Книга Меченная - Ани Чоинг
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
8
Над облаками
Когда я увидела его в первый раз, то подумала о Мохаммеде Али.
Я сижу в комнате для молитв и вдруг вижу, как мимо окна проходит незнакомец. Смотрю на него — и он смотрит на меня снаружи через стекло. Я впервые в жизни вижу настоящего чернокожего человека; он рядом, не в телевизоре! Поверить не могу. Как только церемония заканчивается, я бегу к Андреасу, немцу, который живет в Наги Гомпа уже несколько лет. Он прекрасно говорит по-тибетски и, как и я, входит в круг людей, приближенных к учителю. За время моей жизни в монастыре мы успели подружиться, я даже называю его Aba Gaga — дорогой папа.
— Ты видел черного человека? Кто он такой?
— Это американец из Солт-Лейк-Сити, профессор боевых искусств и рукопашного боя. Он приехал, чтобы послушать Тулку Ургьен Ринпоче, проведет у нас несколько дней.
Рукопашный бой… Монахиня монахиней, но моя любовь к Брюсу Ли никуда не делась. И желание научиться драться — конечно, уже не такое жгучее, как в Катманду, — по-прежнему живет в моей душе.
— Он обязательно должен обучить меня кун-фу, обязательно!
— Если тебе нужен мой совет, то я вот что тебе скажу: хорошо позаботься о нашем госте, приноси ему завтрак по утрам, покажи ему монастырь, помогай ему во всем. А я попрошу его дать тебе несколько уроков.
На следующее утро, ровно в семь, я стучусь в дверь американца. Джерри Гарнер уже многие годы является последователем буддизма, он прекрасно знает правила монастырской жизни. Но вот меня он не знает.
— Доброе утро, вот ваш чай. Пожалуйста, угощайтесь и позанимайтесь со мной кун-фу.
Американец недоуменно смотрит на меня. Даже сидя на кровати, он возвышается надо мной. Да, он очень большой и очень мускулистый.
— Малышка, а ты кто такая?
— Меня зовут Ани Чоинг Дролма. И я совсем не малышка… Мне уже шестнадцать лет.
Я объясняю ему, что хочу научиться драться, что я очень крепкая и пусть его не смущает мой маленький рост — я сильнее некоторых мальчиков.
— Ты хочешь, чтобы я научил тебя драться, но мне кажется, что ты будешь использовать эти навыки из дурных побуждений.
— Неправда! Это вы хотите оправдать отказ меня учить из дурных побуждений: потому что я женщина и потому что я монахиня.
— Ну, хорошо. В таком случае лучше я обучу тебя тайскому боксу. Он позволит тебе защищаться и уклоняться от ударов, но не даст возможности атаковать.
И вот в маленьком саду перед домом, стоящим чуть в стороне от основных монастырских строений, в котором живет Андреас, Джерри проводит первый урок боевых искусств. Мы приходим туда рано утром, причем Андреас решил к нам присоединиться.
К тому времени, даже если я и вела себя как задира-сорванец, тело мое уже начало приобретать женские формы. Округлившиеся груди меня особенно смущали. Женская сущность постепенно одерживает верх, и я оказываюсь в весьма неудобном положении. Наполовину мальчик, наполовину девочка — осколок гранита, покрытый пеной.
В полдень, незадолго до обеда, я сижу на кухне, передо мной — Злюка. Она и представить себе не может, какие мысли скрывает мой лоб со шрамами. Недовольно смотрит на меня поверх очков. Если она решила, что это произведет на меня какое-либо впечатление, то она просто не знает, с кем имеет дело… Я никогда не входила в число застенчивых смирных монашек, которые говорят тихим голосом, смотрят в пол, смеются в ладошку, даже находясь к открытом поле, и думают, что получают благословение небес, если кто-то обратил на них внимание. Я гордая и признаю это. Я слишком высокого мнения о себе. Но я понимаю, что пока еще маленькая и почти ничего не знаю. А морщинистая Злюка, фигурой напоминающая бутылку, успела многое пережить. И ушедшие годы должны были наставить ее на путь мудрости. Но видимо, в день, когда перед ней открылся этот путь, она забыла дома очки…
— Ну, как ты, Чоинг, не устала? Столько дел, наверное…
— Да нет, думаю, успею еще поспать после обеда, но все равно спасибо за беспокойство.
У нее нервно дергается правая щека. Да, мне очень редко доставляет удовольствие выводить кого бы то ни было из равновесия, но Злюка — это исключительный случай.
Во время разговора я продолжаю делать свечи — в Наги Гомпа нет электричества. В прошлом месяце мужчина, одетый в европейский костюм, пришел в монастырь и предупредил нас, что в следующем месяце будут проводиться муниципальные выборы и если мы проголосуем за его кандидата, то нам наконец проведут электричество. И вот однажды утром в Наги Гомпа прислали автобус, который отвез монахинь в сельскую школу. Я еще слишком мала, чтобы голосовать, но все равно поехала — из любопытства. Все сестры поставили галочку напротив одного и того же имени и под бдительным взглядом официального наблюдателя опустили бюллетени в урну. Многие монахини даже читать не умеют, но их не очень беспокоило, за что и за кого они отдали свой голос. Ведь всем хотелось, чтобы в Наги Гомпа было электричество…
А пока его не провели, я делаю свечи — причем применяю свой собственный метод. В старую банку из-под консервов складываю огарки, которые собираю в храме stupa Боднатха, и осторожно нагреваю. Потом беру маленькую бутылочку (из тех, в каких продается сироп от кашля), просовываю в бутылочку тонкую веревочку и наливаю внутрь горячий воск, так чтобы фитиль был строго посередине. И ставлю бутылочку в сторону — остывать. Через два дня, когда воск достаточно затвердеет, аккуратно разбиваю бутылочку и получаю новую свечку!
Этим я и занимаюсь, пока Злюка заполняет книгу приходов-расходов. Именно она руководит закупкой риса, картошки и остальной провизии, которой питаются те, кто состоят на службе у учителя.
— Я поговорила с