Книга Остров [= Меч карающий] - Дуглас Престон

Она замолчала и наградила его лучезарной улыбкой. Хэтч медленно обошел столовую, провел рукой по столу с откидной доской, задержался взглядом на висящих на стене хромолитографиях Одюбона[14]и отправился в кухню, где сразу увидел старый холодильник, отделанный толстыми кругляшками из хрома. Обрывок бумаги, потускневший и мятый, был прикреплен к нему магнитом. «Эй, мама! Клубнику, пожалуйста!» — было написано его собственным почерком. Хэтч задержался в углу, где они завтракали, — старый, изрезанный ножом стол и скамейки оживили воспоминания о сражениях за едой и о пролитом молоке, об отце, всегда сохранявшем достоинство в гуще дружелюбного хаоса, о том, как он рассказывал им морские байки своим тихим голосом и обед остывал в тарелках. А потом, позже, они вдвоем с матерью, у нее опущена голова, утреннее солнце освещает седые волосы, слезы капают в чашку с чаем.

— Помните, — услышал он чужой голос, — я писала вам про молодую пару из Манчестера, с двумя детьми. Они очень милые. Вот уже несколько лет они снимают на лето дом Фиггинса, но хотят купить собственный.

— Конечно, — пробормотал Хэтч.

Уголок, где они завтракали, выходил окнами на задний двор, там разрослись и одичали яблони. Хэтч вспомнил, как летом, по утрам, когда туман еще окутывал поля, из леса приходили олени, чтобы полакомиться перед рассветом яблоками, как они опасливо переступали через высокую луговую траву.

— Думаю, они готовы заплатить вам двести пятьдесят. Позвонить им? Разумеется, это вас ни к чему не обязывает…

Сделав над собой усилие, Хэтч повернулся к Дорис.

— Что?

— Просто я подумала, может, вы хотите продать дом?

Хэтч удивленно заморгал.

— Продать? — медленно переспросил он. — Дом?

Продолжая улыбаться, Дорис спокойно сказала:

— Ну, понимаете, вы ведь холостяк и все такое… это же совсем не практично.

Она смутилась, но решила не отступать. Хэтч с трудом взял себя в руки. В маленьком городке вроде Стормхейвена следует вести себя осторожно.

— Я так не думаю, — сказал он ровным голосом, затем вернулся в гостиную и направился к входной двери.

Женщина следовала за ним.

— Я не говорю о том, чтобы прямо сейчас, — не унималась она. — Если вы найдете… сокровища, ну, понимаете… Ведь это займет не много времени, правда? В особенности если учесть, сколько у вас помощников. — На мгновение она помрачнела. — О, какой ужас! Вчера ведь погибли два человека!

Хэтч внимательно посмотрел на нее.

— Два человека? Два человека не погибли, Дорис. Никто не погиб, даже один. Произошел несчастный случай. А кто вам такое сказал?

— Ну, я слышала от Хильды Маккол. — Дорис слегка смутилась. — Она держит салон красоты «Прически Хильды». Ну, все равно, когда вы получите столько денег, вряд ли захотите здесь остаться, поэтому могли бы…

Шагнув вперед, Хэтч открыл входную дверь.

— Спасибо, Дорис, — сказал он и попытался улыбнуться. — Дом в прекрасном состоянии.

Она остановилась, не доходя до двери, и на мгновение заколебалась.

— А как насчет той молодой пары? Он очень успешный адвокат. У них двое детей, мальчик и…

— Спасибо, — несколько тверже повторил Хэтч.

— Пожалуйста, конечно. Знаете, не думаю, что двести пятьдесят тысяч — это мало за летний…

Хэтч вышел на крыльцо, и ей пришлось подойти к нему, чтобы услышать его ответ.

— Цены на недвижимость сейчас довольно высоки, доктор Хэтч, — заявила она. — Но ведь никто не знает, когда они начнут падать. Восемь лет назад…

— Дорис, вы очень милы, и я порекомендую ваши услуги моим многочисленным друзьям-врачам, которые захотят перебраться в Стормхейвен. Большое вам спасибо. Пришлите мне счет за ваши услуги.

Затем Хэтч шагнул внутрь и осторожно, но твердо закрыл за собой дверь.

Несколько минут он стоял в прихожей, не зная, хватит ли у нее наглости нажать кнопку звонка. Но она нерешительно потопталась на крыльце, а потом, продолжая улыбаться дежурной улыбкой, вернулась к своей машине. Комиссионные в размере шести процентов от двухсот пятидесяти тысяч долларов — сумма для Стормхейвена довольно приличная. Хэтч смутно помнил, что муж у Дорис пьет и банк отобрал у него катер за долги. «Она не может знать, что я чувствую», — подумал он и пожалел агента по продаже недвижимости Дорис Боудич.

Хэтч уселся на маленькую табуреточку у пианино и тихонько сыграл первую ноту прелюдии ми минор Шопена. С удивлением и радостью он обнаружил, что инструмент настроен. Дорис, по крайней мере, точно выполнила все инструкции: вымыть дом, все приготовить к его приезду, но ничего не трогать и не передвигать. Он задумчиво играл прелюдию, пианиссимо, пытаясь прогнать все посторонние мысли. Осознать, что он не прикасался к этим клавишам, не сидел на табуреточке, не ходил по дощатому полу вот уже двадцать пять лет, было трудно. Куда бы он ни поворачивал голову, дом с радостью возвращал ему воспоминания о счастливом детстве. В конце концов, оно действительно было счастливым. А вот оборвалось внезапно и трагически. Если бы только…

Хэтч прогнал этот холодный, настойчивый голос.

Два человека погибли, сказала Дорис. Это как-то чересчур — далее для фабрики сплетен маленького городка. До сих пор Стормхейвен принимал нежданных гостей с благожелательным любопытством. Разумеется, городу их появление сулило выгоду, особенно тем, кто держал разные лавки. Но Хэтч уже понял, что кто-то должен взять на себя роль представителя «Талассы». Иначе трудно предсказать, какие жуткие истории поползут из магазинчика Бада и салона Хильды. Он отдавал себе отчет, что на эту роль годится только один человек, и ему стало нехорошо.

Он еще некоторое время посидел перед пианино. Если повезет, редактором местной газеты по-прежнему окажется старина Билл Бэннс. Тяжело вздохнув, Хэтч встал и направился в кухню, где его ждали банка растворимого кофе и — если Дорис не забыла — работающий телефон.

ГЛАВА 10

Группа, на следующее утро собравшаяся в рубке «Грифона», около древнего стола кленового дерева, ничем не походила на шумную, полную энтузиазма толпу, встретившую радостными криками речь Нейдельмана три дня назад. Хэтч сразу понял, что несчастный случай с одним из рабочих деморализовал всех.

Малин оглядел штаб Нейдельмана. Из круглых иллюминаторов открывался великолепный вид на остров, море и кусок земли. Рубка, отделанная бразильским розовым деревом и медью, была великолепно отреставрирована, потолок украшали круглые шишечки. Рядом с нактоузом в стеклянном футляре стоял секстант, похоже сделанный в Голландии в восемнадцатом веке, а рулевое колесо было вырезано из экзотического черного дерева. В шкафах из палисандра красовался набор самых современных приборов, включая систему дальней радионавигации «лоран», сонары и геолокационную спутниковую антенну. Сам капитан еще не появился из своей каюты: низкая деревянная дверь среди электронных приборов у задней стенки оставалась закрытой. Над дверью висела старая перевернутая подкова, а медная табличка — не слишком бросающаяся в глаза, но вполне заметная — гласила: «Посторонним вход воспрещен». Тишину в рубке нарушал лишь скрип тросов да плеск воды.