Книга Остов - Кейт Сойер

свой спальный мешок, было как-то неловко, а кофта с капюшоном и флисовая куртка не спасали. Да и шея болит. Он хватает с кровати две подушки и пристегивает их по бокам рюкзака.

Рут наблюдает, как Ник упаковывает вещи. От каждого его движения поднимается пыль, в воздухе мельтешат хлопья пепла. Она плотнее натягивает маску и начинает собирать разбросанные на полу бумаги и фотографии. Тексты старается не читать – ведь это чужие бумаги, – но фотографии сами притягивают взор. Прекрасные снимки. Черные, белые и серые оттенки создают впечатление, что перед ней изображения из другой эпохи. Люди на снимках, похоже, не замечают, что их фотографируют, погружены в свой собственный мир. Вот, например, эта женщина, ее лица почти не видно за длинными волосами. Курит, сидя на бордюре тротуара. За ней на заднем плане – машины на шоссе, далекие, нечеткие.

– Смотри, что я нашел!

От неожиданности Рут вздрагивает, роняет фотографию.

Она оборачивается. Ник со смехом поднимает вверх, словно ценный трофей, упаковку туалетной бумаги, в которой не хватает лишь одного рулона из шести. Голос Ника эхом разносится по трейлеру, он бросает ей упаковку. Потом открывает еще одну дверь, за которой оказывается маленький санузел: небольшой унитаз, раковина, над ней зеркало, душевая кабинка, такая крохотная, что непонятно, как он туда помещался.

Ник открывает створку зеркала, за ней – шкафчик. Он собирает все, что попадало с полок: зубную щетку, зубную пасту, бутылочку с зеленой жидкостью для полоскания рта, большой флакон геля для душа, шампунь, стеклянный пузырек в виде мужского торса. Опрыскивает себя лосьоном после бритья.

– Мы зачем сюда пришли – готовить тебя к свиданию или искать продукты?

Пожимая плечами, он пшикает спреем и на нее. Рут протестует, машет рукой, чтобы развеять резкий запах.

– Прости, но тебе это не помешает.

Рут поворачивается к нему спиной. Щеки горят от стыда. С тех пор как они, выбравшись из пасти кита, оба окунулись в море, купание как-то отошло на второй план. И пусть она почти ничего не делала, разве что хворост собирала, время, казалось, сжимается и расширяется, так что она утратила чувство очередности событий. Уже и не помнит, когда в последний раз мылась как следует.

Они приступают к поискам, начав с основного помещения трейлера.

В буфете и шкафчиках Рут находит очень мало продуктов: немного крекеров, крупу, банку арахисового масла. Должно быть, Ник здесь совсем недавно. Неужели он действительно приехал, чтобы сфотографировать кита? Ему, наверно, хочется поскорей вернуться домой?

А если это так, как поступит она?

Поедет с ним?

Или останется здесь? Одна?

Рут мотает головой: меньше думай, больше занимайся делом.

Она выдвигает один из ящиков – в нем несколько ножей, ложек и вилок. Она ссыпает столовые приборы в рюкзак. Одну ложку, правда, держит в руке. Опустив на лице маску, она отвинчивает крышку банки с арахисовым маслом, погружает ложку в мягкую пасту и подносит ее ко рту.

– Кайф, то что надо! – восклицает она невнятно, поскольку рот заполнен пастообразным маслом и язык липнет к небу.

– Дай и мне! – Руки Ника заняты, он просто открывает рот. Рут зачерпывает полную ложку масла и подносит к его губам. Он захватывает ее в рот, и меньше чем через секунду разжимает губы. Рут вынимает из его рта облизанную ложку.

Закрыв глаза, Ник мычит от удовольствия.

Рут вдруг осознает, что стоит почти вплотную к Нику. Она чувствует аромат его лосьона после бритья, которым он недавно брызгался, и запах самого Ника; этот запах, постепенно крепчавший, за последние дни стал привычен. Впервые с того вечера перед катастрофой, когда они лежали рядом на коврике, они оказались так близко друг к другу.

Ник все еще не открывает глаз. Рут разглядывает его: большой рот, губы потрескались от жажды, грязное лицо с воспаленной кожей, на щеках и подбородке уже появилась щетина. Она смотрит на опущенные веки его миндалевидных глаз: по краям их обрамляют загибающиеся ресницы.

Ник открывает глаза и упирается в нее взглядом.

Рут задерживает дыхание.

Ощущает покалывание в ладонях, идущее от больших пальцев.

– Надо проверить, есть ли вода в кране.

Рут отворачивается от Ника, крутит кран. Даже шипения нет.

– Вода поступает из основного резервуара. Испарилась, должно быть, из-за жуткого жара.

Рут берет бутыль с жидкостью для стирки и бросает ее в рюкзак, прежде туго завинтив крышку. Одежду надо постирать.

Ник перегибается через нее и берет с подоконника лежащий на боку радиоприемник. Поворачивает ручку. Ничего.

– Гикнулся.

Опять жаргонное словечко. Но хоть значение его очевидно.

Ник замечает, что Рут с нетерпением наблюдает, как он снимает заднюю крышку приемника, чтобы проверить, в чем проблема. Они уже обсуждали, что можно бы попробовать связаться с кем-нибудь по радио. С кем? Со спасателями? Это вряд ли.

– Не волнуйся, просто батарейки сели. Будем надеяться, что найдем новые в том магазине. Под развалинами.

Будет ли приемник работать с батарейками, неизвестно. Ник неплохо разбирается в фотоаппаратах, но вот в радиоприемниках длинноволнового диапазона он полный профан.

Пожалуй, рано он обрадовался.

Для начала неплохо бы найти батарейки.

Ник бросает радиоприемник в свой рюкзак, кладет в него еще несколько вещей: оставшуюся одежду, бумаги и фотографии, которые Рут сложила на столе.

– Ладно, пойдем в следующий трейлер. – Он указывает Рут на открытую дверь: туда.

Прежде чем выйти, она поправляет на лице маску и натягивает кепку. Дождавшись, когда она отойдет от двери, Ник возвращается в спальню, выдвигает ящик тумбочки возле кровати, вынимает оттуда тетрадь и вытаскивает лежащий между страниц конверт.

Смотрит на пожелтевшую цветную фотографию. На ней – улыбающаяся женщина в шортах и спортивной майке. Длинные черные волосы с проседью заплетены в косу, переброшенную через плечо. Она сидит на ступеньках деревянного крыльца, смотрит прямо в объектив. У ее ног – косматый беспородный черно-белый пес; склонив набок морду, он тоже смотрит в объектив.

Бережно держа фотографию указательным и большим пальцами, Ник подносит ее к губам и закрывает глаза, затем аккуратно сует снимок в задний карман джинсов.

В тех трейлерах, которые не сгорели, в последнее время никто не жил. Взять в них нечего. Рут предполагает, что со временем им могут пригодиться такие вещи, как набивка встроенных сидений, ткань занавесок, а может, даже трубы и провода.

– Вряд ли. Мы здесь ненадолго.

– Оптимистично, – хмыкает Рут.

– Я имел в виду, что, бог даст, нас скоро