Книга Накаленный воздух - Валерий Александрович Пушной

пригласит.

Начальник стражи перекосился и визгливо хрюкнул стражникам команду. Те с рвением, выпрыгивая из собственной кожи, кинулись к смутьяну. В мгновение сграбастали под руки и потащили к крыльцу. Поставили перед ступенями. И начальник стражи сверху зловеще повысил голос:

– Ты, оборванец тщедушный, захотел быть ровней царю?!

– Он отличается только другими одеждами, – со злым упрямством отчеканил Креститель.

Начальник стражи с захлебом захохотал, отступил в сторону и сделал отмашку рукой.

Стражники снова подхватили Иоханана и рьяно поволокли по ступеням вверх. Втолкнули в покои дворца.

Весть о том, что во дворец привели Иоханана Крестителя, застала тетрарха в постели с Иродиадой.

Когда за дверью робко поскреб постельничий и нерешительным мышиным писком сообщил новость, разгоряченный тетрарх еще некоторое время остывал от жара Иродиады. Потом поднялся и потребовал надеть на себя царские одежды со всеми браслетами, кольцами и ожерельями.

С одной стороны, ему было противно пыжиться перед явным прощелыгой. Но, с другой стороны, коль унизился и позвал к себе, не унижать же себя и далее, встречая не в царском одеянии. Следовало произвести на проходимца шокирующее впечатление, поразить царским облачением. Принудить склонить голову в покорности, заставить исполнять свою волю. Чтобы с таким же рвением, как паскудил и облаивал, начал прилюдно петь повелителю дифирамбы.

В царском одеянии Ирод Антипа воссел на трон. В руках – длинный золотой скипетр, на голове – золотой венец. Тетрарху казалось, что перед таким его видом Иоханан не сможет не склониться.

Креститель возник в дверях. Антипа увидел его и набычился, пожирая глазами. Долговязый, худой, в длинных истрепанных одеждах. Опаленное солнцем, иссушенное ветрами волевое щедровитое лицо, избыточно изрезанное морщинами. Непреклонный взгляд. Это не понравилось Антипе. Он супился, сжимал губы и неподвижно ждал, когда Иоханан согнется в поклоне. Не дождался. Креститель смотрел сквозь него, будто отрешился от происходящего. Терпение у тетрарха лопнуло, он резко разлепил губы:

– Я не принуждал тебя, – сказал жестко. – Ты пришел сам. Надеюсь, в пути не обижен стражей?

– Стражники рвутся из кожи, выполняя твои повеления, – сдержанно отозвался Креститель, сделал пару шагов, не опуская глаз. – Ты им царь.

– А разве тебе не царь? – поперхнулся Антипа. – Почему не кланяешься? – Подался вперед, въедаясь в глаза Иоханану, но будто наткнулся на стену, словно ощутил физическую боль от крепкого удара, зло поморщился.

– Я не в храме. Только там перед Богом следует преклонять голову, – сохранял спокойствие Иоханан. Сделал паузу, сбрасывая внутреннее напряжение, расправил узкие плечи.

Ирод Антипа хмуро подавлял вскипающее бешенство. Поймал себя на мысли, что усмирял собственный характер, как перед Пилатом, и от этого его начинало мутить.

– Ты мнишь себя царем, – будто кинулся в омут головой Иоханан. – Но ты – римский прислужник, всего только тетрарх, а не царь галилеянам, – выдохнул, обрубая все концы. – Ты не исполняешь Закон. И поклоняешься потаскухе Иродиаде.

Антипа откинулся к спинке трона и дико оскалился, наливая глазницы густой кровью. Жизнь Иоханана повисла на волоске. Правители не прощают излишней смелости. Слова Крестителя стеганули тетрарха, как кнут по крупу лошади. Словно разверзли пол под троном, тетрарху почудилась под ним черная пустота.

Он вжался в спинку, руки задергались, лицо застыло, в глазах помутилось. Его прорвало. Напыщенность слетела, как шелуха с семечек. Он смотрел на Крестителя, как на глупого наглеца. Был бы умным, знал бы, что дозволено правителю – не дозволено проходимцу. Сумасброд. На что надеется, мошенник? Рушит все пути к отступлению и толкает себя туда, откуда возврата не бывает. Такого не купишь, нет, не купишь. А ведь хотел подмаслить золотом. А теперь, если только расплавить это золото и залить ему в глотку.

Тетрарх глубоко дышал. Нагнул голову, смотрел жуткими глазницами из-под бровей, вздрагивал крупными ноздрями:

– Ты осмеливаешься поносить меня, глупец! – Антипа всей шкурой ощутил, как трон под ним словно пошатнулся.

Жар прошел по телу Крестителя. Обреченность и ненависть смешались, обжигая изнутри. Но Иоханан остался недвижимым. Только желваки на обострившихся скулах шевельнулись и зрачки оцепенели. Голос стал тише, но жестче, донесся до ушей тетрарха, как звон мечей:

– Ты ждал от меня других слов? – сквозь хрипотцу выдавил Иоханан. – Вышвырни прочь потаскуху, верни мужу, чтобы тот предал ее закону Моисея. Шлюха должна быть побита камнями. – Иоханан на секунду умолк, пригнул голову и резко показал рукой на занавеси за спиной Ирода Антипы. – Пускай выйдет из-за занавесей. Я знаю, она здесь, она слышит меня. Ты не царь, а она дважды не царица, и не быть ей царицей никогда!

Тетрарх еще не успел принять решение, как из-за занавесей тигрицей выметнулась Иродиада, готовая выпотрошить Иоханана Крестителя, аки зверя. Лицо разъяренное, глаза стеклянные.

– Убей его, царь Ирод Антипа! – разнесся ее крик. – Убей, иначе он убьет тебя! – Она скривила губы, накалилась докрасна, порская возле тетрарха.

Поняла, как Креститель опасен для царя, но еще больше ужасен для нее. Вместе с тем знала, что обвинения Иоханана – не суд для тетрарха, потому что не властен сумасброд над повелителями: непосильную ношу взвалил на свои плечи.

Антипа поднял руку, требуя, чтобы Иродиада замолчала. А про себя отметил, как страшно и как красиво ее лицо в моменты ярости. Ее гнев был точно извержение вулкана. Царь ожесточенно сжал в руке скипетр. Призыв Иродиады был сладок для него. Но удивил Креститель. Как он догадался, что Иродиада за занавесями? Ведь увидеть сквозь них невозможно. Что это? На вопрос ответа не было. Не провидец же. Хочет убедить, безумец, что видит насквозь. Не получится. Тетрарх глянул на застывшую сбоку Иродиаду: пожелала посмотреть на диво, полюбопытствовала, вот и получила этого дива по самое горло.

Утешало одно: даже пророки никогда не славили царей. Лишь больше других повезло Давиду. Да и то с избытком повалила слава после смерти. А послушать бы, что судачили всякие оборванцы при его жизни, наверняка вдосталь было гадости. Пределы для безумцев не заказаны. И знать бы наперед, что случится с тобой.

Мысли тетрарха прервал голос Крестителя. Его вопрос заставил вздрогнут Антипу и привел в замешательство.

– Ты хочешь знать, что с тобой будет? – спросил Креститель, смотря прямо в растерянное лицо тетрарха, и сам ответил. – Твои злодеяния погубят тебя. Ты будешь изгнан.

На короткое время Ирод Антипа остановил дыхание. Слова Иоханана дрожью прошли по всему телу. Руки дрогнули и потянулись к горлу новоявленного прорицателя. Тетрарх больше не хотел, чтобы этот сумасшедший продолжал говорить, испугался, что сказанное им может свершиться. Он резко вскочил на ноги и закричал, призывая стражу.

Начальник стражи вихрем влетел в дверь, леденея