Книга Княжич Юра - Михаил Француз

И, самое противное — прямо-то не спросишь, ведь ведёт она себя достаточно аккуратно, чтобы не дать к тому никакого формального повода. А без такового, любой мой вопрос в этом направлении будет звучать одновременно и хамством, и просто глупостью, и беспочвенной самоуверенностью слишком много себе нафантазировавшего юнца. Так-то, и фиг бы с ним, как это будет звучать — я ей в друзья не набиваюсь, чтобы переживать за её тонкую душевную организацию или бояться выглядеть глупо. Но — ведь не ответит же! Переведёт всё в шутку либо состроит оскорблённое лицо… и всё. И это будет всё, чего я смогу своим вопросом добиться. Не больше.

И сразу хамить, нахрапом изгоняя данную дамочку из своей квартиры а, соответственно, жизни — тоже нельзя. Ведь отомстит же! То, что у неё есть доступ к рычагам, способным сделать мою свободную юную жизнь, как минимум, сложнее и несвободнее, она уже успела показать в прошлый раз, натравив ПИЗДЮНа (Полицейского Инспектора по Защите Детства и Юношества), как их в мире моего второго тела одно время то ли просто дразнили, то ли даже официально именовали. По крайней мере, до того, как эту и кучу других не менее интересных аббревиатур не зачитали на «прямом эфире» Путина с «народом».

И далеко не факт, что только одним инспектором её возможности ограничиваются.

Дамочка-то не просто дамочка, а человек при должности. Которому должностью же и предписано в моей жизни участвовать. И она будет участвовать. Так или иначе. Ведь я — несовершеннолетний. Живущий один. И оставить меня в полном покое, без присмотра, хотябы даже и формального, не позволит себе ни одно достаточно развитое государство.

Поэтому, я нынче послушно стою в фартуке и крошу огурцы в салат. И дальше… будут помидоры. А потом лук…

* * *

Два часа. Два часа она сидела в моей квартире, смущая меня по-всякому. А не смущать юнца в пубертате девушка в таком открытом платье, как было у неё, с такой фигурой, как у неё, и таким находящаяся в одной с ним квартире, просто не может. Ей для этого даже ничего специально делать не надо — достаточно просто вести себя естественно. Всё само получится: тут наклонилась сильнее — декольте светанула, тут встала и потянулась — всю фигурку точёную продемонстрировала, тут случайно локтем дотронулась, пока за столом сидела, тут бедром задела, когда мимо проходила… Жесть, в общем. А я…

«Бытие определяет сознание» — есть такая раздёрганная и разцитированная фраза, с применимостью к жизни которой, сложно спорить. Можно. И многие этим занимаются, больше настаивая, что именно сознание определяет бытие. Но сложно. Хотя, как по мне: и та и другая точки зрения, в какой-то мере, верны. В моём случае, как минимум, телесные реакции тело и определяет, как бы сознание не пыталось сопротивляться.

Я реагировал на это всё именно так, как должен был реагировать пятнадцатилетний подросток — краснел, бледнел, засматривался, зависал, дёргался… два раза даже чуть не обрезался из-за неё. Одной лишь телесной реакции она не сумела от меня добиться. Той самой, которая могла бы меня окончательно скомпрометировать и объявить о моей капитуляции перед ней — эрекции так и не случилось.

Но я уже упоминал об этой маленькой особенности моей экстремальной диеты: с определённого момента и до определённого момента, все силы организма направлены внутрь, на проведение разных внутренних процессов, настолько, что на такие глупости, как «подъём флага» до непосредственно самого «вступления в бой», их не остаётся. «В бою», правда, при должной доле сознательных усилий и некоторых нефармацевтических уловок, всё достаточно надёжно работает — проверено полутора годами семейной жизни на этой диете. Но, то непосредственно «в бою». Но, что б до «боя» — это нет. Это лишняя расточительность. А организм в режиме жёсткой экономии, у него: всё лишнее — на фиг!

Так что, трудно сказать: добилась Анастасия Дмитриевна той своей цели, которую ставила перед этим визитом, или нет, так как я, честно говоря, не представляю, какая у неё могла быть цель. Но просидела она у меня два часа, перепробовала все блюда и напитки, которые я расстарался приготовить. Даже смузи из корня петрушки с нечищенным лимоном, мёдом и красным перцем не отказалась продегустировать, а более ядрёной отравы я, не смотря на весь свой опыт в «нетрадиционной медицине», не знаю. Там от одной чайной ложки глаза на лоб вылезать начинают и хочется только одного: пройтись поскорее по своему языку с двух рук крупной наждачкой, вместе с рецепторами и кожей, сдирая поскорее мерзкий вкус! Ну и дальше горло с пищеводом каким-нибудь спиртом или хлоркой прополоскать.

Вообще, эта ядерная смесь используется для радикального выгона паразитов из кишечника. Вроде как, является неплохой и достаточно эффективной «безопасной» натуральной заменой «Пирантелу». Я её только один раз пробовал — в самом начале ещё своего увлечения всякой «Натуропатией», тогда, на энтузиазме неофита, рвущегося добиться всех возможных результатов, максимально эффектно и в максимально сжатые сроки. Тогда какой-только дряни и гадости не пробовал… эта оказалась самой гадостной.

Откуда у меня ингредиенты в этот раз? Ну, так-то сами по себе они не являются чем-то таким уж редким или из ряда вон выходящим. Лимон — понятно, мёд — тем более, а корень петрушки — неплохая приправа для всяких салатиков. Пряный и довольно необычный вкус придаёт. А продаётся на любом рынке, где ряды с зеленью есть. Каждый из них безобиден в отдельности, но вот, если их все смешать в одном мощном блендере…

И она это выпила!! Жесть!

Не всю чайную кружку, конечно, но и пара глотков — уже подвиг! Да ещё и выплёвывать не побежала. И запивала потом с соблюдением приличий, а не как тот Волк из «Ну, погоди!» после встречи со Львом в его клетке. Вот это я понимаю — самообладание! Ей, с такими самообладанием и выдержкой, в разведку идти надо!

Но, «Проходит всё». «И это тоже». Два часа пробежали, Анастасия Дмитриевна засобиралась домой. Не забыв, впрочем, пообещать заглянуть ещё через две недели.

После её ухода, я надел плотные оранжевые резиновые перчатки выше локтя и, на вытянутых подальше от тела руках, отнёс остатки недопитых «коктейлей» в туалет. Где медленно, с мрачной решимостью и пафосной торжественностью слил их