Книга Знак Зевса - Анатолий Гаврилович Ильяхов

афинский полководец Фемистокл разбил могучий флот персов своим флотом, построенный на серебро Лавриона.

Филипп с раздражением прервал поток его слов:

– Советник, зачем ты отнимаешь у меня время, рассказывая о том, что не принадлежит Македонии? Я не собираюсь воевать с Афинами за Лаврионские рудники!

– Не нужно воевать с Афинами за Лаврион. Я говорю о том, что разработка рудников оказалась великолепным подспорьем для афинской казны, главной опорой власти. Рудники передавались в аренду любому афинянину за один талант и двенадцатую часть добываемого серебра в год. Для государства никакого риска – но прибыль для обеих сторон высока. В рудниках работают рабы, государственные и наёмные. Некоторые хозяева рабов, а их у многих арендаторов до тысячи, сдают в аренду своих рабов, получая по оболу (1 г серебра) в день за каждого. Наниматель обязан вернуть хозяину всех его рабов после окончания срока договора аренды в полном здравии, в каком их получил. Чем не гарантия хозяину рабов от всяких потерь – от болезней или бегства рабов? Вот тебе, царь, пример правильного использования горных недр и рабов в интересах государства и народа. Многие афиняне сколотили огромные состояния, делая общественную пользу для Афин. Богатый народ – богатая страна!

Царь со вниманием посмотрел на Хабрия:

– Я понял тебя, мой мудрый советник. Нет надобности, македонянам идти на Лаврион. Наш путь лежит на Пангей. Мы прогоним оттуда афинян и завладеем рудниками! А золотой ключ откроет ворота любого греческого города.

– Ты прав, царь! Афинам сейчас не до Пангей, а тебе – по силам!

Филипп впал в раздумье, поглаживая небольшую волнистую бороду, не обращая больше внимания на собеседника. Глубокая морщина пересекла лоб. Молчание со стороны царя затянулось, после чего Хабрий понял, что ему пора уходить.

Глава 4. От Македона до Филиппа

Карта Ойкумены

Задолго до восшествия на престол молодого царя Филиппа Македония имела доступ к морям – Ионическому, Эгейскому и даже к Понту Эвксинскому, или Чёрному морю. Из-за грубых политических просчётов и военных неудач прежних правителей она растеряла былое могущество, а её влияние среди греческих государств заметно умерилось. Страна оказалась запертой на пространстве, ограниченном горами, между реками Галиакмон (совр. Быстрица), Лудий (совр. Карасмак), Аксий (совр. Вардар) и Стримон («Водная стремнина», совр. Струма). Последняя отделяла Македонию от враждебной Фракии, из которой вооружённые группы неоднократно заходили в глубь македонской территории, сжигая и грабя сельские поселения, уводя жителей в рабство, или даже присваивали земли и охотничьи угодья в качестве военной добычи. За Стримоном начиналась чужеземная местность Эдония с городами греков Амфиполь (совр. Неохория), Крениды (совр. Филиппы) и Апполония (совр. Влёра); дальше – Халкидика с главным городом Олинф (совр. Айо-Мамас).

Природа распорядилась, чтобы страна естественным образом разделилась на две неодинаковые части: Верхняя Македония – горная местность с неблагоприятными природными условиями и, соответственно, суровым характером жителей; Нижняя Македония – равнинная и благоприятная по всем природно-климатическим параметрам. В горной местности главенствовали две труднодоступные области: Орестида и Линкестида. В равнинной части находились Элимея и Пиерия. Из всех рек македонские цари выбрали судоходный Лудий, выстроив в ста двадцати стадиях (1 ст = ок. 200 м) от устья новую столицу Пеллу («Камень-скала», совр. Айо-Апостоли). В ней родился Филипп, и это обстоятельство призывало его, когда он стал царём, сделать Пеллу прекраснее всех других городов Македонии и даже Греции.

Македонянам повезло, что на их земле возвышалась священная для всех эллинов гора Элимпос (Олимп), где, согласно мифам и легендам, жили боги. К востоку от Олимпа расположились исторические области Пеласгиотида и Пэония, заселённые некогда древними племенами пеласгов, считавшимися прародителями греков. Они переселились сюда из самого сердца Центральной Греции – Арголиды и Аркадии во время так называемой Первой миграционной волны (III–II тыс. до н. э.). Другие ветви пеласгических племён попали на острова Лемнос, Имброс, Самофракий, Крит, на берега Геллеспонта и Южной Италии, засеяв в этих местах семена эллинской нации. От легендарных пеласгов древние греки научились возводить крепости из огромных камней, возделывать землю и получать урожаи сельскохозяйственных культур, быть искусными в ремеслах.

На севере Македонии находились древнейшие области Одомантика, Денфелетика и Медика с главным городом Ямфорина. Отсюда открывался вид на Пангей, где в местных горах во множестве водились дикие звери, имелись львы – вожделенный предмет охотничьих забав македонских царей. И наконец, со стороны Ахайи приграничной полосой высился горный хребет Сколлий, служащий продолжением горного кряжа с Пелопоннеса – Эриманфа.

Большая часть Македонии покрыта горами, что означает недостаток удобных пахотных земель. Но для македонян это обстоятельство обернулось неоспоримой выгодой перед остальной Грецией – на горах рос отличный строевой лес. Греки к тому времени свои леса уже порядком истребили и теперь были вынуждены закупать его у македонского царя. Иначе как обустроить свои города, создать морской флот? За деловую древесину покупатели платили не торгуясь! Филипп это понимал и помимо неплохого дохода в казну использовал сей аргумент в качестве предмета давления на заносчивые Афины.

* * *

Однажды советник Хабрий появился перед царём Филиппом, когда тот знакомился с донесениями тайных агентов о положении дел в греческих городах за Стримоном. Филипп продумывал планы будущих военных экспедиций, искал надёжные пути прохода войск. Советник положил на стол пожелтевший свиток.

– Что это? – раздражённо спросил Филипп – он не любил, когда ему мешали, кто бы это ни был.

– Картис, – ответил Хабрий, загадочно улыбаясь, показывая всем видом, что принёс нечто необыкновенное. – Это изображение земного пространства, Ойкумены, с границами обитаемого мира. Есть здесь и Македония, какой она представлялась много лет назад, соотносительно с размерами других стран.

Отбросив донесения в сторону, Филипп с интересом развернул папирус, внимательно просмотрел рисунки.

– Откуда это у тебя?

– Картис обнаружил хранитель царской библиотеки в Эги, где издавна содержатся государственные записи-хроники. Парису не меньше ста лет. Я сразу понял, что он тебе пригодится.

– Покажи, где Македония.

– Вот она, здесь. – Хабрий направил свой длинный палец на небольшое пятно бурого цвета. – Только сегодня Македония выглядит меньше, чем она изображена здесь. Причины ты знаешь лучше меня, царь.

Старинный картис поразил Филиппа, прежде всего возможностью окинуть взглядом земные пространства, которые конный не переедет и корабль не переплывёт даже за месяц. Глядя на изображения гор, морей и равнин, он вдруг представил себя правителем этих земных владений, населённых неизвестными народами, мирными и враждебными…

– Ты порадовал меня своей находкой, Хабрий. – Царь наконец оторвался от папируса. – С таким картисом войско не заблудится в чужих землях. – Филипп посмотрел на Хабрия. – Ты прав,