Книга Последняя глушь - Эрин Хантер

— Ты был медведем, когда проглотил крючок?

— Нет. Я был гусем.

Тиинчу изумленно приподнял брови.

— В тебе живет дух не одного, а многих существ?

Уджурак кивнул.

— Но чаще всего я медведь. Но уже успел побывать и гусем, и орлом, и оленем…

— Значит, ты оборотень? — перебил целитель.

Он, не отрываясь, смотрел в лицо Уджураку, и в его темных глазах светилось что-то, похожее на восторг или даже на странную надежду.

— Я… Ну, наверное, — пробормотал Уджурак, склоняя голову набок. — А ты? Тот заяц в пещере — это ведь был ты, да?

Тиинчу кивнул.

— У тебя много обличий, а у меня только два: мужчины, как сейчас, и зайца-беляка. Большую часть времени я мужчина, но во сне становлюсь зайцем и узнаю то, о чем никогда бы не узнал, оставаясь мужчиной.

Уджурак вспомнил ощущение покоя, исходившее от этого стойбища плосколицых, и безотчетную уверенность в том, что здесь на них не будут охотиться.

— Все плосколицые умеют превращаться в каких-то зверей?

— Плосколицые? — улыбнулся целитель. — Хм, хорошее слово, очень точное. Нет, маленький медведь. Я здесь единственный плосколицый, обладающий духом животного.

Он нагнулся, внимательно всматриваясь в лицо Уджурака.

— Зачем ты пришел сюда? — спросил он.

Уджурак не сразу нашелся, что ответить. Честно говоря, он и сам не знал, зачем…

— Я… иногда я слышу голоса, — пробормотал он.

Уджурак не решился признаться Тиинчу в том, что этот голос принадлежал Силалюк — даже такой мудрый целитель вряд ли поверит в то, что могучая небесная медведица разговаривает с каким-то медвежонком гризли!

К счастью, Тиинчу не стал спрашивать его о том, кому принадлежал голос. Он вдруг резко встал, подошел к очагу и плеснул в стоящий на огне горшок какой-то густой, приятно пахнущей жидкости.

— И что тебе говорят эти голоса? — спросил он, снова возвращаясь к постели Уджурака.

— Они говорят… что я… что я должен спасти дикий мир.

Тиинчу громко вздохнул и покачал головой.

— Это трудная задача, — прошептал он.

Он сел, опустил в горшок ложку и стал кормить Уджурака. Жидкость оказалась горячей и приятной, от нее пахло оленями и травами. Тепло разлилось по всему телу Уджурака, и его снова стало клонить в сон. Но он не хотел засыпать, ведь ему тоже нужно было задать несколько вопросов Тиинчу, чтобы побольше узнать о том, куда он попал и кто о нем заботится.

«Может быть, сама Силалюк привела меня сюда?» — подумал он.

— Что это за место? — с трудом прошептал Уджурак, проглотив еще одну ложку.

— Северная деревня, — ответил Тиинчу, поднося новую ложку ко рту Уджурака. — А мы — народ карибу или северных оленей. Нам нравится жить здесь, среди зверей, в Долине карибу. Это место — Последняя великая глушь.

Уджурак почувствовал, как к нему возвращаются силы, и ему становится легче говорить.

— Я уже слышал это название, — сказал он. — Один… кое-кто, кого я встретил в пути, рассказал мне об этом месте.

Зачем говорить Тиинчу о том, что Квопик был медведем?

— Здешние люди, — начал было Тиинчу, но его прервал какой-то громкий назойливый треск, доносившийся снаружи.

Уджурак резко сел, сердце бешено заколотилось у него в груди.

«Что это? Оно громче, чем огнезверь!»

Тиинчу мягко опустил руку ему на плечо, давая понять, что нечего бояться.

— Теперь я ненадолго оставлю тебя, — сказал он, вставая. — Постарайся уснуть.

— Куда ты? — спросил Уджурак.

— Сегодня мы ждем гостей издалека, — ответил целитель. — Кажется, они уже прибыли. Я должен их встретить. — Он сказал это очень мрачно, словно совсем не радовался предстоящей встрече.

— Гости? — переспросил он.

— На свете есть люди, которые уважают наши обычаи, — пояснил Тиинчу. Его черные глаза были задумчивы и невеселы. — Но есть и другие, которые не хотят, чтобы глушь оставалась дикой природой.

— Кто они? — просипел Уджурак.

— Охотники, которые не уважают духов зверей, как это делает мой народ, — ответил Тиинчу. — Люди, которые хотят прорезать глушь дорогами и настроить тут домов. И другие… — он нахмурился. — Те, кто мечтает вырвать из земли сердце ради собственной выгоды.

Уджурак вытаращил глаза. Он не понимал, о чем говорит Тиинчу, но ему стало страшно.

— Не тревожься, — успокоил его целитель. — Пока дыхание не угасло в моей груди, я буду бороться против грядущих перемен, и я не одинок в этой борьбе.

ГЛАВА XV

ТОКЛО

Токло снилось, будто он в лесу. Ветки деревьев смыкались над его головой, а шорох в траве выдавал присутствие дичи. Он низко заворчал и поднялся на задние лапы, чтобы нанести метку на ствол дерева.

«Это моя территория! Лучше не связывайтесь со мной!»

Чернохвостый олень вышел из кустов и остановился прямо перед Токло. Во сне Токло присел, готовясь броситься на него, но почему-то поскользнулся и кубарем покатился по траве. Проснувшись, Токло понял, что лежит под скалой между спавшими Каллик и Лусой, а серый рассвет заливает небо бледным огнем.

Токло сел, широко зевнул и хорошенько почесался.

«Какой дурацкий сон! И приснится же такое!»

Лежавшая рядом с ним Каллик громко вздохнула и открыла глаза. Увидев Токло, она поспешно вскочила.

— Я рада, что ты еще здесь, — прошептала она.

— Пока, — кивнул Токло.

Он знал, что Каллик понимает, какая сила гонит его прочь. Очень скоро ему придется выбрать дорогу гризли и навсегда уйти в лес, но Токло уже понимал, что никогда не сумеет объяснить этого Лусе. Маленькая черная медведица все равно не поверит в то, что у него нет другого выбора.

— Я проголодался, — сказал он. — Давай поохотимся?

Спустившись в долину, он хорошенько принюхался и почти сразу же заметил зайца, щипавшего траву на берегу озера. Каллик тоже увидела дичь — кивнув Токло, она бросилась вперед, огибая зайца по широкой дуге, чтобы выскочить на него с противоположной стороны.

Очутившись в удобном месте, Каллик с устрашающим ревом прыгнула вперед. Заяц вскинул голову, увидел страшную белую медведицу и помчался прочь — прямо в лапы Токло. Молодой гризли убил его одним ударом.

— Чисто сработал! — воскликнула Каллик, подбегая к нему. — Надо будет непременно повторить это еще разок!

Тут ее глаза погрустнели, и Токло понял: белая медведица вспомнила о том, что им уже недолго осталось охотиться вместе.

Он подобрал зайца и понес его к скале, где спала Луса. Когда Токло и Каллик подошли ближе, Луса заворчала, повернулась на другой бок и потерла лапами морду.