Книга Объект власти - Чингиз Абдуллаев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда генерал ушел, президент позвонил заместителюруководителя своей администрации Вилену Суровцеву. Тот занимался кадровымивопросами в масштабах всей страны. Если Жуковский «делал королей» по своемулекалу и для своих целей в середине девяностых, то Суровцева можно было назватьновым кадровым поставщиком «пэров», которых он выстраивал по ранжиру, назначаялояльных и смещая нелояльных. Но Суровцев работал в команде президента ипомогал главе государства выстраивать жесткую вертикаль власти. И в этом былоотличие нового времени от прежнего.
И еще одна особенность отличала Суровцева от всех остальных.Раньше он работал в команде Кочуровского, и президент об этом помнил. Какпомнил и сам Суровцев.
— Наш полпред в Сибирском округе предлагает вторичноутвердить губернатора Нахраповича на его должности, — сообщил президент. — Каквы к этому относитесь?
Суровцев молчал. Он понимал, что президент спрашивает непросто так. И знал, что через двадцать минут губернатор Нахрапович войдет вкабинет к главе государства. Но дать утвердительный или отрицательный ответ —означало предвосхитить решение главы государства. Суровцев знал, как относитсяк олигархам президент. В то же время он сам готовил справку об успехахгубернатора Нахраповича. В конце концов, почти все показатели области говорилив пользу его вторичного назначения.
— Мне кажется, он справляется со своей работой, — осторожнозаметил Суровцев, — но конкретное решение все равно принимать вам.
— Это я знаю. — Президент положил трубку и еще раз пробежалглазами на лежавшую перед ним справку. Он не позволит своим личным чувствамвзять вверх. Сегодня он примет Нахраповича, и только его выразительные взгляды,иногда бросаемые на самого богатого человека в стране, будут выдавать истинноеотношение к нему главы государства.
Дронго и Нащекина встретились за завтраком. Оба поднялись нисвет ни заря. Сказалась разница во времени. Прибывающие в Америку европейцыобычно просыпаются ранним утром и привыкают к иному временному распорядкупримерно через неделю. В семь утра они уже завтракали. Дронго спросил, какНащекина спала, и та честно призналась, что заснула поздно, а поднялась оченьрано, еще до шести. В Москве в это время было около трех часов дня, и организмотказывался спать.
Саймонс должен был заехать за ними в половине девятого.Минут за десять до этого они уже спускались в холл отеля. Дронго подумал, чтовесной в Чикаго погода гораздо лучше, чем в Москве. Здесь было уже довольнотепло, тогда как в Москве все еще шел снег.
— Этот красавец из полиции считает себя неотразимым ДонЖуаном, — пробормотала Нащекина. Она была в легкой куртке и темном брючномкостюме.
— Симпатичный офицер, — меланхолично поддержал Дронго, думаяо своем. — Именно он вышел на Бачиньскую. Уговорил ее сдаться. Наверное,обладает даром убеждения. Думаю, женщинам он нравится.
— Вчера решил проверить свои способности на мне. Позвонил,хотел подняться ко мне в номер, — сообщила Нащекина. — И хотя мой английскийочень сильно хромает, я смогла ему объяснить, что уже очень поздно.
— Он вас понял?
— Видимо, да, коли не решился взломать мою дверь.
— Хорошо, что он не итальянец, — улыбнулся Дронго. — А самКонелли не пытался попасть к вам через окно?
— Нет, пока нет. Вы напрасно шутите. По-моему, Саймонссерьезно обиделся.
— Надеюсь, он все же приедет за нами.
Саймонс приехал. Ровно в половине девятого. И вел себя таклюбезно, словно вчерашнего инцидента вовсе не было. По дороге он более подробнорассказал о случившемся в доме родственницы Бачиньской, хотя ничего нового вобщем-то не сообщил. Было ясно, что убийца заранее знал, где можно найти Олесю,и пришел точно по адресу. Молодую женщину спас звонок из Москвы, иначе онавернулась бы в квартиру и встретилась там с киллером.
Саймонс отвез их в управление ФБР, где гостей уже ждали.Среди встречавших был и Конелли. Но судя по всему, его не все узнавали в зданииуправления ФБР, где он якобы работал старшим агентом. Дронго и Нащекина сделаливид, что не замечают этих шероховатостей.
В комнате для допросов ждала Олеся Бачиньская. Рядом с нейнаходился переводчик. Саймонс и Конелли вошли к ним вместе с Дронго иНащекиной. За прозрачной стеной двое операторов записывали все происходившее навидеокамеры, но Дронго и его спутница старались не обращать внимания на этузеркальную стену.
— Госпожа Бачиньская, — торжественно начал Конелли,показывая на новых для нее людей, — эти двое экспертов прилетели из Москвы,чтобы помочь вам обнаружить убийцу. Вы можете отвечать на их вопросы, пользуясьуслугами нашего переводчика, если чувствуете, что вашего английскогонедостаточно. Итак, начнем наш разговор. Вы согласны?
— Да, — кивнула Олеся. Она с интересом разглядывала новыелица. Ей было не совсем понятно, почему к ней в Чикаго приехали эти русскиеэксперты. Хотя мужчина был больше похож на итальянца.
Нащекина посмотрела на Дронго. Они с самого началаусловились, что допрос будет вести именно он. В конце концов, именно онвыдвинул версию о том, что Бачиньскую искали по каким-то другим, невыясненнымпричинам.
— Здравствуйте, пани Бачиньская, — начал Дронго, — я хотелбы задать вам несколько вопросов. Прошу вас не нервничать и отвечать на них какможно более спокойно. Если вы что-то не вспомните, ничего страшного. Насколькомне известно, вам показали пленку, на которой зафиксирован убийца вашейродственницы. Вы его раньше когда-нибудь видели?
— Нет, никогда, — ответила она. — Я вообще не знаю, почемуон хотел меня убить.
— Вот это мы и постараемся узнать, — пояснил Дронго. —Может, вы раньше слышали его голос?
— Нет. Я бы запомнила. Но, по-моему, он не американец.Говорил с акцентом. Скорее, болгарин или румын.
— Может, украинец или молдаванин?
— Да, возможно. У молдаван и румын похожий язык?
— Одинаковый. Скажите, пани Бачиньская, как вы считаете,почему он пришел именно к вам?
— Я не знаю… — Она неуверенно взглянула на Саймонса иКонелли. — Я сама ничего не понимаю.
— И кто-то напал на ваш офис в Брюсселе. Вы об этом слышали?
— Да. Я прочитала в газетах. Такой ужас! Их всех убили.
— Вы не замечали в последние дни перед отъездом в Чикагочего-нибудь подозрительного?
— Нет, ничего.
— Вы давно работаете с паном Дзевоньским? Неужели незамечали ничего странного?
— Он хороший человек, — не совсем уверенно произнесла Олеся.— Кстати, а где он сейчас?