Книга Установления и обычаи двора халифов - Хилал ас-Саби
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Далее ат-Та'и' ли-ллах вынул меч, лежавший между двух подушек, из черного чехла и из ножен и прибавил к почетному платью и мечу серебряное украшение. Когда 'Адуд ад-Даула решил удалиться, он обратился к ат-Та'и' ли-ллах: “Не подобает мне уходить тем же путем, каким я пришел. Прошу открыть передо мной вот эти двери”, и он указал на внутреннюю дверь, выходящую в сад, а в саду были ворота, ведущие к Тигру. Халиф позволил ему это.
Сказал Ибн Хаджиб ан-Ну'ман: “Тотчас было ведено явиться около /85/ 300 ремесленников с инструментами, и были устроены для коня сходни, способные выдержать его. Ат-Та'и' смотрел, как 'Адуд ад-Даула сел верхом и поехал один, [без свиты], а остальное войско, пешее, растянулось вдоль всего берега между терновником и деревьями, пока они не скрылись за Баб ал-хасса. Следом за 'Адудом отбыли военачальники и войско [халифа]. 'Адуд ад-Даула [уже] ехал по городу”.
Что касается порядка въезда и выезда, то для этого существуют правила, известные стражам ворот, которые должны останавливать людей и пропускать. Помощники хаджибов и привратники должны препятствовать тому, чтобы военные входили в резиденцию при оружии, кроме слуг и гулямов-дари, которым положено [ношение оружия], и тех, кто получил на это [особое] разрешение. Право сидеть в резиденции имели только двое — главный хаджиб и главнокомандующий.
[Глава 5]
/86/ ПРАВИЛА СОПРОВОЖДЕНИЯ ХАЛИФА В ПРОЦЕССИИ
Рассказал мне об этом мой дед Ибрахим ибн Хилал: “Рассказал мне мой дед Синан ибн Сабит: "Мой отец Сабит был одним из самых опытных людей в правилах службы халифам. Я часто видел, как он выезжал вместе с ал-Му'тадидом би-ллах, Да будет милосерден к нему Аллах. Когда халиф призывал сопровождать его в процессии и приказывал вести с ним беседу, отец становился против него, будучи как бы несколько впереди. Я думал сперва, что он делал это по оплошности, пока не убедился на многочисленных примерах, что он [поступает так] преднамеренно. Я спросил его о причине этого, и он сказал:
"Сынок, в обязанности того, кого халиф удостаивает [чести принимать участие] в выездах и сопровождать его в церемониях, [входит], чтобы его конь был чистокровным, отборным, без недостатков, которые могли бы мешать во время выезда.
Если у коня человека, сопровождающего халифа, много слюны, или он вертит головой, если все время ржет и волнуется, или упрямится и упирается — не подобает сопровождать халифа на таком коне. По этой причине церемониймейстеры предпочитают мулов с хорошим норовом. Да, а [еще] в правилах выезда халифов и знати, чтобы едущий с подветренной стороны следовал за повелителем, защищая его от пыли из-под копыт и от помета. Принято также, чтобы сопровождающий находился на солнечной стороне, отчего халиф и возглавляющий [процессию] были бы в тени, и чтобы сопровождающий ехал немного впереди, как, ты видел, поступаю я. Это делается для того, чтобы он мог вернуться к халифу, а не наоборот. Если беседа [с халифом] закончилась, сопровождающий должен уйти вперед и находиться в голове процессии. Если он [вновь] понадобится халифу, тот требует его к себе, не останавливаясь, [чтобы подождать] "”.
/87/ 'Адуд ад-Даула, прибыв в столицу в 364 году[324], [а это было], когда тюрки Му'изза [потерпели] поражение, и ат-Та'и', да будет милость Аллаха над ним, ушел вместе с ними, и опустела резиденция, хотел осмотреть ее и ознакомиться с ее сооружениями, местами заседаний, домами, дворами, входами и потайными местечками. Он отправился туда и обошел все целиком в сопровождении Му'ниса ал-Фадли, хаджиба, который все ему показывал и рассказывал обо всем. Но когда он дошел до “дома тайны”, предназначенного для гарема, Му'нис остановился и сказал: “О царь, это — место, куда [не смеет] зайти ни один мужчина, кроме халифа. Дело твое, [можешь] входить и [можешь] не входить, как того требует обычай”. 'Адуд ад-Даула ответил: “Давайте уйдем отсюда”. Он прошел мимо и не вошел [в этот дом]. Воспитанность Му'ниса, [проявившаяся] в том, что он остановился, была достойнейшей благовоспитанностью. Поступок 'Адуд ад-Даулы, отказавшегося от нарушения [этикета], — прекрасный поступок!
Остерегайся противоречить повелителю, когда он в гневе. Не заставляй его смягчиться, когда он сердится. Воистину, спор вызывает упорство, а стремление к добру не вовремя побуждает к усилению и продолжению зла. Ты должен молчать при вспышке гнева и сдерживать [свои] порывы. Старайся уйти от взгляда повелителя, когда он говорит в запальчивости и во время приступов ярости, и ожидай, когда он принесет тебе свои извинения. Если ты предан ему, душа его [со временем] успокоится и сердце охладится. Сделай это так, чтобы не вызвать подозрений, а не действуй напролом. Воистину, [добиваться] извинения — больший грех, чем [совершить] проступок [и не получить за него] прощения. Действуй, ища извинения, но не упорно, не повторяясь и не выгораживая себя, ибо благоприятный исход не бывает без искреннего желания и дружеского чувства. Остерегайся промахов в своей речи и необдуманных слов. Не подчиняйся страстям и [тяге к] наслаждениям, владеющим тобой. Отвечай на то, о последствиях чего ты догадываешься и от чего можешь ждать бед, намеком, не поясняя [ничего] /88/ и изъясняясь немногословно. Лучше чего-то не сказать, чем, сказав, пытаться вернуть свои слова назад. Стерпи бессилие в этом, поскольку оно безопасно. Если нельзя отнести этот недостаток к избытку ума, то его нельзя отнести также к нехватке оного.
Спросили Аристотеля: “Что труднее всего для человека?” Он ответил: “Молчать”.
Остерегайся при встрече с повелителем излишней фамильярности или пресмыкания. Воистину, первое побуждает к неумеренности в том, чего нужно опасаться, второе — наносит вред тому, что есть. Придерживайся середины в обоих случаях. Нападая — бойся промахнуться и не будь беспечен, когда нападают [на тебя]. Не полагайся на своего господина и на свою способность оправдаться. Даже самый ничтожный человек найдет оправдание, и самый могущественный может споткнуться [в жизни]. Дарование проявляется в преодолении преград и затруднений. Опасайся шутить так, что повелитель разгневается на тебя. Сумей рассказать историю про повелителя так, чтобы смешным в ней оказался ты, а не он. Он не будет гневаться на тебя за то, что ты видел, как он смеется, даже если он старался сдержать [смех]. Может быть, не успев рассердиться, он придет в хорошее расположение духа. Когда он тебя облагодетельствует, ты не должен считать благодеяние недостаточным; когда он оказывает
