Книга Граф Лазарев. Том II - Вик Флавий

демон… прятался?

— Каладрий, ты знаешь, что это за место? — я умудрился даже мысленно говорить шепотом.

Демон в ответ еще сильнее сжался в уголке моего сознания.

— Мне нужна помощь!

Никакой реакции.

Я повернулся к Анне.

— Не знаю, куда мы угодили, но демон, кажется, в ужасе. А мне очень не нравится находиться в месте, которое напугало даже демона смерти.

За залом с грифонами обнаружилось еще несколько. Пещера разветвлялась и то тут, то там мы натыкались на животных. Мифические чудовища и самые обычные лисы и зайцы, все они лежали на полу, еле-еле двигаясь или и вовсе практически не подавая признаков жизни. При виде нескольких волков Анна болезненно поморщилась.

— Знаете, что пугает меня сильнее всего? — спросил я. — Все эти звери при смерти, но при этом мы не видели еще ни одного трупа. Они словно бесконечно умирают и никак не умрут. Как будто в них поддерживают жизнь, но лишь до определенного предела.

Ройс поежился.

— Не хотел бы я быть на их месте.

Вспомнились слова Каладрия о том, что в той части Расколотого мира, где мы оказались, уже давно никто не умирал. Потому что все его жители попали сюда или потому, что там и здесь орудует одна и та же неведомая тварь? Заманивает зверей и птиц в свое логово, иссушает их практически полностью и заставляет влачить жалкое существование, чтобы… Чтобы что? Питаться их силой?

Я представил, каково это, бесконечно жить, не имея сил даже подняться. Интересно, они чувствуют что-нибудь, думают? Или уже давно превратились в овощи?

Захотелось схватить что-нибудь острое и закончить мучения этих бедолаг. Но почему-то у меня было жуткое ощущение, что даже если я проткну заточенным здесь сердце, они не умрут. Из груди будет торчать кинжал, кровь будет литься на холодный пол, а лисы и волки будут все так же лежать, иногда открывая глаза или силясь поднять голову.

А потом мы увидели людей.

Тощие, в истлевшей одежде, заросшие бородами, они тоже лежали у стен и ни на что не реагировали. Увидев одного из них, Анна вскрикнула:

— Карл!

Изможденный мужчина скользнул невидящим взглядом по Анне и снова закрыл глаза. Блэйд торопливо подбежала к нему.

— Ты его знаешь?

— Мы дружили в детстве. Очевидно, он один из тех, кого Йогар посылал на разведку. Карл, очнись!

Блэйд принялась трясти оборотня за плечи, но это ожидаемо не помогло. Тот послушно лежал в ее руках, как тряпичная кукла, казалось, и вовсе не замечая, что рядом кто-то есть. Я осторожно тронул Блэйд за плечо.

— Оставь его, ему уже не поможешь.

Почему-то я был абсолютно уверен, что так оно и есть.

Холод пробирал меня до костей. Я вдруг почувствовал неудержимое желание тоже лечь здесь, на этот каменный пол, свернуться калачиком и закрыть глаза. Куда-то идти, искать выход, зачем? Ведь сил так мало. К чему все эти утомительные приключения, когда можно просто остаться здесь и спать. Вечно.

Дикая боль пронзила голову. Вслед за ней раздалось шипение Каладрия:

— Не спи! Спать нельзя!

Я очнулся от наваждения и обнаружил себя лежащим на холодном полу. Мгновенно вскочил, отшатнувшись от стены, словно камень лично готов был выпить из меня жизнь. Анна свернулась калачиком неподалеку от меня, закутавшись в плащ. Глаза ее были закрыты.

Я подбежал к вервольфу и с размаху ударил ее по щеке. Если мне боль помогла очнуться, то и тут должна сработать.

После третьего удара Блэйд начала приходить в себя. С трудом села, я схватил ее за руки и рывком поставил на ноги, оттаскивая подальше от стены.

На Ройса, к моему удивлению, наваждение не подействовало. Он все так же стоял прямо, пристально глядя на нас. Или мне это только кажется?

Анна потрясла головой.

— Спасибо. Я вдруг почувствовала такую усталость… Что это было?

— Кажется, это место пытается нас сожрать. Превратить в такие же жалкие оболочки живых существа, как и все здесь. Если бы Каладрий меня не разбудил, у него бы это получилось.

— Вряд ли ты когда-нибудь думал, что тебя спасет демон смерти, — усмехнулась Блэйд.

Да уж, это точно. Кстати, о Каладрии. Я поискал чужое сознание в своей голове и искренне проговорил:

— Спасибо.

Никакого ответа. Кажется, демон опять спрятался.

Мы преодолели еще несколько залов, заполненных полумертвыми людьми и оборотнями, и в конце концов дошли до еще одного, на этот раз пустого.

Пещера уже давно не поднималась. Напротив, кажется, теперь мы с каждым шагом спускались вниз под землю. Я повернулся к Ройсу.

— Кажется, мы все-таки идем не туда.

— Отчего же? — отозвался тот. — Мы уже пришли.

И тут оборотень начал меняться. Вот только превращался он не в волка, как положено уважающему себя вервольфу. Превращался он в чудовище.

Человеческое обличье спадало с существа, словно ветхая оболочка. Кожа трескалась и лоскутами сыпалась на землю, а из-под нее проступал кто-то другой. Костлявый, изможденный, с белой пергаментной кожей, он казался неумелым слепком с человека. Существо плотоядно облизнулось, уставившись на нас.

— Еда, — протянуло оно. — Еда.

Я отшатнулся от твари, облачаясь в духовную броню. Все-таки странный вервольф оказался вовсе не вервольфом. Надо было догадаться, все же кричало о том, что здесь что-то не то!

Анна оскалилась и зарычала, отступив два шага назад. Я снова почувствовал могильный холод и непреодолимое желание лечь и уснуть прямо здесь. С размаху ударил себя по щеке. Вкус крови во рту немного привел меня в чувство.

— Еда, — бормотал монстр, приближаясь к нам. — Тепло. Пища.

— Так это ты убиваешь все живое? — спросил я, пытаясь потянуть время.

— Я не убиваю, — проскрипел монстр голосом Ройса. — Я спасаю. Дарую им вечную жизнь. Вечная жизнь и вечная пища. Они должны жить. Вечно жить, вечно давать тепло. — Взгляд твари затуманился. — Они говорили, ты никогда не согреешься, — принялся бормотать монстр. — Говорили, мы тебя проклянем, и ты станешь чудовищем. Тебе больше никогда не будет тепло. А я забрал их. Забрал их в пищу. Забрал всех, но их не хватает. Никогда не хватает. Они истощаются. Но теперь будете вы. Вы новые. Вы теплые. Вы живые.

Надо лечь… Что он там бормочет? Лечь, уснуть, свернуться калачиком. Не сопротивляться. Я так устал…

Вновь вспышка головной боли. Я почувствовал, как ко мне тянутся мерзкие щупальца, пытаясь присосаться, проникнуть внутрь, выпить жизнь. Вскочил, намереваясь врезать пожирающему меня монстру, но тот все так же стоял в отдалении, спокойно наблюдая за нами. Попытался запустить в тварь огненным шаром и не смог. Я сейчас слишком слаб даже для самой примитивной магии.

Анна лежала у стены, свернувшись калачиком. Первым моим порывом было подскочить и разбудить вервольфа, но я подавил его. Позже, все позже, если я не найду способа убить чудовище, ей все равно это не поможет. Поэтому я вновь позвал:

— Каладрий!

Молчание. Присутствие демона смерти стало совсем неощутимым, казалось, он оцепенел от ужаса.

— Каладрий, что это за тварь?

— Я не знаю, — чуть слышно ответил демон. — Но он сильнее меня. А тебя сожрёт и не подавится. И меня сожрет, если заметит. Он питается жизнью, энергией и теплом. А бесплотный дух есть чистая энергия.

— Так помоги мне! — мысленно воззвал я, борясь со сном. Монстр снова начал тянуть ко мне незримые щупальца, пытаясь лишить воли и сил. Кажется, чудовище не заподозрило неладного, просто решила, что жертва попалась строптивая.

— С какой стати мне тебе помогать? Я лучше буду сидеть тихо. Может, он меня не заметит.

— А ты слышал, что он сказал? Если я останусь здесь, я же тогда не помру!

Я почувствовал, что Каладрий задумался. Похоже, аргумент был серьезным.

— И ты тоже, — ляпнул я наугад. — Ты ведь мой демон, так? — Спать. Спать, спать, спать… Нет, спать нельзя. — И привязан ко мне до тех пор, пока я не отброшу копыта, а я не отброшу их еще очень долго.

Я отчетливо ощутил, как голубь поежился. Понятия не имею, как устроен быт демонов смерти и прикованы ли они к своим жертвам, но, кажется, я попал в цель.

— Ты останешься здесь навечно, — подлил я масла в огонь, из последних сил удерживаясь от того, чтобы не рухнуть на пол. — Бесконечно прятаться от монстра, бесконечно бояться, в месте, где нет смерти.

— Но что я могу сделать? Если он меня заметит, он меня сожрет!

Действительно, что он может сделать? Всего лишь маленький демон против неведомой твари из другого мира. Все это чушь. Все это неважно. Спать…

Я встрепенулся. Какая-то мысль вывела меня из оцепенения. Что-то важное,