Книга Дайте мне меч, и я переверну мир! Том 2 - Стас Кузнецов

сделалась пунцовой и пулей вылетела прочь.

Мроты задрав морды загоготали. Они уже скучковались и ждали момента, когда я позволю им уйти. Плешивый украдкой попытался под шумок слямзить кольцо — бывшее своё, а теперь уже моё, и пару монет с банка. Но я пресёк его попытку, пригвоздив его к месту взглядом с добавлением энергии силы.

— Жадный ты соколенок, — с обидой упрекнул плешивый, убрав руки от моей добычи, — это кольцо наследство моё, единственная память от бабки.

— Ты сам распорядился своим добром, — пожал я плечами, не чувствуя и тени вины и, размышляя о своём.

После ухода Лейлы стало тревожно. Интересно, зачем она приходила, как бы там чего не случилось у них. Да и плохо, что мы теперь разделены, ведь мроты могут попробовать захватить экипаж с Кирой, а там только Фил.

Отец с Харви были заняты освобождением из клеток пленников.

— Томаш, сходи, приведи остальных, — тихо попросил я.

Томаш кивнул и вышел. С горем пополам отцу с Харви удалось освободить семейную чету из клеток. Женщина сразу начала оправлять свое платье и прикрывать наготу. А трактирщик бросился, сжимая кулаки, на мротов, отец с Харви едва поспели его остановить.

Я очень хорошо понимал трактирщика. Мне и самому хотелось растереть этих гадов в порошок. Они могли сотворить ещё не одно подлое дело, похоже, насиловать и убивать женщин им нравилось.

— Ты обещал, сокол, — хрипло окликнул меня плешивый.

Да, я обещал, а карточные обещания — следует исполнять, это дело чести. И хрен бы был с этой честью, да нельзя здесь было честью поступиться. Утешало только одно, что эти мроты сами себя наказывали специей и вскоре, сами убьют себя таким образом.

— Можете идти, — махнул я рукой. — Но если еще раз попадетесь мне на пути, вам не жить!

Мротов не пришлось просить дважды, они поняли всё с первого раза и быстренько освободили помещение.

— Зря ты их отпустил, сокол, — горестно покачал головой трактирщик.

Мроты ушли. Но тут же зазвенел колокольчик и в трактир влетели целые и невредимые девицы вместе с Томашем и Филом.

Дочь трактирщика кинулась к родителям и, разумеется, случилась трогательная сцена с обнимашками. А закончилась сцена тем, что трактирщик с женой, плача поблагодарили нас.

А у меня сил не хватало даже просто порадоваться сделанному доброму делу. Я тяжело осел на стул. Все плыло, как будто меня раскручивали на карусели. Уши закладывало. Я пытался справиться с этим, но не удержал сознание и канул в небытиё.

Я пробыл в отрубе около часа. В чувства меня привели уже опробованной методикой Фила — вылили ушат холодной воды. Я взревел и чуть не открутил Филу голову.

— Вашу ж мать! — ругался я. — Что ж вы творите⁈

Но вызвал я своей руганью только хихиканье Лейлы и фрейлины Стеллы. Фил, молча, дал мне полотенце. Я сообразил, что все еще голый. Вытерся и не спеша оделся.

Как-то вдруг навалилсь жажда и голод. Я выпил графин воды. И с чугунной головой стал есть копченный окорок.

— Какой у тебя план действий? — хмуро спросил Фил.

Я понимал его, парень места себе не находит из-за сестры, а тут еще я отключился. Однако плана четкого у меня не было.

— Через полчасика двинемся в путь, — медленно изрек я, понимая, что без плана нам никуда и пытаясь придумывать план на ходу. — А потом пойдем в храм Триликого и покажем Киру сэру Лоренсу, пусть он расскажет нам, что это за обряд такой и с чем его едят. Я немного приду в себя, Фил, и попытаюсь вытащить из Киры специю. Как только мы поможем Кире, мы…

— Хорошо, — перебил меня Фил, потирая отросшую рыжую щетину.

Кажется, Фил мой план одобрил, по крайней мере, интересовавшую его часть про Киру. А вот про Томаша, я бы так не сказал. Он вскочил и заходил взад-вперёд. И это мельтешение порядком раздражало.

— А как же Стелла, Эрик? — помельтешив немного, зло спросил Томаш, — про неё ты вообще уже забыл, да? Она в твои планы не вписывается?

— Я не забыл про Стеллу, — тихо ответил я. — Как только мы поможем Кире, мы будем придумывать способ вызволить Стеллу.

— Знаешь, Эрик, я всё думаю про некоторые вещи. Сопоставляю и у меня выходит какая-то лажа.

— Какие вещи? — вынужденно поинтресовался я.

Мне надо было поесть, голод терзал меня так сильно, что я ни о чем другом думать просто не мог. Выяснять отношения с Томашем мне сейчас хотелось меньше всего. Однако, у парня был совершенно иной настрой.

Но и есть, когда вокруг столько волнений я счёл неудобным. Перекусив немного, я подошел к столу, где по-прежнему лежал выигранный мной банк. Стал раскладывать монетки по кошелькам.

— Почему, скажем, безымянная сестра назвала Стеллу твоей любовницей?

— Этого я не могу знать, — соврал я.

Нет, я не потому соврал, что боялся реакции Томаша на нашу со Стеллой связь. Просто мужик не должен трепаться всем о своих любовных победах. Я не хотел наводить тень на честь Стеллы. Это было бы несправедливо по отношению к тому доверию, которое оказала мне девушка.

— Хорошо, пусть так, — не стал опровергать мои слова Томаш. — Вот еще одна вещь, которая не дает мне покоя. Зачем Роджеру понадобилось вдруг похищать Стеллу. Еще и этот странный жест, про который рассказала фрейлины. Он сразу стал трогать ей живот, будто считая, что она беременна… С чего он это взял?

Этот вопрос был еще более неудобен, чем прошлый. И на этот вопрос мне предстояло ответить честно, а это было очень нелегко, потому что я знал — выяснив причину, Томаш мне моего поступка не простит.

— Да, Роджер считал, что Стелла беременна, потому что я решил заинтересовать его этой новостью и пустил данный слух. К сожалению, я не предусмотрел того, что, вылечив тебя, так надолго слягу и не смогу ей помочь.

Я не мог поднять на Томаша глаза, поэтому продолжал складировать своё богатство по мешочкам. Итого — у меня вышло пять туго набитых золотом и серебром кошельков. Добыча приличная и, несмотря на складывающие обстоятельства, деньги все же меня порадовали.

— Я потерял отца из-за тебя и могу потерять еще и сестру! Знал, что тебе нельзя доверять, вырожденец паршивый! — с презрением процедил