Книга Аудиториум. Часть 2 - Алекс Хай

я тебя научу. И чтоб я сдох, если ты у меня уйдешь из Аудиториума. Как бы ни сложилась жизнь дальше, диплом этой элитной императорской шараги – красная ковровая дорожка в будущее. А нам с тобой, как обладателям перечеркнутых гербов, нужно об этом заботиться особенно тщательно.

– Ну и выражения у вас, Михаиниколаич, – прыснул Сперанский.

– Какие надо, такие и будут. Сереженька у нас найдет яйца и станет пробивать ими бетонные стены. Иначе я сожру все свои пуговицы.

Лекарь широко улыбнулся.

– Вот об этом я тебе и говорил. Иной раз поражаюсь, откуда у тебя все эти манеры.

Ронцов поднял на меня большие почти детские глаза. Он выглядел немного моложе своего возраста, но по его внешности точно можно было судить о красоте его матери – вроде бы князь Воронцов особой смазливостью не отличался, а вот матушкины гены передались парню как подобает. Темноволосый, с тонкими, но правильными чертами лица и острым подбородком, он вполне мог бы пользоваться популярностью у девчонок. Ничего, может и с этим вопрос решим.

– Спасибо, ваше сиятельство.

– Миша я. А это – Коля. К черту формальности. Еще наедимся ими досыта.

Сергей робко улыбнулся.

– Хорошо. Вы, кстати, на чем специализируетесь?

– Коля лекарь, я – универсал-боевик, – ответил за обоих я.

Ронцов уважительно кивнул.

– Вам хорошо. А я – будущий артефактор. Лабораторная крыса, в общем…

Мда, с самооценкой этому парню точно нужно было срочно что-то делать.

– Ладно, познакомились – давайте распределять кровати! – Перешел к насущному Сперанский. – Я хочу у окна. Напротив Сережи. Никто не против?

– Афанасьев еще не пришел, – возразил я.

– Кто первый встал, того и тапки! – безапелляционным тоном заявил Сперанский и бросил баул на кровать у правого окна. – В большой семье клювом не щелкают.

Я оглядел комнату, пытаясь понять, какое из оставшихся двух мест могло лучше мне подойти.

Надо сказать, условия здесь были на уровне. Сразу у входа располагалась небольшая прихожая с вешалкой и полочкой для обуви. Дверь справа уходила в уборную с душевой кабиной. Слева была небольшая кладовка – весьма полезно, когда вместе живут четверо.

Сама комната оказалась не очень большой – едва влезли четыре кровати с тумбочками, стол с табуретками. На стенах развесили бра и полки для книг.

Осмотрев оставшиеся два места, я выбрал то, что было на стороне Сперанского – кровать примыкала к стене кладовки, а это всяко было лучше, чем слушать журчание воды в ванной комнате. Кроме того, на моей стороне деревянные панели, что занимали нижнюю треть стены, немного отходили и обнажали узкую щель – можно было расковырять ее и попробовать использовать как тайник. Большую вещицу не спрячешь, но маленькая книжечка Корфа наверняка бы влезла.

Едва я раскрыл сумку, чтобы начать раскладывать вещи, как в дверь постучали. На пороге возник менталист Афанасьев.

– Привет первокурсникам! – весело обратился он и окинул жилище оценивающим взглядом. – А неплохо. Думал, будет хуже.

– Это же все-таки Аудиториум, а не простое училище, – ответил Коля и направился к Афанасьеву. – Привет, Гриша. Рад, что соседствуем.

Менталист поздоровался со мной, представился чуть повеселевшему Ронцову и вздохнул, обозрев последнее свободное место.

– У толчка, да? Ну да ладно, я не в обиде. Сам виноват, что задержался. Матушка все никак не могла отпустить. Она у меня дама чувствительная. Каждый раз прощается так, словно никогда не свидимся.

До самого звонка к обеду мы занимались распаковкой вещей и пытались обжить комнату. Коллектив у нас был мужской, за уютом мы особо не гнались, так что справились быстро. Сперанский успел обойти этаж и выяснить, где хранили гладильные доски и утюги – форму нужно было содержать в образцовом виде.

– Там на линейку собираются! – рыжая голова лекаря возникла в дверном проеме. – Потом обед. Я голодный. Айда в зал!

Возражений не последовало. Линейка у меня восторгов не вызывала, а вот поесть не мешало бы. У меня самого урчало в животе так, что становилось неловко. А Ронцова никто не спрашивал – юного артефактора мы просто потащили за собой.

В коридоре царило столпотворение. Новоприбывшие первокурсники носились с чемоданами, сумками, постельным бельем и швабрами, стараясь успеть поскорее разместиться. Ронцов замешкался, и его едва не унесло потоком спешащих студентов, но мне удалось схватить его за шиворот и вернуть в наш маленький строй.

Спустившись по лестнице в общий холл всех корпусов, мы сориентировались по указателям и направились в Южное крыло.

Весь Домашний корпус ходил ходуном. Со всех трех жилых корпусов вниз стекались ручейки девчонок, мальчишек и преподавателей. Старшекурсников можно было отличить по целеустремленным взглядам и уверенному лавированию в толпе – эти уже прекрасно ориентировались.

Наконец, преодолев давку, мы поднялись на второй этаж Южного крыла и оказались в общем зале для сборов.

«ИНСТРУКТАЖ ПЕРВОКУРСНИКОВ», - возвещал указатель.

– Нам туда, – сказал Афанасьев и потащил нас за собой.

Общий зал оказался гигантским помещением с рядом высоких окон по одной стороне и убранными в тяжелые барочные рамы зеркал с другой. За счет этого визуально зал казался еще больше – здесь было много света, а с высоких потолков спускались хрустальные люстры с множеством сияющих подвесок.

– Здесь проходят все общие собрания, балы и церемонии, – пояснил Коля. – Мне отец рассказывал. Говорил, самое прекрасное – это Рождественский бал, который здесь дают для студентов. На нем он с моей матушкой и познакомился.

– Романтично, – буркнул я, протискиваясь сквозь толпу растерянных первокурсников.

Юношей распределили в ряд по одну сторону зала, девушек – по другую. В середине работали старшекурсники и преподаватели – помогали распределять, указывали на места, улыбались и приветствовали. Атмосфера царила не торжественная, но воодушевляющая. Столько пар глаз горели радостью и надеждой. Оно и понятно – у всех, кто здесь собрался, начинался новый этап в жизни.

Наконец, когда всех построили, к нам вышел уже знакомый мне Зуров. Позади него стояла Адлерберг и еще один незнакомый мне молодой преподаватель. Наверняка тоже из команды советника ректора по работе с абитуриентами.

– Приветствую вас в стенах Аудиториума! – хорошо поставленным голосом сказал Зуров, и его слова легким эхом отозвались от сводов высокого потолка. – Сегодняшнее собрание носит организационный характер. Я расскажу вам, как будут проходить ваши первые дни в нашем учебном заведении.

Все напряженно молчали. Стараясь уловить каждое слово.

– Итак, господа первокурсники, распорядок дня следующий. Подъем в шесть утра, приготовления, завтрак, затем начало учебы. Учебный день делится на два блока. Первый начинается в 8 или 9 утра и длится до полудня. Затем перерыв на обед и отдых, после – учеба до трех