Книга Чудесное мгновение - Алим Пшемахович Кешоков

большей страстью отдавалась мыслям о возможном переломе в судьбе Сарымы. Когда, полная восторга от подарков доброго гостя, к ней прибегала маленькая Рум и показывала матери конфетку в цветной бумажке или сахарного петушка на палочке, Диса старалась придержать ребенка подле себя, опять оставляя старшую дочь наедине с гостем.

Рагим не упускал возможности подсесть к Сарыме, как бы невзначай пройтись рукой по нежному плечу, по косам девушки, которая выросла сиротой и теперь в ласке пожилого и доброго человека, как бы возмещавшего ей давнюю утрату отца, не чуяла ничего дурного, находила даже какое-то утешение. Она смеялась и забавлялась в присутствии гостя, не задумываясь над причиной возрастающей неприязни матери к Эльдару, неприязни, начавшейся с памятного койплижа и особенно заметной с тех пор, как в гости к Дисе стал ходить Рагим. Всякий раз, когда Сарыма, услышав голос Эльдара во дворе соседки Думасары, бежала к плетню, раздавался окрик матери: «Сарыма, стыдно тебе лазать на плетень, уже не маленькая… Займись своим делом». А Рагим, смотришь, уже заглянул в хлев и по-хозяйски похлопывает корову по ее пыльным широким бокам или, покручивая ус, следит, как Сарыма кормит драчливых кур, и посмеивается:

— Вот этой молоденькой подсыпь! Не скупись, не скупись, она молоденькая, как и ты… А, Сарыма, как думаешь, хорошо быть молодой хозяйкой? А? Почему ничего не отвечаешь?

— Я больше люблю, когда музыка и танцы, — наивно отвечала Сарыма. — Помнишь, Рагим, удж у Мусы? Видел, как я танцевала?

Но Рагиму эти воспоминания не нравились.

Кое о чем Сарыма начала догадываться, когда однажды ей все-таки удалось словчиться и, уцепившись за ствол яблони, незаметно для матери обозреть соседний двор. Ей послышался голос Эльдара, и она не ошиблась — Эльдар помогал Темботу полоть кукурузу. Тут же копошился и Лю. У Сарымы стало так радостно и тепло на душе, как уже давно не случалось. Она остро почувствовала несправедливость матери, запрещавшей встречи с Эльдаром и даже с его маленькими приятелями Темботом и Лю. Сарыма вполголоса позвала:

— Лю! Тембот!

Мальчики и Эльдар, услышав ее звонкий голосок, живо обернулись.

— Ай, Сарыма! — обрадовался Лю. — Иди к нам! Почему ты не приходишь больше?

— Она выходит замуж, — солидно пояснил Тембот.

— Что ты болтаешь, Тембот? — засмеялась Сарыма. — За кого я собираюсь замуж, не за тебя ли?

— Нет, не за меня, — так же солидно ответил Тембот, — а за лавочника Рагима. Об этом — я слышал — говорили нана Думасара и старая нана, — и тут же Тембот дал свою оценку этому факту: — Плохо делаешь, Сарыма. Рагим старый и смешной, Эльдар лучше.

— Эй, болтун, займись лучше делом! — прикрикнул на него Эльдар, опять взявшийся за работу. — Сарыма знает, что делает…

— Рагим увезет ее, — мрачно заметил Тембот.

Лю глубокомысленно посапывал носом и посматривал то в сторону Эльдара, то в сторону плетня, из-за которого выглядывала головка девушки. Сарыма замолкла.

— Как? Совсем увезет? — почти испуганно спросил Лю.

— Ничего, — с деланным спокойствием продолжал Эльдар, — она нас не забудет… Правда, Сарыма, не забудешь нас? Смотри же, выйдешь замуж — помоги и мне жениться, — закончил он шуткой, но в голосе парня чувствовались обида и горечь.

— Сарыма? Опять полезла? Да не стыдно ли тебе? — послышался голос Дисы.

Хорошее, радостное настроение девушки как рукой сняло. Впервые она почувствовала, что на самом деле означают эти материнские намеки, окрики, взгляды, пристальные, внимательные и немножко озабоченные, усиленные заботы о том, чтобы дочь вовремя умывалась, причесывалась… Догадка эта застала девушку врасплох, она не решалась поверить самой себе, но очень скоро — на другой же день после разговора с Эльдаром — опять появился Рагим, и все окончательно выяснилось.

СТРАШНЫЙ ДЕНЬ

Весь жемат взволновался редким зрелищем: шарабан лавочника Рагима, прогремев, остановился у дома вдовы Дисы, открылись ворота, и экипаж въехал во двор. Отпадали всякие сомнения: если празднично одетый мужчина въезжает на чужой двор в шарабане, крытом ковром, то это может иметь только одно значение… А что прикрывает ковер? Какой калым привез жених?

Стук шарабана и возбужденные голоса соседок услыхали и в доме Баташевых. Кстати или некстати, как раз в это время Эльдар с мальчиками копались на огороде.

Мальчики видели, как побледнел и потупился Эльдар, как дрогнули его губы. Но ни сам Эльдар, ни Тембот, ни даже Лю словом не обмолвились по поводу происходящего за плетнем. Оттуда слышалось радостное визжание маленькой Рум, донеслись и слова Рагима, по-видимому угощавшего девочку: «И здесь что-то есть. Полезай за бешмет…»

— Как ты добр! — говорила Диса. — Зачем тратишься? Слава аллаху, твоими заботами дети теперь сыты.

— Ничего, ничего, — бормотал Рагим, — это все от чистого сердца… А где же твоя красавица? Тут и для нее кое-что есть.

— Сарыма! — звонко крикнула маленькая Рум. — Выходи, Сарыма, смотри, вон сколько у меня пряников и конфет.

— Сарыма, иди, красавица, сюда! Принимай гостя, — в первый раз Сарыма услыхала от матери такое обращение: «красавица». — Ну, скоро ли ты? — более властно позвала свою дочь Диса.

Эльдар приостановил работу и напряженно прислушивался. Скрипнула в доме входная дверь, и Сарыма сказала: «Иду, нана». Эльдар снова взялся за тяпку. Тембот и Лю угрюмо молчали, чувствуя душевное состояние своего взрослого друга и понимая, что в доме Сарымы начинаются серьезнейшие дела. Было жалко Эльдара, и очень интересно, и немножко тревожно.

Дети угадали: события развернулись быстро и не совсем обычно.

Послышался крик Дисы:

— Одумайся, негодная! Дети твои будут есть белый хлеб с медом. Разве я для того родила тебя, чтобы ты не слушалась меня? Всю свою жизнь я недоедала, чтобы теперь, когда счастье стоит на пороге, ты пренебрегла волей матери?.. Откуда ты такая спесивая? Ты пыли его сапог недостойна! Не вводи меня в грех! О, если бы твой отец был жив!

— Она будет бить ее, — предположил Лю.

Тембот взглянул на Эльдара, ожидая его заключения, но тот, сжав зубы, ожесточенно работал тяпкой.

На крыльце показалась старая нана, за нею Думасара. Ребятишки из ближайших домов — и мальчуганы и девочки — в длинных грязных рубахах выставили свои лохматые, нечесаные головы из-за плетней.

— Ай-ай-ай, — взволнованно приговаривала старая нана, отгоняя набежавших кур, — киш, киш, ненасытные… Ты помнишь, Думасара, как извел Узизу хаджи Инус и мы бежали тогда ей на помощь?.. Как бы опять не пришлось вмешиваться в соседские дела…

— Нельзя, — отвечала Думасара. — У нас теперь нет мужчины в доме… Вот разве только Тембот.

— Мама, она будет бить ее? — бросился к матери с вопросом Лю.

— Нос вытри. Зачем штаны порвал?

— Это Тембот палкой зацепил.

— Неправда! Он опять на грушу лазил.