Книга Однажды будет ветер - Диана Ибрагимова

болотом, хотя воды вокруг видно не было, но вскоре этот запах сменился привычным ароматом цветов и нагретой земли.

Вместе с подъемом по склону в Рине поднимался страх.

– Слушай, мам, а ты успела познакомиться с Кантонами, когда готовила выставку? – спросила она.

«Отчасти», – поколебалась мама.

– Что о них говорят? Они хорошие люди?

«Да», – ответила мама, но тут же добавила: «Не уверена».

– То есть, говорят о них хорошо, но ты не уверена, что это правда? – вздохнула Рина. – Эх, жаль, что выставка не успела пройти. Мэр точно пригласил бы вас с папой к себе. Тогда ты бы смогла мне про них больше рассказать… Но они такие богатые. Думаю, они готовы заплатить за свободу хоть сотню бриллиантовых блестяшек. И воспитание, надеюсь, не позволит им обливать меня грязной водой…

«Что-то я не уверен на этот счет!» – поколебался Альберт, то ли издеваясь, то ли тревожась.

Папа задумчиво промолчал.

– И еще эта дарственная… – снова вздохнула Рина. – Если Кантоны спят, у меня есть шанс отыскать украшения и тихонько вынести их из особняка. Но этой Юлии обязательно нужна дарственная, так что в любом случае придется мэра будить. Или, может, я смогу найти печать в его кабинете и составить дарственную сама? Я же знаю примерно, как это делают… Но это рискованно. Вдруг в драгоценности кто-то вселился. Мне понадобится твоя помощь, Клим. В таком огромном доме наверняка полно народу. Я не смогу уследить за всеми вещами. Прикроешь меня с тыла, в случае чего?

«Конечно», – согласился велосипед.

Он преодолел последний поворот серпантина и выехал на просторную площадку перед поместьем, где находилась конечная точка маршрута поезда – станция «Белобашенная».

– Да это прямо как вход во дворец! – поразилась Рина.

Парадные ворота особняка были даже больше, чем городские, и уж точно помпезнее. Справа от них в стене находилось квадратное окошко с подвешенным над ним колокольчиком.

«Наверное, там привратник сидит», – подумала Рина и, прежде чем позвонить, попыталась прикинуть, можно ли перелезть на ту сторону самостоятельно.

Она ухватилась за свисавшую со стены лиану и проверила ее на прочность.

«Дзинь!» – напомнил о себе Клим.

– Ах, точно! – обернулась к нему Рина. – Даже если я залезу, тебя никак не втащу. Прости, я не подумала.

И тут ворота начали распахиваться сами собой. Медленно и величественно, словно занавес в театре.

«Кантоны не спят!» – подумала Рина, невольно отпрянув от стены и вцепившись в велосипедный руль.

– Здравствуйте! – робко сказала она.

За воротами раскинулся пейзажный парк невероятной красоты. Такой большой, что самого поместья за ним даже видно не было. Придавленная страхом Рина потопталась у входа и поняла, что не сможет сама войти внутрь, поэтому села на велосипед и предоставила ему вкатить себя во двор.

Клим быстро миновал ворота и замедлился, наверное, для того, чтобы Рина успевала оценить обстановку. Но она ничего не успевала оценить. Она была так напугана, что даже не поинтересовалась у привратника, в какой стороне дом, и не попросила о сопровождении. В итоге они с Климом заблудились.

От круглой площадки, к которой вела подъездная дорога, словно лучи от солнца расходились во все стороны одинаковые мощеные аллеи, и невозможно было понять, какая из них главная. Парк оказался настолько большим, что найти в нем огромный дом, отлично видимый издалека, было не так-то просто. Рина озиралась по сторонам в поисках голубых башен, но ее окружали только самшитовые изгороди, стены из фруктовых деревьев, глянцевые листья гигантских монстер, скульптуры и арки, увитые лозами.

«Дзинь!» – выдал вдруг Клим и поехал направо: он первым заметил, как накренился и зашелестел куст, облепленный бабочками. Вблизи стало видно, что это не бабочки, а цветы с желтыми краями и пурпурной сердцевиной.

– Это наш Проводник! – обрадовалась Рина.

Теперь, когда ветер стал серебристым, его было видно гораздо лучше. Он долго вел их от одной дорожки к другой между каменных беседок, скульптур, солнечных часов, озер, бассейнов и блестящих на солнце теплиц. То там, то здесь среди зелени мелькал фасад поместья, и Рина поняла, что ни за что не сумеет разглядеть его целиком – такой он был огромный. Глаза выхватывали в прогалинах между деревьями то колоннады, то арки, то стены из светлого камня с ажурной лепниной. Клим как-то рассказывал, что это здание называют еще Айсбергом, и оно, правда, было похоже на айсберг. Высокие башни вонзались в небо, как острые обломки ледяной глыбы, и даже позолота на них казалась леденящей. Рина ни за что не хотела бы жить в таком особняке. Она, конечно, мечтала о своей комнате, но после уютной тесноты Букашки даже маленькие дома казались ей пустынными, а это был настоящий замок.

Парадную дверь уже открыли, и Рине не пришлось затаскивать Клима наверх: на лестнице были предусмотрены пандусы, наверное, чтобы скатывать по ним багаж, детей или старичков в колясках. Въезжать в дом на велосипеде казалось неприличным, поэтому Рина слезла с него и, крепко сжав перекладину руля, вошла в просторный вестибюль.

Какой же маленькой она казалась себе под этими головокружительными потолками и хрустальными кораблями люстр! Ладони и щеки тут же вспотели. Сердце стучало так сильно, что Рину даже замутило. Она чувствовала себя здесь абсолютно не на своей картине, как говаривал папа, когда обстановка ему не нравилась.

Вестибюль продолжала лестница, достаточно широкая, чтобы на ней могли свободно разъехаться две Букашки. Наверху в обе стороны от нее расходились полумесяцы ступеней, ведущих на второй этаж. Они были похожи на крылья. Первый пролет упирался в стену с нарисованным на ней золотым деревом. Каждый его лист был овальной рамой для портрета, а все вместе они составляли фамильное древо Кантонов.

«Главное – вести себя спокойно, – напомнила себе Рина. – Они могут меня убить, если решат, что я никудышная Виндера».

– Добрый день! – громко сказала она, стараясь не озираться по сторонам как загнанный зверек. – Меня зовут Катрина Шегри. Простите, что беспокою, но мне нужна ваша помощь. Могу я поговорить с господином Кантоном?

Вместо ответа из-за дальней колонны вынырнул светлый прямоугольник. Он завис на уровне глаз Рины, и стало видно, что это план особняка с подписью «Второй этаж». На нем алой магнитной кнопкой были отмечены Лазурная гостевая, парадная лестница и лифт. Слева к Рине подлетела другая доска – с расписанием. Оно было составлено из отдельных цифр и табличек:

13:00 – ванные процедуры

14:00 – обед в Жемчужном зале

Похоже, Рине предлагали для начала привести себя в порядок и отобедать с семейством.

«Нельзя отказываться, – подумала она. – Иначе