о её эксцентричности. Так он завуалировано называл наглость, психическую неустойчивость и странность в поведении. Но Сергей Васильевич был явно не готов к созерцанию такого поведения.

Наталья Васильевна, долго не раздумывая, проследовала за дочерью в комнату Беляка. Она бесцеремонно переложила его одежду на стул и удобно устроилась в мягком кресле, укрыв ноги пледом.

Сергей Васильевич растеряно наблюдал за происходящим. Женщины на его территории бывали крайне редко. Последней была его мама, проведывавшая сына года три назад. Поэтому поведение женской части семьи Филипповых он расценил как преступление: проникновение в чужое жилище!

— Прикройте дверь, — крикнула ему Наталья.

Беляк сначала не понял, кому именно адресована просьба. Но когда голос прозвучал снова, он быстро закрыл дверь и вышел в коридор. Александр Петрович стоял на кухне возле плиты и пытался поджечь спичкой конфорку. Влад сидел за столом, положив голову на руки.

— Сейчас попьёшь горячий кофе и отогреешься, — полковник расставлял чашки. — Серый, присоединишься?

Беляк лишь кивнул головой и сел на стул рядом с Владом.

— Сегодня мы вряд ли выспимся, — сказал он, — та ещё ночка была!

— Это точно! — Влад поднял голову. — Я думал, что не доеду до вас!

— Кстати, мы тебя ждали вечером. Ты где был? — полковник решил пока не говорить о нападении и выслушать брата.

— Я так и планировал! Но ты же мне сам написал, что у вас метель, все дороги завалены снегом и чтобы мы остановились в гостинице до утра.

Беляк и Виноградов переглянулись и потянулись в карман за сигаретами. Чиркнув зажигалками, они перевели взгляды на Влада.

— А теперь повтори ещё раз. Кто тебе это сказал?

— Ты, — Влад удивлённо посмотрел на полковника. — Точнее не сказал, а написал!

— Что? — в один голос спросили товарищи.

Влад достал из кармана мобильный телефон.

— Вот, смотрите, — он открыл смс-сообщение.

Влад, это Саша Виноградов. У нас сильная метель, не проехать. Остановись на ночь в гостинице. Жду тебя с утра. Мой телефон сломался, это Беляка.

— А почему столько удивления?

— Потому что я это не писал! Покажи номер!

— Это не мой номер, — сказал Беляк. — Саша, дай листок или салфетку.

Полковник протянул вырванную из блокнота страницу. Беляк быстро переписал номер телефона.

— Алло. Это полковник Беляк, начальник управления уголовного розыска Минска, мне нужно срочно пробить владельца номера телефона. Диктую. Хорошо. Ждём, — он положил трубку. — Во сколько тебе прислали смс?

— Так, — Влад снова открыл смс, — в половину второго дня. — Мне оставалось ехать часа два-три. Я знаю из грустного опыта, что значит попасть в метель, поэтому сразу же остановился возле ближайшей гостиницы.

— Но почему ты решил выехать ночью? — лицо полковника было практически не видно за завесой дыма.

— Вы разыгрываете меня?

Влад снова достал мобильный телефон и открыл смс-сообщение.

Метель стихла. Можешь выезжать. Похороны в десять утра. Не опаздывай. Виноградов.

— Ты не мог сразу показать и это сообщение? — Беляк приподнял брови.

— Я как-то не подумал…

— Что за бред?

— Меня сначала смутило, что похороны перенесли на два часа раньше. Но я подумал, что вам виднее и сразу же выдвинулся.

— Во сколько это было?

— Половина третьего ночи, — Влад, не спрашивая разрешения, взял со стола сигареты Беляка.

«Это у них семейное? Брать всё без спроса!» — Беляк мысленно возмущался, стараясь погасить нахлынувшую ярость.

— Если эти сообщения писал не ты, то тогда кто? Что у вас вообще здесь происходит?

— У нас здесь двойное убийство, брат, — полковник пристально посмотрел на Влада. — Ты вообще понимаешь, что твои родители умерли не от старости? Их кто-то убил! А ты четыре дня едешь к ним на похороны! — полковник повысил голос. — Какой-то шакал задушил их как котят и до сих пор бродит на свободе!

— Я думал, что это какой-нибудь бродяга… — Влад мямлил, — из-за денег или имущества.

— Ты даже не поинтересовался, что именно произошло? Я не могу поверить, что в нас с тобой течёт одна и та же кровь!

— Наташа сказала, что это вор… Что уже ничего не изменить…

— Наташа сказала… — полковник сел рядом с братом. — Когда ты только успел превратиться в такую тряпку? Или ты всегда таким был, а я просто был слеп?

— Я…

— Ты… — полковник прикусил язык. — Я очень рад, что родители никогда не узнают, какой ты на самом деле! Нет хуже горя, чем разочарование в своих детях. Ладно, я не буду читать тебе мораль, есть дела поважнее.

Влад молча курил.

— Сейчас ты вспомнишь каждое слово, произнесённое в тот вечер, и расскажешь всё нам. О чём вы разговаривали с родителями? Как они себя чувствовали? Из-за чего произошёл конфликт? И главное, почему ты решил уехать на день раньше?

Влад затушил окурок в пепельнице и снова взял из пачки сигарету. Беляк лишь вздохнул, решив, что, когда всё закончится, он обязательно выскажет этой наглой семейке всё, что он о них думает.

Тишина грозовой тучей нависла над кухонным столом. Лишь тление сигареты периодически нарушало молчание. Полковник нутром чувствовал, что брат волнуется. Ещё минута тишины, и он окунулся