Книга Псковская земля. Русь или Европа? - Юлия Игоревна Андреева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
После того как Ярослав засадил Судислава в поруб, Псков с прилегавшими к нему территориями по берегам реки Великой, Чудского озера и Псковского озера, а также реки Наровы, снова отошел под юрисдикцию Новгорода. При этом Псков сохранил для себя некоторые автономные права. В том числе право самостоятельного управления. То есть Псков входил в Новгородскую республику не как раб и покорный данник, а почти на равных. Это был союз, созданный для совместного отражения атак врагов, совместных походов на чужие территории, а также для обоюдной торговли и пр.
Псков постоянно конфликтовал с Ливонским орденом, кроме того, его расположение в непосредственной близости от границы делало его и первой мишенью, и удобным для торговли иноземным рынком. Благодаря вышеизложенному, в 1240-м и 1242 годах, то есть совсем скоро, значение Псковской земли усиливается, и с середины XIII века, после победы над Ливонским орденом под Раковором[132] в 1268 году, он наконец становится самостоятельным. Впрочем, не станем забегать вперед.
Всеволод Мстиславич (1136–1138)
Псковский Кром стоит на скальном мысе
Между реками Великой и Псковой.
Купола парят в небесной выси,
Как посланцы древности седой.
Р. Микрюков
Свой крутой норов в составе Новгородской республики Псков показал уже в 1137 году, призвав по решению веча на княжение изгнанного из Новгорода князя Всеволода Мстиславича[133], внука Владимира Мономаха. Этим политическим шагом псковичи открыто бросили вызов своему «сюзерену».
Всеволод Мстиславич был старшим сыном киевского великого князя Мстислава (в крещении Феодора) Владимировича, и его жены Христины[134], о чем повествует «Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов»[135]. В 1117 году Всеволод Мстиславич был посажен княжить в Новгороде и исполнял свою должность до 1132 года, уронив свой престиж непобедимого полководца лишь однажды, когда 23 января 1131 года его войска были разбиты в Клину чудью[136][137]. После чего Новгород решил избавиться от невезучего князя, и его дядя, великий князь киевский Ярополк Владимирович[138], был вынужден перевести племянника в Переяславль[139]. Переяславль же – ни в коем случае не ссылка, это очень хорошее место, причем близко к Киеву, на которое претендовали другие князья. Так что неудивительно, что вскоре после перевода Всеволода на новое место взбунтовались младшие Владимировичи, решившие, что Ярополк Владимирович так возится с Всеволодом потому, что желает сделать последнего своим наследником.
Решив, что имеет больше прав на Переяславль, Юрий Долгорукий[140] изгнал Всеволода и сел там сам князем. М. М. Щербатов полагал, что Юрия прозвали Долгоруким подобно персидскому царю Артаксерксу[141] – за «алчность к приобретению». Впрочем, по результатам раскопок удалось установить, что у этих исторических личностей было и другое сходство: греки называли Артаксеркса Макрохейр – «Долгорукий» – из-за того, что правая рука у него была длиннее левой, что же до князя Юрия, у него обе руки были длинными (долгими).
Тогда Ярополк решил передать Переяславль Изяславу Мстиславичу[142], но вновь неудачно. Разгневанный Изяслав предложил Всеволоду альянс против Долгорукого. Они собрали дружины и совершили совместный поход в Ростово-Суздальское княжество против Юрия Долгорукого. Произошедшая в 1134 битва у горы Жданой ничего не дала князьям-агрессорам, но в результате Юрий Долгорукий задумался об укреплении западных рубежей своего княжества, основав город Москву. Вот ведь не знаешь, как слово и дело наше отзовется: князья-то воевали, имея свои, понятные им цели, а в результате появилась Москва, которая во второй половине XIII века при князе Данииле Александровиче[143] (сыне Александра Невского) станет центром самостоятельного удельного княжества. А в конце XV века, при Иване III[144], Москва становится столицей крупнейшего русского государства, и еще позже, в начале XVI века, при Василии III[145] – столицей единого русского государства.
Но все это многим позже, а пока в 1134 году вновь побитый Всеволод вернулся в Новгород, где его приходу не были рады. Кому нужен полководец, который возвращается не с победой и трофеями, а с горем и трупами своих ближников? Через два года, в 1136 году, в Новгороде вспыхнул мятеж. Вече, как бы это сейчас сказали, выказало недоверие князю, припомнив ему попытку обменять Новгород на Переяславль и не забыв при этом напомнить, что он был вынужден бежать с поля битвы во время сражения с суздальцами у Жданой горы.
«…События 1136 года в Новгороде следует называть восстанием с большими оговорками, – пишет историк И. Я. Фроянов[146] (Древняя Русь IX–XIII веков. Народные движения. Княжеская и вечевая власть). – Они развивались не столь внезапно и стремительно, как это бывает при восстании. Новгородцы, по сообщению летописца, „призваша“ псковичей и ладожан к себе на вече. Для поездки послов и прибытия приглашенных нужен был не один день. Псковичи и ладожане приехали на вече, надо думать, не одновременно. Само вече не являлось тайным и проводилось легально.
Приготовление веча не могло укрыться от Всеволода, который, судя по всему, ждал исхода событий, надеясь на благоприятный их поворот. У князя были основания надеяться на лучшее, поскольку часть бояр поддерживала его, да и на вече, похоже, единства не было, о чем говорит последующее бегство к изгнанному князю группы „мужей новгородских“, а также благожелательный прием, оказанный вскоре Всеволоду псковичами, приютившими изгнанника в своем городе. Отсюда ясно, что, применяя термин „восстание“ к событиям 1136 года, мы несколько преувеличиваем степень остроты происшедшего. Не лучше ли в данном случае употреблять понятия „выступление“, „движение“?»
Всеволод был обвинен по четырем пунктам: 1) не блюдет смердов; 2) хотел сесть в Переяславле; 3) в битве при Ждановой горе прежде всех побежал из полку; 4) вмешивает Новгород в усобицы: сперва велел приступить к Ольговичам, а теперь велит отступить.
В результате новгородское вече лишило Всеволода новгородского стола и заключило его с семьей под стражу, где они и просидели полтора месяца, пока в Новгород не прибыл призванный новгородцами новый князь Святослав Ольгович[147] из черниговского дома. После чего их изгнали из города «не хочем тебе, пойди, камо хочеши».
Казалось бы, вече приняло решение изгнать князя и изгнало, теперь, когда появился новый князь, о прежнем можно и позабыть. Но на самом деле все происходило далеко не так гладко. За спиной Всеволода Мстиславича в Новгороде осталась сильная партия, которая хоть и не сумела отстоять своего князя на вече, но теперь устраивала склоки и диверсии. «Новгород разодрался, как разодралась Русская земля, по выражению летописца», – писал Соловьев. Святослав Ольгович уже входил в город, в 1136 году охваченный всеобщей смутой. Горожане сбросили с моста приверженца Всеволода
