Книга Инкуб с трамвайной остановки - Оксана Алексеева

выложить. С другой, очень сомневалась, что страж порядка начнет защищать закон, которого в Вахарне еще не приняли. А инкуб, узнав о моей жалобе, может устроить моим близким что-нибудь еще более жуткое. Поэтому пока я решила полагаться только на себя.

И все равно заарканила небольшую сову – получилось запросто с большого расстояния, стоило лишь на ветке ее рассмотреть. Оставила на том же месте обозревать округу. Я бы просто не выдержала, если бы Диминик подобрался и ухохотался, наблюдая за тем, как я ползаю за розовыми кустами на четвереньках с отсветами фонарика на озлобленном лице.

Отыскав сверток, даже не разрешила себе порадоваться и сразу понеслась обратно, отпустив связь с птицей – у меня сил немного и лучше не расходовать их на бесполезных альтеров, а в спящем городе сова мало что разглядит. Настроение было ужасным – и уже не только из-за переживаний о маме и Маринке. Просто я до сих пор не совершала ничего настолько вопиющего и невозможного. Однако собиралась приступить к этому ближайшим утром, потому что противный инкуб меня заставил! Или же… или мне самой совсем немного было интересно узнать, справлюсь ли я с тем, что даже в голове не укладывается.

Глава 9

Маринку ранним утром я с собой не хотела брать – она снова не могла спать, потому соображала еще хуже. Это и было ответом: альтер Диминика каким-то образом успел перебежать в съемную квартиру за нами и прячется сейчас где-нибудь за шкафом, а до подруги смог все-таки ночью добраться. Но Марина настояла – она непременно хотела хоть чем-то помочь в деле собственного спасения. И, к счастью, все еще давала дельные советы. Например, скинуться на водителя по вызову.

Служба «трезвого водителя» для нас была дороговата, но настоящие проблемы открылись, когда приехавший мужчина первым делом спросил документы на авто – логично, вообще-то. Мне это заранее в голову не пришло, у Маринки голова уже пару дней отсутствовала, а Диминик наверняка просто собирался посмотреть, как я выкручусь. Я и выкручивалась – впервые в жизни так отважно сочиняла:

– Это машина моего парня, понимаете? Он в больницу позавчера попал, а у него в Москве ни родни, ни других знакомых. Вот и попросил меня перегнать. Как же еще мне ему помочь?

Я вряд ли выглядела преступницей, а сокрушалась очень правдоподобно, потому водитель сомневался. Наверняка его смущало слишком раннее время, когда дороги только-только оживают. В бардачке нашлась страховка – это отчасти помогло, но мужчина отчего-то начал сомневаться сильнее и поглядывать на меня многозначительнее. Владельца-то все равно под рукой нет, а у меня на руках никаких подтверждений, что я вообще знакома с владельцем. Маринка уже забралась на заднее сиденье и пыталась хоть ненадолго прикорнуть, но сквозь полудрему руководила процессом, не заботясь о том, что ее слова слышны не только мне:

– Ты ж ведьма, Наташ! Сделай что-нибудь – поработи его, чтобы спасти лучшего друга. То есть меня. А, нет, своего парня, который в больнице… Я немного путаю, кого спасать нужно…

Водитель после этой фразы обрадовался какому-то прорыву. Магию порабощения я пока не освоила, если она вообще существует. Но, к счастью, вспомнила бытовой человеческий гипноз – и сунула ему в руку пятитысячную купюру. Оценила недовольный взгляд – и добавила еще две такие же. Кажется, мы теперь с Маринкой вообще есть перестанем, но пока надо было закрыть предыдущий вопрос и обеим выжить.

Мужчина помялся и все же сел за руль. Довез нас до парка, но там остановился и уточнил:

– Я не понял, куда дальше? Ваш больной хотел перегнать машину с бесплатной парковки в спальном районе в центр? Зачем, интересно? Может, он имел в виду к больнице?

– Нет, нет, заезжайте прямо в парк! – попросила я. – Вы ведь профессионал – протиснитесь мимо шлагбаума. Да там на глазок как раз эта худышка впишется! Желание моего парня сложно объяснить, но он очень сильно повредил голову, оттого и в больнице. А нам с вами в парк!

На этом водитель свою смену почему-то счел законченной. Он даже на взятку больше не намекал – ушел, громко хлопнув дверью. Через две секунды вернулся, рукавом вытер руль и рычаг, снова вышел – и хлопнул дверью еще громче.

Ну ладно, я все равно понимала, что самый сложный этап впереди. Я по Москве сама проехать бы не смогла, не устроив аварии, а остальные люди никак не должны были в процессе этой аферы пострадать. Но дальше придется как-то справляться. Я пересела за руль, собралась и строгим голосом позвала:

– Марин, ты спишь?

– Только мечтаю о сне… А что?

– Открывай интернет, подсказывай, что делать.

Подруга тоже села, пьяно улыбнулась, но попыталась помогать, а я – следовать всем ее указаниям:

– Переведи рычаг в положение «Пэ», Наташ. Вставь ключ, нажми педаль тормоза, потом поверни ключ.

– Это которую педаль?

– Левую. Давай быстрее. Зеваки уже собираются.

– В пять утра?!

– Это Москва, детка. – И весело, громко и фальшиво запела: – Москва никогда не спит!

Я перекричала бессмысленное фонтанирование:

– Замолчи, пожалуйста, и так сложно сосредоточиться.

– Поворотник не забудь включить, – издевалась она. Кстати говоря, на этот раз получилось очень смешно.

Я никогда не сумела бы повторить этот трюк во второй раз, но смесь адреналина с кортизолом сделали из меня другого человека. Маринка подсказывала, я по возможности исполняла – и мы въехали в парк под жуткий скрежет пластикового шлагбаума по боковине. Подруга окончательно проснулась и счастливо поддерживала:

– Ты только что списала ценник этой тачки примерно на миллион!

– Да наплевать! – я впадала в неведомый мне доселе азарт.

В нужную аллею я вписалась не сразу, а впереди предстояло еще самое сложное: попасть на полной скорости в дверь через узкий просвет между деревьями и надеяться, что мы пролетим в Вахарну, а не воткнемся в ограду московского парка. Я три раза вдохнула, прежде чем решиться. Услышала и мнение Марины:

– Не очкуй, до сих пор мы ехали лучше, чем можно было надеяться. А у этой тачки отличная подвеска! Не ожидала от такой плоскодонки.

– Ты в этом разбираешься? – удивилась я.

– Ну да. Меня с семи лет папа водить учил. У меня и права есть.

Гортань сжалась, а содержания кортизола в крови прибавилось раз в десять:

– Почему тогда сама за руль не села?!

– С ума сошла? В таком состоянии – это опасно, – почти разумно ответила она.

– Выметайся из машины! – заорала я зло, но добавила миролюбивее: – Тебе в Вахарну нельзя, как бы тебя не вышвырнуло из салона прямо на деревья.

– Ну уж нет. Ходить мне вообще лениво, пусть вышвыривает, – выбрала она.

Я не знала, могу ли ставить под угрозу ее здоровье, но если начистоту, то мы обе прямо сейчас серьезно рисковали жизнью. Мотор ревел, я настраивалась. Но и злилась теперь на правильного врага, а не на Маринку:

– Представляешь, что он со мной сделал? Этот гад вынудил меня врать, изворачиваться, давать взятки и в конце буквально броситься с обрыва в бездну! Да я не ему сейчас помогаю – я свою природу насилую! Можно ли остаться прежней после такого приключения, а, Марин?!

Напарница не ответила. Я обернулась и застала ее спящей, сонно улыбающейся во сне. Видимо, влияние отпустило, а она и не стала сопротивляться. Ладно, ей вообще необязательно видеть дальнейшее. Конец путешествия сопровождался моим истошным криком – он подбадривал, трансформировал энергию агрессии в силу духа. Зеркало с моей стороны сшибло нагрянувшим стволом, но я лишь прибавила газа и зажмурилась.

Когда голос иссяк, а двигатель заглох, осторожно открыла один глаз и шумно выдохнула: вокруг раскинулось лето и вахарнийский луг. Единорог в десяти метрах слева не убегал – он смотрел на меня через треснувшее лобовое стекло в полном офигении, как на идиотку, нарушившую законы мироздания. Ею я и была. Но отчего-то невозможно гордилась тем, что справилась. Я жива, здорова! И Маринка просто продолжает храпеть на заднем сиденье! Потом подумаю о том, что не-существо все-таки может тоже пробраться через портал, а ведь до сего момента я в этом сильно сомневалась.

Выскочила из машины, осмотрела висящее на проводах зеркало, перешла к передней фаре… ну как фаре – тому,