Книга Кухарка в академии яда. Дракон, компот и антидот! - Юлия Удалова

поднос бесславно затонул в глубинах бочки.

А меня крепко прижали к ближайшему дереву.

– Не верю, – прошипел разозленный проректор Риган Шакс. – Не верю ни одному твоему слову!

– Ваши проблемы.

Я попыталась отпихнуть его, чтобы вернуться к работе, но мужчина неожиданно оказался очень сильным. Прямо несгибаемая скала!

И тут вдруг почувствовала, что Сердце Дракона, надежно скрытое за воротником моего форменного платья, стало теплее. А потом и вовсе запульсировало.

Хорошо хоть, эта пульсация была едва ощутимой. Такая, что почувствовать ее могла только я.

Или... Или нет?

На лице проректора мелькнуло странное выражение и он опустил от моего лица глаза вниз. Увидеть подвеску Риган не мог. Или все-таки мог ее почувствовать?

Да нет, быть такого не может.

Я впервые так долго и близко смотрела на Шакса и впервые отметила цвет его глаз.

Они были синими. Не голубыми, а именно темно-синими, словно воды неизведанного океана. А белые вкрапления на этом кобальтовом синем напоминали дрейфующие по поверхности ледяные глыбы.

Этот океан был очень холодным и опасным. Думаю, именно в таком и затонул «Титаник», а возможно, он скрывал куда более опасных чудовищ, нежели айсберги.

Но я «Титаником» не была, и тонуть не собиралась. Поэтому предприняла еще одну отчаянную попытку вырваться из стального захвата Ригана.

– Да пустите же! Вы делаете мне больно!

– Только когда скажешь, какое конкретно задание тебе дал Меракс Цезарион, – процедил Шакс.

– Да не давал он мне никаких заданий! Я сама по себе! Поймите это уже!

– Тебе меня не провести. Надеешься, я куплюсь на твою симпатичную мордашку? На невинные рассказы о любимой бабуле, которая с детства привила любовь к готовке?

– Между прочим, это чистейшая правда!

– Твоя задача – охомутать ректора? Отвечай!

Риган резко сжал мое запястье и отвел его вверх, чтоб не трепыхалась. Ну каков наглец и тупица! Сказали же ему русским языком – не шпионка я.

Или на каком мы сейчас говорим? Скорее всего, на местном, просто я его понимаю.

Магические штучки-дрючки, ну, ясно.

– Простите, но уж это полный бред, ваша профессорская светлость! Господин Фримен сам со мной заговорил. Если хотите знать, я… Я и сама не горю желанием встречаться с Его Кесарьством. Особенно сейчас.

Я содрогнулась, вспомнив сумасшествие в глазах местного правителя, когда он потребовал у меня Сердце Дракона.

– Тогда все проясняется. Хочешь выслужиться перед ним, достать ценные сведения для Цезариона и тем самым снискать его прощение?

Опять-двадцать пять!

– Последний раз вам повторяю – я не лазутчица великого кесаря, не его шпионка или тайный агент!

– Тогда как ты объяснишь, что сначала я вижу тебя во дворе Стальной Башни в весьма фривольном одеянии, а сейчас вся такая бедная и несчастная скромница вот в этом?

И Шакс схватил меня за воротник и зло дернул. При этом цепочка с сердцем чуть было не выскользнула наружу!

Проректор как будто что-то почуял и заинтересовался, но я вцепилась в свой ворот так, словно от него зависела вся моя жизнь. Кто знает, может, так оно и было на самом деле?

– Сначала скажите, что делали в Стальной Башне вы, профессор!

– Что ж, изволь, – вдруг нехорошо усмехнулся Риган. – Кесарю в дар преподнесли жабий камень, и он попросил меня убедиться в подлинности его свойств.

Жабий камень… Где же я уже слышала это сочетание слов? А, точно, в романе про Анжелику!

– Знаю. Он меняет цвет, когда попадает в еду, которая была отравлена, – пробормотала я.

– Неплохие познания, – выгнул бровь проректор. – Даже удивительно.

– А я умею удивлять, – независимо вскинула голову я. – Значит, кесарь так сильно боится быть отравленным…

– Кесарь в принципе очень сильно трясется за свою жизнь, – в голосе проректора прозвучала издевка. – Он боится, что его пырнут ножом в спину или придушат во сне. Боится мятежа, восстания или бунта. Но больше всего Меракс Цезарион боится быть отравленным. Как великий кесарь, который был до него.

Рассказ Ригана произвел на меня впечатление. А главное, что он вроде как отвлекся и ослабил свою хватку.

– Ну и как, хороший жабий камень задарили или так, ерунду?

– Он был обработан тетраэтилсвинцом, – тонко улыбнулся проректор.

– То есть ядом? – поразилась я. – И если бы Меракс опустил его в пищу, то отравился бы?

– Вне всяких сомнений. Теперь твоя очередь, Лили. Расскажи, что ты делала в Стальной Башне в тот день? Если по твоему собственному признанию, ты явилась из далекой Этроссии, чтобы поступить в Академию ЯД.

Мне нужно было срочно придумать объяснение. Но, как назло, ничего приличного на ум не шло.

– Я хотела устроиться на работу. Да, что вы на меня так смотрите? Это нетто, о чем вы подумали. Я хотела стать там… танцовщицей. Ничего неприличного! Но меня… меня не приняли как раз потому, что кесарю от танцовщиц нужны не только танцы.

Боже мой, ну какая я молодец. Как здорово и быстро придумала!

– Хорошая история, – Риган приблизился к моему уху. – Жалко только, что вранье. Чтобы доказать ее, ты в ближайшее время станцуешь для меня приватный танец. Я хочу сам оценить глубину твоего таланта. Ну а пока я все еще тебе не верю, госпожа Лия Вирен.

Проектор вдруг крепко обхватил меня за талию, поднял в воздух, а затем…

С размаху усадил в одну из бочек! Хорошо еще, не в ту, в которую я окунала грязную посуду.

– Мерзавец! Хам! Подонок! – заверещала я, барахтаясь в холодной воде.

– Не помои, увы. Зато теперь можешь считать, что мы в расчете, – злорадно ухмыльнулся проректор. – Жду на танец в свои покои.

– Жди-жди!