Книга Огонь не может убить дракона. Официальная нерассказанная история создания сериала «Игра престолов» - Джеймс Хибберд

собой ради высокой цели. Жертва, как мы видим, часто оказывается напрасной.

ДЭВИД БЕНИОФФ: Мы рассчитывали на сильную реакцию и получили ее. Худшее, что может ждать авторов такого шоу, – это апатия. Если люди приходят в ярость, значит, наш вымышленный мир себя показал. Тяжело, конечно, создавать такого запоминающегося персонажа, как Нед, чтобы потом от него избавиться, зато дальнейший рассказ становится куда напряженнее: никто не знает, кто выживет и что будет дальше. Вы привязываетесь к героям, понимая, что можете потерять их в любой момент.

ПИТЕР ДИНКЛЭЙДЖ (ТИРИОН ЛАННИСТЕР): Это свидетельство того, что Джордж любит аутсайдеров. Нед Старк, бесспорно, герой, но Мартина интересуют не столько герои, сколько люди, которые за ними стоят. Я до сих пор удивляюсь, каким шоком для всех стала смерть Неда. Раньше такого не делали. И, кажется, пока еще не повторили.

За ним вскоре последовал еще один главный герой, Дрого. Смерть Неда оставляет Арью и Сансу без всякой защиты, смерть кхала определяет судьбу Дейенерис.

В финальной серии первого сезона «Пламя и кровь» Дейенерис сжигает тело мужа вместе с тремя окаменевшими драконьими яйцами и Мирри Маз Дуур, «ведьмой», отомстившей Дрого за свой народ. И сама всходит на погребальный костер. «Дейенерис подчиняется некоей высшей идее, не зная точно, что с ней случится, – объяснял Дэн Уайсс в блоге HBO «Как снимается “Игра престолов”», – но точно зная, что не сгорит».

Пламя охватывает ее, но на рассвете сир Джорах находит свою кхалиси невредимой, а с ней – трех новорожденных драконов. Это самый потрясающий кадр дебютного сезона «Игры престолов»: Дейенерис встает из пепла как Матерь Драконов, сир Джорах падает на колени.

АЛАН ТЕЙЛОР: В огонь вместо Эмилии вошла женщина-каскадер. Я не думал, что это сработает: на ее легкое, как у Эмилии, платье нанесли столько огнеупорного материала, что она выглядела, как навазелиненная. Но ничего, все получилось отлично.

Реальные эмоции Кларк, снимавшейся в сцене возрождения обнаженной, тоже помогли делу. Вот что она думала по этому поводу:

ЭМИЛИЯ КЛАРК: С одной стороны, это необычайно мощный момент. С другой, я позирую совершенно голая перед незнакомыми людьми. Алан заметил мой страх, сказал: «Обыграем это дело», и снял крупным планом, как я смотрю на сира Джораха снизу. Этот мой взгляд прекрасно выражает то, что я переживала тогда: «Я не понимаю, что со мной, что я должна чувствовать и что должна делать. Знаю только, что более открытой, чем в это мгновение, быть нельзя».

Это пока я сижу. Потом я встаю, и все меняется: «Ну, раз все видели, уже ничего не скроешь». И еще: «Ладно, сзади никого нет, никто твою задницу не видит, вставай уже во весь рост». Чувствуешь себя намного уверенней, чем когда сидишь, поджав ноги, перед целой толпой. Плечи сами собой расправляются.

АЛАН ТЕЙЛОР: Эмилия, конечно, переживала из-за своей наготы, но в то же время понимала, что возродиться из огня в одежде нельзя. Массовку позади нее я не ставил отчасти ради ее комфорта, а отчасти потому, что лишних людей у нас не было: все стояли впереди, перед камерами. Мы жульничали, переставляя их так и этак от кадра к кадру.

ЭМИЛИЯ КЛАРК: Адреналин и страх накатывали на меня в равной степени. Эти эмоции хорошо отражают все мое участие в сериале. В каждом сезоне встречались сцены, где я себе говорила: «Бейонсе тут и глазом бы не моргнула, а Эмилии, конечно, слабо́».

ИЭН ГЛЕН: Драконов в тот момент изображали точки на теле Эмилии, но ее игра просто ошеломляла, и напряжение вокруг камер говорило, что здесь творится нечто волшебное.

ЭМИЛИЯ КЛАРК: «А как же драконы?!» – спрашивали меня, но я решила, что не хочу стоять вся в драконах и думать еще и о них. Глупый пример, но будь у меня собака, я из-за нее тоже не стала бы позу менять. Она просто была бы там, и все делали бы, что нужно.

АЛАН ТЕЙЛОР: Эмилия затрагивает очень глубокие эмоции, и Иэн Глен тоже. Есть в кино старый спилберговский трюк – показывать какое-то чудесное явление как непосредственно, так и через чью-то реакцию. Джорах, преклоняя колено перед Дейенерис с ее драконами, реагирует очень красиво.

МАЙКЛ ЛОМБАРДО (БЫВШИЙ ПРЕЗИДЕНТ ОТДЕЛА РАЗВЛЕЧЕНИЙ HBO): Больше всего мы боялись, что в наших драконов не поверят. Если бы их сочли мультяшными или слащавыми, мы сели бы в лужу. Но люди поверили и полюбили их. Это была хорошая новость, а плохая заключалась в том, что отныне предстояло держаться на том же уровне.

АЛАН ТЕЙЛОР: Больше всего я, пожалуй, горжусь последними кадрами. В книге драконы рождаются ночью, а я хотел приступить к съемке на рассвете, и мы с Дэвидом и Дэном из-за этого спорили. Я хотел снять еще и пейзаж, а средств, чтобы осветить большое пространство, у нас уже не осталось. В конце концов мне уступили. Я очень люблю тот момент, когда мы вместе с Джорахом находим драконов и начинаем все заново в новом мире, обозревая бескрайний простор пустыни. А в самый последний миг нам благодаря Рамину Джавади слышится крик драконов.

Первая книга Мартина заканчивается так: «…и впервые за последние сотни лет ночь ожила музыкой драконов». Так что и мы завершили свой труд достойно. Мир действительно обновляется, и вы с нетерпением ждете второго сезона.

Глава 7

Свежая кровь

Показ первой серии в 2011 году собрал у экрана 2,2 миллиона зрителей. Это считалось скромным для такого дорогостоящего проекта: недолго проживший «Рим» посмотрели 3,8 миллиона человек.

Первые рецензии были очень разнообразны. Две ведущие газеты США, получив копии первых шести серий, сериал раскритиковали. The New York Times объявила его «большой путаницей во имя не слишком великого замысла, не считая напоминаний о том, что война – это зло, семьи – это гнезда интриг, а власть – это круто». Выражались также сомнения, что женская аудитория будет смотреть эти «мальчиковые игры», а The Washington Post попросту определила «Престолы» как «занудную тягомотину».

Другие, однако, сразу распознали потенциал нового шоу. Брайан Лоури (Variety): «Это хватает вас за горло, как преданный хозяину волк»; Алан Сепинуолл (Uproxx): «Я переношусь в мир, который не думал посетить, и не чувствую себя в нем чужим, а погружаюсь в него»; Тим Гудмен (The Hollywood Reporter): «Амбиции огромны, фантастический мир придуман великолепно, сценарий и актерская игра выше всяких похвал… Телевидение, заключив успешный союз с известной