Книга Спасательный круг - Гейман

едва сдерживался, чтобы не припасть к сахарной шее.

Корделия резко поднялась и подошла слишком близко к Антихристу, но отступать не стала, раз уж начала. Она в той же манере, что и он, положила руки на его широкие плечи, приподнялась на мысках и в самое ухо, аккуратно откидывая его золотистые кудри назад, залепетала:

— Хорошая попытка, Майкл. Вот только кем править, скажи? Кучкой зомби на улице? Или, может, оставшимися «тремя с половиной» на аванпосте? Твоё королевство так же мертво, как и ты сам внутри. Правители одиноки, не забывай. Твоё предназначение — твой самый большой груз, и ты это знаешь. Никто тебе не поможет, смирись. Антихрист. Сам сын Сатаны. А на деле? Каково осознавать, что всего лишь марионетка в лапах авторитетов преисподней? — её голосок был таким же шёлковым и мягким, как и у него минуту назад. И попадала она также в цель. И откуда знает про авторитетов в Аду? Этот запах сирени дурманил разум, смягчая его негодование. Хитрая, гадкая, коварная, самая настоящая ведьма. Он грубо прижал её к себе и в самые губы прошептал, тяжело дыша:

— Ты пожалеешь, Корделия. Обо всём. Я уничтожу тебя, — мало того, что они снова не сумели спокойно поговорить, хотя всё так хорошо начиналось, так ещё и эти нашёптывания друг другу. Это было что-то дикое, что-то за гранью. В воздухе витало неимоверное напряжение, природа которого заключалась далеко не только в ненависти.

— Посмотрим, — она отстранилась и, наконец, с облегчением покинула его покои. Сердце исступлённо колотилось в груди.

* * *

— Она унизила его, Белинда. Твоего мужчину. Твоего Флойда. Достала бывшего из ада, чтобы показать, какая она хорошенькая, показать своё превосходство. Неужели ты не хочешь мести? — Дарен смотрел на мечущуюся англичанку.

— Но Флойд обещал брату не трогать её. Я очень, очень хочу отомстить, но не могу. Она объективно никого не трогает, мы лишь себя подставим.

— Не переживай, я разберусь с ней сам. Ты только чуть-чуть помоги мне. И что, что она твоя Верховная? Корделия всего лишь эгоистичная стерва, желающая подмять всех под себя. Но она вовсе здесь не королева. Мы не должны позволить ей так по-хамски себя вести. Это пока что она такая милая. Втирается в доверие. А что потом? Поубивает нас всех, да ещё выставит так, что мы сами виноваты. В ней нет ничего святого. Вдруг она уведёт у тебя Флойда? Видела, как она смотрит на него? Мне кажется, у неё фетиш на охотников.

Это стало последней каплей. Слабовольную, по уши влюблённую аристократку развести было проще простого. Она отдала ему порошок, лишающий ведьм сил на какое-то время. Теперь он поставит эту недотрогу на место.

— Ты молодец. Ты делаешь благое дело для всех нас. Иди и ничего никому не говори. Завтра она будет мертва. Ну или сильно покалечена, — актёр безумно улыбнулся.

Комментарий к Искушение

Отзывы, ребята, отзывы. Автор в ступоре от глухой тишины под главой.

Дилемма

Комментарий к Дилемма

Автор долго думал… в общем, простите(Глава морально далась очень тяжело, но какие же чувства без драмы?

Что-то внутри надломилось — и пусто. Зовёшь меня ангелом, а в душе моей тускло. Стал моим дьяволом — воскреси мои чувства.

Дарен уже третий час валялся без дела в своих покоях. Он думал о Корделии. Но это отнюдь не светлые думы о том, как же она прекрасна или как загладить свою вину. Мужчина рассчитывал, в какое время лучше приблизиться к ней, как её отвлечь и заманить в свою комнату. Все козыри при нём: порошок, полученный от Белинды, покоился в кармане чёрных брюк, ожидая своего часа. Без своих сил ведьма станет обычной девушкой, которая физически куда слабее его самого. Казалось бы, хоть сейчас зови поговорить. Делия по природе своей, несмотря на выученную осторожность, довольно наивна и точно поведётся на его виноватое личико и фальшивые слёзы. Если понадобится, он встанет на колени, лишь бы задурить её светло-карамельную головку. Хотя Верховная, стоящая перед ним на коленях, смотрелась бы куда более возбуждающе и органичнее. Так что же мешает встать и пойти за ней?

Мистер Лэнгдон. Этот возомнивший себя властелином всех живых выблядок с самого утра глаз не спускает с ведьмы. Дарен всегда отличался наблюдательностью, и этот день не стал исключением. Когда актёр только прибыл на аванпост, решил, что управляющий подкатывает к девушке, причём такими же методами, как и сам Кинг, ведь Корделия постоянно шарахалась от него. Но присмотревшись, он понял, что женщина вовсе не боится Майкла, она злится. Злится и смотрит так, будто пытается что-то в нём разглядеть, что-то понять. Лэнгдон же в свою очередь в первую неделю выглядел так, будто ведьма — первый кандидат на вылет. Дарен сделал вывод, что они были знакомы до апокалипсиса и что, скорее всего, враждовали. Теперь мужчина, по истечении почти месяца, перестал что-либо понимать, потому что что-то поменялось. Менялось с каждым днём едва заметно и плавно. Эти двое научились сосуществовать. Девушка не убегала сразу после приёма пищи, отвечала на вопросы руководителя, пусть сухо и скомкано, но всё же. Они переглядывались за столом, он едва заметно коварно улыбался, а Делия презрительно поджимала губки и отворачивалась, впрочем, посматривая на него снисходительно либо же с интересом, в то время как Майкл ловил каждое её движение. И вообще, если случалось так, что Верховная и командующий что-то вдруг публично обсуждали за столом, никто вокруг ничего не понимал, будто они говорят на совершенно другом языке, какими-то аллегориями и намёками. А на сегодняшнем завтраке мужчина внимательно разглядывал самого Дарена, да так враждебно, что парень подумал, что натворил что-то незаконное, как будто тронул что-то чужое.

Из рассуждений брюнета вывел до одури приятный, льстивый голос:

— Решайся, Дарен. Ты делаешь всё правильно. Она должна подчиниться тебе.

Он огляделся и понял, что находится в абсолютной темноте, а слащавый женский шёпот раздаётся будто бы из ниоткуда.

— Кто ты? Где ты находишься? — парень вертел головой в разные стороны, но натыкался лишь на беспросветную темень.

— Тебе не стоит видеть меня, красавчик, важно слышать и осязать, — мужчина ощутил, как кто-то прикасается к его шее будто бы губами. Холодными и мерзкими, но прикосновения, похожие на поцелуи безумно возбуждали, — Нравится?

— Очень. Так чего ты от меня хочешь? — он прикрыл глаза, дрожа от подсознательного страха неизвестного и, в тоже время, подаваясь на встречу невидимым рукам, что оглаживали его торс, спускаясь ниже.

— Ты собираешься убить Корделию. Я