Книга Петр Столыпин, который хотел как лучше - Александр Иванович Колпакиди

цифры, важнее отражаемые ими процессы и тенденции. И тут мы встречаемся с двумя кажущимися несообразностями. Во-первых, военно-окружными судами в разгар революции (1905–1906 гг.) вынесено 14 % смертных приговоров и совершено по ним 9 % казней. Все остальные приговоры (86 %) и казни (91 %) пришлись на период спада революции и «мирное» время. Из числа приговоренных к смерти казнили во время революции менее одной трети (29 %), а после нее — почти половину (48 %) и, что весьма примечательно, процент казненных к числу приговоренных к смерти год от года неуклонно нарастал, пока в 1909 г. не сравнялся с процентом казненных по приговорам отмененных 19 апреля 1907 г. военно-полевых судов.

Кроме того, во время подавления восстаний и разгона демонстраций за годы правления Николая II убито 17 582 и ранено 28 051 человек. В течение 1905–1912 гг. в тюрьмах умерло 30 424, покончили самоубийством 928 человек.

Сравнительные данные по царствованиям других лиц династии мы не приводим ввиду «чересполосности» таких данных. Но одно совершенно ясно: царствование Николая II было самым кровавым. Особенно тяжелым в последние двадцать три года российской монархии оказалось положение так называемых «инородцев», и, прежде всего, евреев. В правление Николая II еврейские погромы стали заурядным явлением. Организовывались они обычно «патриотами» — членами черносотенных организаций — Союза русского народа и Союза Михаила Архангела, которым царь открыто покровительствовал, подолгу беседуя с главой «союзников» А. И. Дубровиным. В погромах погибло 21 тыс. человек и получило ранения 31 тыс. человек, но ни один из погромщиков не был привлечен к суду и не был как-либо наказан. Размах репрессий в России в ходе, а особенно после революции 1905–1907 гг. был настолько широк, что хорошо осведомленный современник событий записал: «Чуть не в каждой семье имеются близкие люди, которых так или иначе задело маховое колесо русской истории последних лет, кровавых, беспощадных и страшных».

В заключение приведем эпизод из романа А. Солженицына «Август четырнадцатого». В самом его начале недавняя гимназистка Варя размышляла: «А еще: разобраться, как это сразу все заскособочилось, куда поползло? Всего месяц назад, три недели назад, кажется, никакой мыслящий русский гражданин не сомневался, что глава России — презренная личность, недостойная даже серьезного упоминания, немыслимо было без насмешки повторить его слова. И вдруг в день-два все изменилось». Героиня романа имела в виду массовую вспышку шовинизма и возвеличивания царя в начале первой мировой войны, что сегодня — голубая мечта наших сегодняшних монархистов.

Иван Кемеров

Миф о столыпинской экономической реформе. Чем он вреден в наши дни?

С перестроечных времен существует штамп — большевики проводили над Россией социальные эксперименты. Да, проводили. А Столыпин? Он занимался точно тем же самым. Главное дело Петра Аркадьевича — аграрная реформа — это такой же социальный эксперимент, теоретическая схема, разработанная в тиши кабинетов без учета российской специфики. О том, что у крестьян имелась веками сложившаяся психология, Столыпин знать не хотел. Вот должна быть такая реформа — и всё.

Более того, никто из сторонников реформы и не скрывал её людоедскую суть. Выживает сильнейший. Пусть половина крестьян перемрет с голоду — зато мы получим великую Россию. В «лихие девяностые» наиболее честные «демократы» говорили то же самое. По сравнению с этим большевики выглядят истинными гуманистами.

Стоит ли удивляться, что реформа Столыпина встретила бешеное сопротивление и в итоге с треском провалилась. К моменту убийства Столыпина уже было понятно — ничего из его затеи не вышло. Но того, что успели сделать, хватило, чтобы до предела накалить обстановку в деревне. После реформаторских попыток Столыпина государство уже однозначно воспринималось крестьянами как смертельный враг.

Недаром его ненавидели многие монархисты — не из тупого консерватизма, они просто понимали, куда ведут благие намерения Петра Аркадьевича. Кстати при анализе деятельности Столыпина вспоминается другой знаменитый российский сельскохозяйственный реформатор XX века — Никита Сергеевич Хрущёв. На бумаге все его затеи тоже выглядели неплохо. Так что при желании вполне можно обосновать, что он действовал правильно, только ему не дали завершить благие начинания. Из доклада ежегодной сессии Министерства здравоохранения России за 1912 год: «Из 6–7 млн. рождаемых детей 43 % не доживают до 5 лет. 31 % в той или иной форме обнаруживают различные признаки пищевой недостаточности: рахита, цинги, пеллагры и проч.». На листе доклада напротив слов: «До 10 % крестьянских детей являют признаки умственной недостаточности» — рукой царя написано: «Не важно».

Для продвижения своей реформы, встреченной российским обществом в штыки, премьер-министр Столыпин ввел военно-полевые суды. Это была «особая пятерка», состоящая даже не из военных юристов, а из строевых офицеров. Они не только не знали законов, но и не имели опыта ведения следствия. А вот решительности у военных всегда много. Чего разбираться? Подумаешь — невиновного повесили! Главное — нагнать страху на мужичье. Бунтует быдло? Вешать и пороть. Сначала приводили приговор в исполнение, потом разбирались. Или не разбирались. Итог был мрачным. Встречались села, где отсутствовало почти все взрослое мужское население, посаженное в тюрьмы или отправленное в ссылку… Столыпин не раз высказывал свою позицию по поводу аграрной реформы. 10 мая 1907 года он сказал речь «Об устройстве быта крестьян и о праве собственности», окончание которой всем известно: «Вам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия!» Это очень любят цитировать. Но каким путем Столыпин собирался сделать Россию великой?

0 Его оппоненты выступали за принцип «семейной собственности». То есть за то, чтобы хозяин не мог обделить детей, продав свой надел и вложившись в тогдашний «МММ» — какой-нибудь аргентинско-тамбовский золотой прииск, каких тогда было полно. Столыпин же считал — владелец пусть как хочет, так и распоряжается своей собственностью. «Главное, — говорил он, — когда мы пишем закон для всей страны, иметь в виду разумных и сильных, а не пьяных и слабых». В его речах видна мифология реформы, вечная для всех либералов. Бедный — это «пьяный бездельник», который не хочет работать. Хотя это совсем не так. Что такое пожар в деревне? Это гибель не одного хозяйства. В наше время пострадавшим выдают материальную помощь. Тогда — не выдавали. Пойдем дальше. Болезни. Медицинской помощи в деревне фактически не существовало. Значит, если в семье серьезно заболел единственный работник — семья обречена на голод. То есть любая крупная неприятность отбрасывала крестьянина в нищету. «Мир» мог помочь. Индивидуалу, на которого и напирал Столыпин, оставалось только подыхать. С точки зрения высокой государственной политики это казалось неважным. Но русские люди почему-то не считали, что проигравший должен умереть. А тех, кто так считали, называли жлобами. Абстрактность замысла столыпинской реформы в значительной мере объяснялась тем, что ее сочиняли люди,