Книга Сын Анубиса - Михаил Ежов

плыли дроны, украшенные трепещущими голубыми ленточками.

— Они направляются к пирамиде, — сказал сидевший справа от меня Тутмос. — Она построена прямо за городом. Вон видна. Видишь?

Камера действительно показала возвышавшийся над домами бежевый треугольник, будто вырезанный из картона и наклеенный на небо. Трудно даже представить, какой высоты была новая гробница.

Сидеть в актовом зале пришлось долго. Процессия добралась до границы Мемфиса, вышла за стену через облицованные цветными изразцами ворота, пересекла кусок пустыни и начала вливаться в квадратное отверстие в основании пирамиды. Две огромные каменные фигуры баранов с человеческими головами взирали на людей с высокомерным снисхождением.

Репортаж переместился внутрь гробницы. Зал, который диктор называл камерой, был освещён плавающими светильниками, испускавшими холодный голубоватый свет. Над всем высилась бронзовая статуя Анубиса, державшего в руке весы. В центре располагалось каменное возвышение, на которое поместили саркофаг фараона. Мой опустили рядом, на постамент поменьше. Должно быть, его соорудили совсем недавно. Люди окружили их и замерли в торжественном ожидании. Вперёд выступили жрецы в длинных траурных одеяниях. Они держали посохи с мерцающими навершиями.

— Сейчас Верховный Жрец Луксора проведёт ритуал погребения, — сообщил диктор. — Душа Великого Царя отправится на суд Осириса. Она будет взвешена, и мы получим знак, окажется ли душа повелителя легче пера Маат и отправится в Вечный оазис, или её пожрёт Аммут. Затем то же самое испытание ждёт сына фараона.

Из-за жрецов выступил старик в золотых одеждах, покрытых иероглифами. Я едва не подскочил на месте, когда понял, что вижу Кенриса. Разве он не должен скрываться от моего дяди?! Почему старик так спокойно произносит заклинание, выводя посохом в воздухе замысловатые знаки?

Через минуту камера показала весы, которые держала статуя Анубиса. На одной из чашек возникло светящееся перо.

Кенрис продолжал что-то говорить, размахивая посохом, навершие которого разгоралось густым синим светом, оставлявшим в густом от благовоний воздухе призрачные росчерки.

Вдруг весы пришли в движение: чаша с пером вздрогнула и медленно опустилась.

— Слава Тёмным богам! — возгласил диктор, перекрикивая радостный гул, наполнивший зал гробницы. — Душа Великого Царя оказалась легче пера Маат! Наш повелитель отправится в Вечный оазис!

Когда все выразили свой восторг, начался ритуал проверки души сына фараона. Снова на весах появилось перо. Кенрис повторил представление. Я наблюдал за происходящим, затаив дыхание. Всё-таки, отчасти это касалось и меня. Хоть моя душа и осталась при мне. По идее, взвешиваться должна душа настоящего Ахенатона. Однако жрец ведь считает, что принц жив. Как же он собирается убедить всех в том, что его душа отправится в загробный мир? Ну, или окажется в чреве Аммут.

Чаша весов опустилась и замерла, свидетельствуя о том, что безвременно почившего принца ждёт Вечный оазис. Блин, как они это сделали?! Ни тела в саркофаге, ни души на весах — и тем не менее, ритуал прошёл без сучка, без задоринки. Неужели всё это — представление, не имеющее отношения к реальному суду Анубиса? Если так, то убедит ли оно моего дядю-узурпатора, что его племянник мёртв?

Вспомнились похороны Мелии. На них никакие перья не появлялись. И вообще, всё было проще. С другой стороны, тело забрали родственники, так, что, возможно, ритуал продолжился не на наших глазах. Меня-то интересовало, прежде всего, существуют ли в этом мире боги, и если да, то как с ними взаимодействовать. «Сон», в котором со мной говорил Анубис, не давал покоя. Он походил на реальность, хотя, безусловно, был видением.

Наконец, трансляция похорон закончилась, и началась передача, в которой давалась ретроспектива правления фараона. Её я досматривал уже в своей комнате, так как из актового зала нас выставили, предупредив, что через день возобновляются занятия.

— Кто-нибудь знает, какой длины погребальный свиток у фараона? — спросил я, вспомнив похороны Мелии.

— Вроде, сказали по телику, что пятьдесят, — отозвался Рет. — А у его сына — сорок. А что?

— Просто интересно. На сорок два метра длиннее, чем у Мелии.

— Ну, это понятно. Где наместники Ра, и где она!

— А, собственно, где? — спросил я. — В Аммуте или Вечном оазисе? Мы ведь даже не знаем, потому что видели только мумифицирование.

— Надеюсь, ей повезло, — сказал Исея.

— Дело не в этом. А в том, что сейчас они могут находиться в одном месте.

— И что? — недоумевающе уставился на меня Омфал. — К чему ты клонишь, Эхи?

— Да к тому, что какой бы длины свитки ни были, итог один — смерть.

— Ну, не скажи, — покачала головой Исея. — Фараон и в Загробном царстве не будет жить простолюдином. А простолюдин не сядет близ трона Осириса. Так что ты ерунды-то не говори. И вообще, лучше о таких вещах сильно не распространяться. Даже у стен есть уши, знаешь ли.

Тут она была права, и я счёл за лучшее замолчать. От греха подальше.

Вечером сходил в библиотеку получить учебники — Тутмос, как староста, договорился, чтобы мне их выдали. Я думал, что в академии учат магии и её боевому применению, но оказалось, что меня ждут и остальные, самые обычные предметы. Блин, школу я ненавидел с первого до последнего звонка. Ничему так не радовался, как её окончанию. А теперь придётся снова маяться этой фигнёй! Уныло пролистав учебники, я понял, что добрую половину, если не больше, успел позабыть. Оно и неудивительно: ни математика, ни химия в моей работе мне ни разу не пригодились. Утешало только то, что в выданном старостой расписании значились такие предметы, как ритуальная и боевая магия, рукопашка, владение оружием, управление военной техникой и так далее.

Мои одногруппники пребывали в расстройстве из-за того, что их наказали после гибели Мелии. Никто из нас месяц не сможет практиковаться — то есть, охотиться на Проклятья. А это означало, что никакого притока шехира не предвидится. Похоже, для местных аристократов подобное положение дел было самым тяжким, что может случиться.

Меня это тоже беспокоило. Я должен восстановиться, но как это сделать, не имея возможности поглощать Проклятья? Но выбора не было: выходить на охоту, находясь на испытательном сроке, даже мои новые товарищи не решались.

Постепенно я привыкал к жизни в академии. Осваивал управление боевыми машинами, приноравливался к здешнему стилю единоборств, дрался на хопешах и другом холодняке. Больше всего мне нравились занятия по активации гаджетов. Заключались они в том, что на уроке нам выдавали