Книга Апельсин потерянного солнца - Ашот Бегларян

была поставлена задача не только передавать юным строителям коммунизма рабочие навыки и умения, но и формировать у них правильное отношение к своему и чужому труду, стимулировать инициативность и самостоятельность. От этого в итоге должны были выиграть как само подрастающее поколение, так и государство.

Последними выходили учителя во главе с директором — худощавым, сурового вида пожилым мужчиной. Вместо левой кисти у него под пустым рукавом пряталась культя. Это была его, бывшего фронтового разведчика, память о войне на всю оставшуюся жизнь, вернее — вечное, ежеминутное, ежесекундное напоминание о кровожадном и ненасытном звере, периодически возвращающемся к своей нескончаемой кровавой трапезе… Но сейчас все думали только о добром и хорошем, и даже директор, всегда серьёзный и немного сердитый, позволил себе пару раз улыбнуться…

Ни одно торжество не обходится без «главных виновников». Согласно сценарию, Алек со своими тремя бригадами (в общей сложности из полусотни человек) должен был появиться под аплодисменты собравшихся со стороны второго входа, ведущего прямо в школьный двор. Нарядные, не по-рабочему одетые, некоторые в галстуках (в основном красных или красно-белых), они в какой-то мере походили на команду артистов, ждущих своего выхода. Алек был в модном, чуть приталенном светлом коротком пиджаке и просторных брюках со складками у талии. Широкий воротник белой нейлоновой рубашки затягивал неброский полосатый галстук. Молодой прораб не любил яркие цвета — что не совсем вписывалось в окружающую действительность, которую власти огромной страны всячески пытались облечь в красочные одежды.

Мельком оглядев своих подчинённых, Алек заметил, что большой пунцовый галстук на приземистом сварщике съехал набок, визуально перекосив его и без того невзрачную фигуру, которой он, судя по всему, хотел придать значимости и внушительности в глазах окружающих при помощи этой рдеющей полоски ткани. Прораб невольно вспомнил слова одного из партийных агитаторов, который утверждал ничтоже сумняшеся: «Красные идеи — это кровь, а пролетариат — носитель этих идей. Образно говоря, рабочие — это жилы, по которым течёт горячая революционная кровь…»

Сдерживая улыбку, Алек подошёл и заботливо поправил рабочему галстук, подумав про себя, что, с одной стороны, красный цвет символизирует пламя, агрессивность, месть, бунт, революцию, наконец, но с другой стороны — торжество, радость, любовь и полноту жизни.

«Короче говоря, это цвет крови, от которой, по большому счёту, зависит всё: и жизнь, и смерть, и победа, и поражение… — Алек удивился неожиданному обороту собственных мыслей. — Да, всё связано с тем, насколько подвижна у тебя в организме эта жидкость и с какой скоростью в тот или иной значимый момент жизни она движется по твоим жилам… Но способны ли выдержать кровеносные сосуды нужного темпа и давления, когда ты охвачен порывом чувства и решимостью совершить нечто большое и почти невозможное? Не перегорит ли от перенапряжения, как «лампочка Ильича», сердце, когда закипает кровь и темнеет в глазах от избытка сил и энергии?.. Вот от чего зависит триумф или полный провал, а порой и сама жизнь человека…»

Наконец подошёл завхоз школы и пригласил строителей. Алек шёл впереди вместе с бригадирами. Несколько смущаясь от церемониальности и такого большого внимания к себе, строители с застывшими улыбками на лицах приветственно махали в ответ на аплодисменты школьников и их учителей. «Учиться, работать и жить по-коммунистически!» — выкрикнул кто-то лозунг, который тут же утонул во взорвавшихся с новой силой аплодисментах.

Алек, конечно же, сразу заметил в большой толпе Элеонору — как всегда, подтянутую и собранную. По случаю торжества на её груди красовалась алая роза-бантик. Элеонора улыбалась и аплодировала вместе со всеми и, казалось, смотрела именно на него. У Алека неожиданно ёкнуло сердце, он чуть не споткнулся. А ведь казалось, что эта страница жизни перевёрнута. Но как нередко бывает, в финале увлекательного романа читатель не захлопывает книгу, а возвращается к предыдущим страницам ради уточнения для себя какой-то детали из жизни героя или героини. Нечто подобное, похоже, предстояло сделать и Алеку со своим, как оказалось, ещё неоконченным, а вернее, только начинающимся романом…

Спустя десять лет, отмечая розовую свадьбу[29], они вспомнят этот день с улыбкой и умилением… А пока Алек, внезапно объятый новыми сомнениями и внутренними противоречиями, словно не слышал пламенных речей ораторов о наступающей светлой эре коммунизма и слов благодарности его преданным строителям — в своём лице и в лице своих подчинённых. Точно загипнотизированный, он не мог оторвать глаз от той, которой ещё несколько минут назад, казалось, уже не существовало для него…

Глава 14

«Наступает долгожданный момент — церемония разрезания красной ленты! Почётное право открытия обновлённого школьного корпуса предоставляется директору школы Каспарову Адаму Аркадьевичу и прорабу строительного участка…»

Только услышав свою фамилию, произнесённую столь громко и отчётливо, словно кто-то пытался пробудить его от глубокого сна, Алек очнулся и вернулся к реальности.

Вместе с директором школы он направился к символической ленте. Нарядная пионерка подала ножницы на небольшом металлическом подносе.

— Вы знаете, в чём смысл этой церемонии? — неожиданно спросил директор, приглашая Алека взять свой инструмент для разрезания, и сам же ответил: — Лента — это преграда на пути к успеху и благополучию, а разрезание — преодоление всех барьеров и освобождение пути к победе…

«Вашими бы устами да мёд пить», — вежливо кивнув, откликнулся про себя Алек.

Вооружившись ножницами, каждый разрезал свой участок ленточки. Грохнули аплодисменты и крики «ура!».

Взяв, как положено, отрезанные лоскутки на память, директор и прораб двинулись во главе учителей и группы учащихся старших классов внутрь здания, похорошевший фасад которого дышал чистотой свежих красок.

Светлые коридоры, кабинеты и классы, казалось, стали шире и просторнее. По выражению лиц и репликам присутствующих было очевидно, что ремонт превзошёл их ожидания.

— Ай да молодцы! — громко похвалил директор, от цепкого и внимательного взгляда которого не ускользало ничто, и попросил Алека представить проделанную работу.

Тот, чувствуя на себе среди множества заинтересованных взглядов один, как ему казалось, немного насмешливый, замешкался, откашлялся и лишь произнёс:

— Ну что сказать… Ребята и вправду постарались. Трудились по-коммунистически, зря не теряли рабочих минут…

Пока он думал, что ещё сказать, директор подхватил:

— В самом деле, всё сделано ради человека и во благо воспитания новых, всесторонне развитых строителей коммунистического общества. Бригады из армян, азербайджанцев, русских, евреев и других представителей интернациональной семьи советских народов постарались сделать всё, чтобы учителя преподавали, а дети учились в хороших, удобных условиях. Так что, дорогие наши ученики, вам остаётся одно: учиться, учиться и ещё раз учиться, как завещал великий Ленин!

Слова директора дышали пафосом и