Книга Измена. Убей меня - Теодора Игнатова

словно сорняк и не вырвать, не вытравить.

— Я… — не знаю, мыслей миллион, а озвучить нечего. — Что именно ты хочешь знать?

— Всё, как есть.

Перед глазами мы, в объятиях друг друга, чувствуем, предугадываем, вдыхаем, выдыхаем одним воздухом. В моих глазах ужас, я чувствую, что он видит. Почему так же не понимаю Заруцкого? Внимательно наблюдает за мной, ловит каждую эмоцию на перепуганном лице.

— Дина, — зовёт глухо

Дёргаюсь от звука собственного имени, как от удара.

— Познакомилась в тот день, когда сбежала от тебя, — вру, мы даже не были знакомы. — И… Это всё…

Вижу не верит, прячу глаза. Сама знаю, такое поведение не в моём духе. Я бы тоже не поверила.

— Он звонит? Вы виделись ещё?

Резко вскидываюсь. Думает буду как и он, на два фронта!

— Нет. Номера не спрашивал, я не давала. Больше не виделись.

Кажется у меня на лице написано, лгунья, по крайней мере щёки точно горят. Смотрю на свои руки, сжимающие ручки сумки.

Вот оно, призрачное счастье, ещё чуть-чуть и разлетится на мелкие кусочки.

— Судишь по себе? Боишься у меня есть ещё кто-то, кроме тебя? — взрываюсь. Ору, прямо кричу на него и тут же жалею об этом. Остановиться не могу, понесло. — Она кто?! Что у тебя с ней?!

Закуривает вторую подряд, наполняя салон привычным ароматом табака. Вопли оставляет без внимания. А мне легчает, выплеснула.

— Было один раз, год назад, — чувствую, о чём-то умалчивает. А зверь уже терзает душу, кровь стекает по сердцу. Один раз, год назад, за моей спиной.

— И всё? А этот раз?

— Не знаю, что ты видела?

— А чего я не видела?! — В моём голосе истеричные нотки.

Еле сдерживаюсь, чтобы не накинуться на него. Сжимаю кулаки, ударить прямо по лицу, по лживому лицу. Я себя не узнаю…

— Было! Да, было. Не хочу себя оправдывать, но она сама проявила инициативу.

— И всё же оправдываешь! Ты не смог отказать! Она к тебе неравнодушна?

— Может быть. Случая не упускает предложить себя.

— А ты не можешь отказаться…

Каждое слово разрывало меня на части, не хочу ничего знать. Нет, ты слушай и запоминай, наставляет стерва. Милочка, да у тебя соперница нарисовалась.

Молчим, тяжело дышу и если бы не злость и желание его придушить, наверное бы уже истерила. Этот горький урок мне никак не даётся, я никогда его не усвою.

— Ты делаешь мне больно. Каждое слово впивается в меня острым осколком. Мне рядом с тобой постоянно больно. Мне плохо от собственного поступка, а ты напоминаешь, заставляешь вспоминать…

Обнимает крепко, целуя в шею, шепчет на ухо:

— Прости…

— Мне мало, очень мало, я хочу тебя больше… Много. Постоянно, — целую его губы, мои, любимые, родные. Я не отдам! Готова биться насмерть.

Долго целуемся, мне мало, хочу себе каждую секунду его жизни, в личное пользование, только для меня.

Время поджимает, надо идти. Так сложно отпускать, ещё сложнее уходить самой.

— Я буду скучать… — смотрит в глаза.

— Уже скучаю, — его лицо такое родное, такое моё, не могу насмотреться.

Глажу пальцами по щекам, царапаясь щетиной.

— Мой!

— Твой… — грустно улыбается, целует быстро в губы.

Вылезаю из машины иду не твёрдыми шагами, знаю, зелёные глаза преследуют, ощущаю тревогу и боюсь самого страшного, не вернётся…

Вот оно призрачное счастье… Закрывается за мной тяжелая дверь здания, отрезая от него толстыми, непробиваемыми стенами. Не проживу этот день, протянуть сил нет. Поднимаюсь по лестнице, привычный взгляд на парковку, машины нет, готова расплакаться… Бежать за ним.

Галя встречает подозрительно прищурившись.

— Примирение состоялось?

— Состоялось, — чувство вины за собственную слабость терзает.

При случае буду себя ненавидеть ещё сильнее, чем прежде. Стерва внутри меня, громко хохочет.

Наливаю кофе в пластиковый стаканчик, сотрудники офиса снуют вокруг, словно муравьи. Разговаривают, смеются, спешат, а я ничего не слышу и не вижу, могу думать только о нём. Снаружи абсолютно спокойна, но внутри разрывает на части. Ревную, скучаю, ненавижу. Ощущаю каждую, медленно убивающую меня эмоцию поочередно, настолько остро, что больно физически. Боюсь не вернётся, чувство тревоги не оставляет ни на секунду.

Рабочий день словно в тумане. Жду и жду… Чего именно? У Заруцкого даже номера нет моего! Пишу сообщение и не отправляю… Идём на обед с девчонками, озираюсь по сторонам, выискивая серебристую машину. Его милые, любимые глаза… Ем безвкусный обед, пью чай не чувствуя, горячий или холодный. Я жду и жду, а время такое медлительное, когда не надо. Пишу сообщение и снова не отправляю, хочу знать нужна ли, приедет ли… А маленькая, злобная стерва мешает мне, оскалившись насмехается, не давая отправить слова любви и тоски, любимому и родному, моему… А мой ли?

Наконец-то наступил вечер. Нервно собираюсь домой. Чувство тревоги разрастается со скоростью света, заполняя чернотой каждый уголок души. Ищу в сумке валерьянку, засовываю в рот две таблетки, вкуса нет. Когда он далеко, ощущения настолько невзрачные, блеклые, глухие, болезненные… Одна лишь мука яркая и сильная. Выходим с девчонками на улицу, Заруцкий не приехал. Обрывается всё внутри, прощаюсь быстро и по привычному пути спешу пешком до магазина, на автопилоте.

Не успел. Много дел. Работа. Утром предупредил, может не успеть. Успокаиваю, уговариваю себя. Понимаю, он не может постоянно быть рядом, а я хочу чтобы был. Мне мало! Смерчь крушит изнутри, выкручивая душу тугими узлами.

Возле светофоре у пешеходного перехода жду зелёный, смотрю на магазин, давно привычный, будто всё, как всегда, по-старому. То самое место так и притягивает взгляд, словно магнитом. То самое, где я приняла немое предложение Даниэля. Загадочный и молчаливый как призрак в моей памяти, может и не было его вовсе. Воспоминания размыты, а порою настолько яркие, как реальность. Странный, близкий, таких родных-чужих не бывает. Так не бывает, когда не спросит имени, а целует любя. Вдыхая выдыхая одним воздухом, предугадывая каждое движение, целует как свою… Что он со мной сделал, если был конечно. На секунду прикрываю глаза. Открытый, читаемый… Где-то совсем близко слышу знакомый рёв двигателя, несущийся на нереальной скорости. Внутри сжимаюсь в комочек, готовая в любой момент взорваться.

Загорается зелёный, успеваю сделать два шага по зебре, визг тормозов. Секунды замирают вместе с сердцем, поворачиваюсь, машина останавливается практически в плотную к моим ногам. С ужасом смотрю забыв дышать.

Натыкаюсь на глаза Заруцкого через лобовое стекло, как никогда серьёзный. Перевожу взгляд, то на него, то на ту сторону дороги, не до конца осознавая, что это он, а на той стороне никого нет…

Безопасный сигнал светофора погас, другие автомобили сигналят,