Книга Леха - Константин Закутаев

права не имел. По причине отставания Малыгину давались, в основном, индивидуальные задания. Сильная сторона ярославского парня – нокаутирующий правый прямой, требовал филигранной обработки. К такой коронке необходима была идеальная техника подводки. Поэтому основной акцент при подготовке давался в работе «на лапах», а «физуху» Лёха тащил самостоятельно. При этом, впервые за свою спортивную карьеру, Малыгин начал бегать кроссы на местном стадионе «Динамо», как только первое весеннее солнце принялось чернить прошлогодний снег. В сочетании с персональным подходом со стороны тренерского штаба, беговые тренировки очень быстро позволили восстановить прежнюю физическую форму и вернули полноценные легкие. Работа над техникой сделала боксёрский прогресс очевидным. Новогодний лехин оппонент в «Труде» после исторической схватки за «Универбытом» не появлялся. Сначала Малыгин это относил к каким‑то санкциям Краснова, однако чуть позже прошёл слух, что Ермаков переехал в Питер. Якобы, отец его получил должность руководителя на одном из заводов Ленинградской области и перевёл сына на юрфак СанктПетербургского университета. Ходили ещё слухи о том, что Юре засветила перспектива удачной женитьбы… Малыгин, как только об этом заходила речь в раздевалке «Труда» либо на общажной кухне, старался ретироваться до того, как могло прозвучать имя удачной партии.

Пару раз на тренировку приходил двухметровый Ромыч, тот самый, который был в ночном клубе, но демонстративно не замечал Малыгина. Отработав разминку, вытаскивал кого‑нибудь из молодых в своей весовой категории на ринг и спарринговался.

Несколько раз тренировки сборников проводил Краснов. Выдав короткую разминку, он сразу же переходил к практической части, гоняя боксёров по круговым боям с отработкой различных оборонительно‑наступательных тактик. Однажды он подержал для Малыгина «лапы» и, по окончании, одобрительно покивал, дав несколько полезных рекомендаций.

Приближался май, время такое же традиционное, как и новогодняя линия, для различного рода соревнований. Кто‑то из бывших воспитанников «Труда», а ныне «авторитетный» предприниматель выделил федерации бокса немалые деньги для выездов за пределы Вологодской области. Поэтому приятные хлопоты руководства клуба по распределению воспитанников по сетке состязаний выразились в несколько суматошной череде бесед и рокировок. Первенство СевероЗапада в Пскове, Кубок страны в Подольске, турнир «Белые ночи» в Питере, матчевые встречи в Боровичах – это были лишь основные старты мая‑июня 1995 года. Тут требовалась шахматная стратегия, инсайдерская информация о составе соперников и понимание уровня подготовки собственных спортсменов.

– Малыгин, после тренировки зайди в тренерскую, – бросил Ушаков Алексею, когда тот, закончив разминку, отошёл к перекладинам «шведской стенки» бинтоваться перед тренировочными «пятнашками».

Полтора часа вариативных схваток по кругу, работа по снарядам и «заминка» на турнике как обычно отлились стаканами пота и несколькими кровоподтеками на плечах.

– Рома, звал? – Леха просунул голову в дверной проем. К демократичному Ушакову в тренерскую можно было заглядывать без стука.

– Да, заходи.

Леха присел на край, увешанного олимпийками и шортами, стула.

– В общем, в Питер поедешь, – заглянув в ворох бумаг на столе, выдал Ушаков, – на «Белые ночи». С тобой пара «мухачей» и на сопровождении Анатолий Васильевич, знаешь его? Мелких тренирует.

– Угу, – Леха машинально кивнул, – а остальные куда?

– Кто куда, – Ушаков оттолкнул от себя листы, – то ни копья денег, то глаза разбегаются. Вот завтра Шайбу завалят или посадят – опять без поездок на пару лет…

Очевидно, Шайба и был бизнесменом, выделившим деньги боксёрской федерации.

– Ну хоть так, – Леху вдохновила перспектива поездки, в Питере он ещё ни разу не был.

Настроение поднялось в таком позитивном ключе, что он, даже не удосужившись спросить, когда выезд, что за уровень турнира и кто в возможных соперниках, с балетной легкостью встал со стула.

– Куда поскакал? – сострунил тренер, – выезд через неделю, в четверг. Об организационном собрании я тебе сообщу, бумагу в институт напишем… Сергеич на тебя там рассчитывает… По уровню тебе ещё рано на Северо‑Западе или на кубке выступать, на матчевые встречи нет смысла разменивать. Тем более, там, в Питере, в твоей весовой, перворазрядники, в основном да пара КМСов, сомнительных… Мастера какого‑то «Динамо» хотело заявить, но это вряд ли, соревнования не те. Так что, все шансы привезти первое место у тебя есть.

Рома встал, давая понять, что напутствие окончено. Леха просиял улыбкой и, пожав сухую тренерскую ладонь, покинул кубическое помещение.

Глава 12

В общаге, как обычно в субботний вечер, после короткой учебной программы предвыходного дня царила атмосфера бразильского карнавала. Событийным эпицентром традиционно значилась общая кухня, где проходил бенефис Вани Еремеева.

Накануне, в пятницу вечером, рыжий фронтмен команды КВН, находясь в сильной стадии алкогольного опьянения, выйдя из второсортной питейной забегаловки, не справился с прохождением маршрута и повалился без сознания под сизые ели около здания областного правительства. На его беду или счастье (в мае спать на травке было всё же опасно – температура ночью опускалась до +5) бренное тело было подобрано милиционерами из подразделения «Голубой гром». Так в Вологде называли милицейские «Газики» – мобильные экипажи медицинского вытрезвителя, в чьи полномочия входил сбор обессилевших любителей алкоголя. Название произошло от, выкрашенного в голубой цвет, автомобильного кунга и рычащих неустранимыми неисправностями двигателей. Как правило, в день выдачи заработной платы на подшипниковом заводе или льнокомбинате этот транспорт дежурил в пределах рабочих районов. В усиленном составе.

Таким достаточно распространённым способом Иван оказался в уютных и гостеприимных стенах городского медицинского вытрезвителя, сиречь, «трезвяка». Помимо злоупотребления алкоголем, Еремеев грешил и принятием легких наркотиков. В частности, в этом же «шайтан‑кафе» он прикупил коробок марихуаны для безалкогольного времяпровождения выходных дней в компании преданных друзей. Однако, после сделки, не устояв перед гостеприимством Рафика (хозяина кафе и контрагента в наркообороте), нажрался.

Самое же необычное произошло утром в субботу. Пришедший в себя голенький, завёрнутый лишь в сырую простыню, Ваня с ужасом осознал, что лежит на панцирной сетке казённой кровати. В обществе храпящих терпигорцев. В милиции. Штаны же с заветным «корабликом» даже не в зрительном обзоре. Завернувшись в простыню, Иван, словно Юлий Цезарь, совершил решительный демарш из основного помещения в приемное. Там, позевывая, лениво растянулся за стойкой пузатый сержант. В открытой двери медицинского кабинета виднелся женский силуэт в белом халате.

– Первый пошёл, – гоготнул милиционер, – Зоя выйди на освидетельствование!

– В чем, собственно, дело? – Ваня закинул уголок простыни на плечо, – п о какому праву?

– Ещё один узник совести, – вздохнула за его спиной немолодая женщина – фельдшер, – давайте уже осмотримся и домой идите, интеллигенция херова…

После унизительной