Книга Зомби, ушки и рок-н-ролл... - владас

пришла тьма. Она поглотила свет. Она поглотила меня. Но я не боялся этой тьмы, ведь она была такой же частью меня, какой являлся свет. И вновь я был свободен. Опалённый светом, я застывал в бесконечном покое тьмы. Ярость, что способна сжигать людей, застывала глыбой прекрасного алого льда.

Абсолютная свобода стала поистине абсолютной. Свет давал мне силы делать то, что я хочу. Тьма давала мне покой, дабы направить свет.

Обретя свет и тьму, я обрёл покой.

Я открыл глаза, чтобы увидеть стремительно приближающийся асфальт и улыбнуться. Цена заплачена.

***

Бесконечность была осязаема. Я падал в бездну, но страха не было. Освободившись от оков плоти и разума, я заплатил за это равную цену. Теперь оставалось лишь ждать. Чего? Забвения конечно. В этой бездне нет ничего, что могло бы остановить моё падение. Да и падал ли я? Нет ни ветра, ни звука. Абсолютная пустота не предполагает их. В этом месте остаётся лишь медленное угасание собственного Я. Но цена справедливая.

Закрыв глаза (вернее, свернув восприятие), я перестал терзать остатки сознания. Осознавая конечность бесконечности, я чувствовал бóльшую бесконечность за гранью этой. Обе они были бесконечны, и обе имели край. Интересно, а что за ним?

— А ты необычный, ‒ прошептала бездна мягким голосом пустоты. ‒ Но что ты готов отдать за это знание?

От меня осталось лишь "Я". Кроме него нет ничего. Забирай.

— Уверен? А как же душа той девочки? Мне хватит и её.

Она не принадлежит мне. Я не могу отдать её.

— Даже за гранью ты верен своим глупым принципам. Я могу уничтожить тебя лишь тенью желания. А могу не уничтожать. Отдай душу лисицы, и я покажу тебе мироздание.

Ты можешь стереть меня, Бестелесная, но я не отдам её душу.

— Ты стойкий. Но это не вечно. Однажды ты нарушишь обещание. А до тех пор будь моими глазами!

Бесконечность начала сжиматься, уплотняясь вокруг меня. Белый шум заполнял сознание. Гул пространства разрывал мир на мельчайшие кусочки. Но я не чувствовал боли. Был лишь незамутнённый восторг. Я чувствовал, что бесконечность сжимается в ноль, чтобы породить новую вселенную.

В один момент всё исчезло, а я резко вдохнул горьковатый от дыма ветер. Бледный из-за низких серых облаков свет заливал стихший на долгие века город. На стоянке порыкивали мутанты, а вдалеке поднимался густой столб чёрного дыма.

Сделав шаг назад от края, я присел на крышу и закрыл глаза. Покой, который окутывал моё сознание был совершенно не тем равнодушием, что навязывал Хранитель. Это был именно покой, когда ты не думаешь ни о чём и ощущаешь течение времени и движение мира вокруг себя.

Я чувствовал агрессивные потоки энергии вокруг себя, но они не могли мне навредить. Хранитель больше не мог влиять на меня. Данная мне свобода была выше его сил. Но что я получил кроме свободы?

Был ли я сейчас жив? Несомненно. Стал ли я сильнее физически? Ничуть. Стал ли я сильнее духовно? Определённо. Более никто не сможет исподволь навязать мне свои желания и стремления. Теперь лишь я хозяин своей судьбы.

А как же Та, Кто скрывается за гранью? Та, Кто дала мне свободу? Ответ прост: Она не будет влиять на меня. Сколь бы сильна не была Бестелесная, договора Она не нарушит. Я отдал жизнь и получил свободу. Договор священен. Я не знаю, откуда эти знания, но они абсолютны.

За спиной раздались шаги.

— Рок…

Я открыл глаза и обернулся, посмотрев на Лису.

— Ты не прав. У бессмертных своя мораль, ‒ девушка нервно дёргала хвостом из стороны в сторону. ‒ И порой она не соответствует морали общества. Мне самой неприятно многое из того, что приходилось делать за прошедшие века. Но без этого нельзя. Самые кровавые и неэтичные методы приемлемы, если на кону жизни миллионов. Что же до ребёнка… считай, что избавил его от участи куда более страшной.

— Ли. Я не стану апостолом. Тебе стоит искать кого-то иного на эту роль. Кого-то, чья мораль более податлива. А я проживу остаток отпущенного мне времени КАК ЧЕЛОВЕК.

— Ошибаешься, ‒ грустно покачала головой кицунэ. ‒ Преемник никак не может уйти от судьбы. Я выбрала тебя, и силы Хранителя скоро скорректируют твою личность до нужных стандартов.

— Значит, я стану первым, кто нарушит этот цикл, ‒ не менее грустно улыбнулся я, понимая, что стал лишним элементом мира, выйдя из-под контроля. ‒ Я свободен от всех оков, кроме взятых добровольно, ‒ вытянув руку вперёд, я кивнул на кулон на ладони. ‒ Возьми сосуд себе. Мы с тобой теперь уже не союзники.

Бывшая богиня внимательно посмотрела на кулон, а затем мне в глаза. Я не знаю, что она в них увидела, но Лиса в одно мгновение постарела лет на пять.

— Она говорила с тобой… ‒ тихо констатировала девушка, крутя янтарного лиса в руках. ‒ Что ты получил за мою душу?

— Ничего.

— Ещё лучше… Быть проданной за бесценок…

— Я не продал тебя, ‒ спокойно возразил я. ‒ Я отдал свою собственную душу.

— Тогда почему ты жив? ‒ удивлённо вскинула брови хвостатая, понемногу возвращаясь в прежнее состояние.

— Потому что не продал тебя. Или потому что Ей нужны глаза в этом мире. Или ещё почему-то. Мне не ведомы цели Бестелесной. Но я надеюсь, что ты расскажешь о ней до того, как я уйду.

— Тебе не нужно никуда уходить, ‒ тихо и с потаённым страхом возразила она. ‒ В одиночку ты теперь не протянешь долго. Новые апостолы найдут тебя и уничтожат. Ты их главный враг. Да и перерождённые теперь будут намного яростнее в бою с тобой.

Я внимательно посмотрел на девушку, что стояла передо мной. В её движениях не было ни намёка на угрозу. Наоборот, неуверенность и страх сковывали её, словно корабельные цепи. Она боялась меня и боялась себя саму. Но почему?

— Давай не под открытым небом поговорим об этом, ‒ предложил я, поднимаясь на ноги.

Невидимые цепи тихо звякнули, затягиваясь сильнее, отчего Ли вздрогнула. Серое небо наконец решилось на действия, пролившись мелким дождиком, который становился с каждым мгновением всё сильнее. Издалека прокатился рокот громовых раскатов. Будет сильная гроза, хотя они редко бывают в сентябре. Порыв ветра разметал остатки сигнального костра по крыше. Природа словно обезумела, пытаясь стереть останки человеческой цивилизации с лица земли.

На четвёртом этаже торгового комплекса