Книга Птичка над моим окошком - Анна Яковлева

– От усилий.

– От каких?

Тупость друга начала Матвея нервировать.

– От тех самых.

– Что-то не слышал, чтобы от вождения расходились швы.

– Ты о чем вообще? – догадался спросить Матвей.

– О дилере, блин. А ты о чем?

– Фу-ты. О дилере! А я черт знает о чем подумал.

– Это ты еще от наркоза не отошел, – проявил великодушие Витасик. – Ладно, по последней, и вперед.

В желании понравиться участковому терапевту Витасик был не одинок. Теперь, выходя из дому, Мотя, тщательно готовился – вдруг Любовь неожиданно прибудет навестить родственника?

В этот раз на нем была бутылочного цвета футболка, песочные слаксы и бордовые мокасины – стиль практически богемный.

Пока Матвей собирался, Шутихин продолжал под икру наливаться коньяком и, увидев друга, не скрыл завистливого восхищения:

– Ух ты. Фирма? – Он пощупал футболку.

– Да брось, – отмахнулся Мотя, – матушка привезла из Турции. Не вещи делают мужчину.

– А мужчина уделывает вещи. – Шутихин продемонстрировал коньячное пятно на лацкане.

– Скажи «хрю», – по давно заведенной привычке велел Мотя.

– Хрю, – послушно повторил Шутихин.

Подкалывая друг друга, друзья вызвали лифт и поехали вниз.

Внизу их ждал сюрприз: обвешанная пакетами докторша.

Увидев девушку, Витася быстро прикрыл ладонью коньячное пятно, а Матвей прямо в кабине лифта по привычке впал в столбняк и не моргая смотрел на королеву своих грез. Несколько мгновений все втроем молчали, затем Мотя расплылся в идиотской улыбке:

– Здравствуйте! – Все-таки судьба его любит, а он не верил.

Выглядит он сегодня как кинозвезда. Правда, еще немного бледноват, но это даже придает ему томности и шарма. У гипертонички за стеной к нему претензий быть не может – он уже сто лет как не шалит, включая неделю, проведенную в больнице. Если разобраться, это гипертоничка ему мозги выносит своим «и-и – раз, и-и – два, жили у бабуси…».

– Хм… что-то вы быстро оклемались, – вместо приветствия, буркнула докторша.

Шутихин подтолкнул Мотю в спину, и приятели вымелись из лифта.

– Да. Второй день, как выписали, – похвастался Мотя.

– Ну, значит, все в порядке, если выписали. – Докторша протиснулась между друзьями.

Матвей потянулся к пакетам:

– Вы позволите?

– Куда?! – рявкнула вдруг девушка, живо напомнив интонацией утреннюю училку музыки – гипертоничку.

Мотя чуть не подпрыгнул от неожиданности, а докторша уже спокойней объяснила:

– Вам сейчас тяжести поднимать нельзя. Я уж сама как-нибудь.

– А вы опять в гости?

– Не совсем.

– Вам никогда не говорили, что вы лечите одним присутствием? – пришел в себя Витасик, но его потуги пропали даром.

Пропустив затасканный комплимент мимо ушей, докторша продолжила, обращаясь к Матвею:

– Не совсем. Родственница болеет, я ее навещаю, так сказать, исполняю профессиональный долг. – Говоря это, девушка внедрилась в кабину лифта.

– Как это благородно. А я, признаться, не любил раньше врачей, – снова вклинился Шутихин, которому надоело, что эти двое ведут себя словно его нет.

Врачиха наконец задержала невидящий взгляд на кепке:

– Это проблема роста. Обычно любовь к врачам приходит, когда уходит здоровье. – Она переложила пакеты в одну руку и теперь с нетерпением поглядывала на панель с металлическими кнопками.

– А что с вашей родственницей? – Витася явно тянул одеяло на себя.

Было заметно, что вопрос почему-то смутил врачиху, и Матвей поспешил вмешаться.

– А мы вот в автосалон едем, машину собираюсь купить.

Лицо Витасика дрогнуло: у него на глазах рушилась теория о том, что все сразу в одни руки – это нарушение равновесия. На его глазах Мотя получал все и сразу: девчонку с обложки журнала «Лечащий врач» к уже имеющимся деньгам тире машине.

Докторша не выказала ни малейшего интереса к мечте Матвея.

– Удачи, – равнодушно бросила она.

– Не составите компанию? – Гордыня не была Мотиным грехом.

– Нет. – Ангелоподобное создание протянуло тонкую руку к кнопкам, двери дернулись и поехали друг на друга, лифт тронулся и взмыл вверх.

… Проводив лифт, Витасик дал волю чувствам:

– Мелкий пижон, пыль в глаза пустить решил? Обломилось?

– Я, кажется, тебя просил не лезть к девушке? Просил? – забыв про свежий операционный шов, наступал на друга Матвей.

– Ну и чё?

– Так какого ты вяжешься с идиотскими вопросами?

– Я не помню, чтобы обещал тебе не разговаривать с девушками. И вообще – никому я не навязываюсь. Так, для поддержания разговора спросил. У тебя все равно возможностей больше, чем у меня. Я здесь не живу, а ты живешь, – непонятно объяснил Витасик.

Непредусмотрительно ссориться перед захватывающей поездкой в автосалон – это раз. Два: непредусмотрительно ссориться с другом, у которого такая соседка, – просек Витася.

– Не понял.

– Что тут непонятного? Ты находишься в более выгодных условиях. Что тебя не устраивает?

– Снова не понял.

Увлеченные перепалкой, друзья не замечали, что все еще стоят на площадке первого этажа.

– Вот где справедливость, спрашивается? – пожаловался на судьбу Витася. Он сбежал по ступенькам вниз и оглянулся, поджидая ковыляющего следом Матвея. – Ты вспомни: вечно я вместо тебя договаривался о свиданиях. Вспомни, вспомни. Кто Ритку Подопригора уговаривал прийти в парк?

Придерживая бок, Матвей рассмеялся:

– Нашел что вспомнить.

– А ведь я тогда и сам был влюблен в Ритку. Твои комплексы мне всю жизнь испортили. Сначала в школе, потом в универе. Вот как с самого начала повелось, так и продолжается по сей день. Мне ведь Танька больше Тоньки понравилась, но я ушел с Тонькой, а с тобой осталась Танька. Вечно я мелким бесом рассыпаюсь, тебе рекламу делаю. А вот ты – что ты готов сделать ради друга?

– Чего это ты разошелся? – промямлил Мотя. Шутливый тон, за которым прятался Витасик, не обманул его.

Самым противным было то, что в словах Шутихина была доля правды – Мотя чаще всего пользовался плодами его трудов. Вокруг Витасика крутилось столько телок – на троих хватит, и не воспользоваться этим было грешно. Но сейчас – сейчас совсем другой случай. Соседка не была рыбкой, запутавшейся в сетях журналиста Шутихина.

Витасик толкнул входную дверь: