Книга Цветы эмиграции - Нина Алексеевна Ким

ними кататься и до Севера, где ничего не было, кроме мороженой трески. Образование и цепкий ум помогали Густаву разбираться в документах: накладные для товаров, накладные для себя и покупателей. Высчитывал тоннаж закупленного и заказывал точное количество вагонов, чтобы не тратить деньги впустую.

Густав с Василием катались по огромной стране и не скучали. Оба научились по самоучителю играть на гитаре, перебирали струны и пели. Потом Василий стал писать стихи и подбирать к ним музыку. Густав купил учебники по английскому языку и начал заново учить то, что проходили в институте.

За окном проплывали разные пейзажи. Степь была особенно унылой, только весной расцветала на короткое время яркими маками в сочной зелени трав, потом опять становилась серой и безжизненной. Если состав останавливался на полустанке, местные жители бежали к нему с рыбой, вяленой и высушенной ветрами, как их лица. Меняли на всё, что могли.

Почему бы сюда не завозить продукты, как можно жить в этих краях, где по ночам воют волки от тоски и скулят шакалы, чьи худые тени блуждают в степи, голой и беспросветной?

В России, где за окном мелькали перелески, им кивали берёзы, ромашки на полянах, но также пахло беспросветной бедностью. И здесь люди, как и везде, хотели фруктов и свежих овощей.

Почему не обеспечивать голодные места продуктами, которых не было в этих краях? Проезжали же составы со всем необходимым мимо? Заготовительные конторы думали о своей прибыли, вырывали у производителей выращенную сельхозпродукцию и продавали всё втридорога. С начала весенних работ друзья объезжали поля и обещали хорошие цены, чтоб товар не уплыл от них в другие руки. Расчётливо ждали, когда урожай начнёт гнить на корню, чтоб забрать за бесценок. И сдвинуть махину мошеннической схемы на другие рельсы было невозможно. Пиявки на местах мешали этому.

Потом появились крупные игроки – бандиты. Загоняли составы в тупик и не выпускали до тех пор, пока не получали выкуп. Из последней поездки друзья еле унесли ноги.

На узловой станции в Казахстане их задержали. В служебный вагон ворвались незнакомые парни:

– Вы долго будете кататься по нашей земле бесплатно? – пнул ногой по нижней полке здоровенный бугай.

– По чьей земле? С каких пор она стала вашей? – привстал с места Василий.

– Тупой? – громко спросил бугай и с размаху ударил Василия. Остальные начали молотить его по голове. В тесном купе Василию некуда было деваться. Кровь хлынула из рассеченной кожи головы и залила лицо. Он пытался дать сдачи, но ему выкрутили руки. Бугай ритмично начал швырять на пол всё, что попадалось ему на глаза.

– Сегодня вы поедете живыми, а в следующий раз не пропустим без денег.

Когда Густав зашёл в вагон, ужаснулся: лицо друга превратилось в месиво. Он хотел бежать за помощью на станцию, но Василий остановил его:

– Ехать надо, могут вернуться.

Каждая поездка становилась всё страшней: они не знали, вернутся ли живыми домой или нет.

В этот момент жена получила весточку от сестры, которая разыскала их через общество Международного Красного Креста.

– Ехать, – сказал он себе.

Выхода не было.

Приблизительная схема деятельности зародилась на первом вечере у родственников в Бонне, а на основе собственного опыта и жажды деятельности она обрастала деталями, как мясо нарастает на скелет.

Густав не забывал о друзьях. Василию смогли сделать новые документы, по которым он въедет в Германию. От Шахина пока никаких вестей не было.

Магазин, который Густав взял в аренду у турка, стал началом торговли на новом месте в чужой стране.

– Везде найдутся люди, которые хотят жить и есть, – сказал он сам себе. – Надо открыть магазины с русской едой.

Работал и удивлялся тому, какая простая и здоровая система торговли существует в Германии. О таком он даже и мечтать не мог, когда колесил по пятнадцати республикам большого исполина, прогнившего насквозь и больного коррупцией. Простая схема «товар – покупатель – продавец» соотносилась с правилами всего из шести пунктов, о которых рассказал ему иноверец, турок.

С восходом солнца Густав варил себе кофе, подогревал молоко, добавлял сахар и пил маленькими глотками божественный напиток, который разгонял туман в голове и расставлял всё на свои места. Сдувая пену, строил план на день. Доставал маленький блокнот и царапал корявыми буквами адреса, куда должен был поехать.

– Не забыть бы очки, – напоминал себе и тёр переносицу. Жест, который родился за часами, проведёнными у компьютера в бытность работы программистом, прижился навсегда.

Умение просчитывать шаги, грамотность и личное обаяние помогали ему: торговые сделки с партнёрами шли ровно, без злости и подводных камней. Ему доверяли, как доверял бывший хозяин помещения, который по-прежнему забегал к нему посидеть, поболтать и дать дельные советы.

– Когда разбогатею, с меня щедрый башиш, – смеялся Густав.

– О нет, взятки в этой стране запрещены, – отмахивался гость.

Жена ещё спала, когда Густав выходил из дома, ставшего скучным и пустым после отъезда Дэна в частный пансион по совету Людвига.

Вот-вот должен был приехать Василий. Вдвоём уже не так страшно. Прошло почти полтора года с тех пор, как они расстались в аэропорту в Москве. Василий хохотал нарочито громко, но глаза у него были печальные.

Глава 11. Василий едет в Германию

Василий получил въездную визу в Германию. Он имел право жить на территории этой страны по закону для лиц еврейской национальности. Густав предложил ему побыть ещё немного в Москве, наработать первых клиентов – этнических немцев, которые начали перебираться на новую родину из Средней Азии и Казахстана, Украины и Поволжья. Василий должен был встречать их в Москве, ездить с ними в посольство Германии, помогать заполнять анкеты, провожать в аэропорту, заполнять таможенные декларации. По сарафанному радио будущие переселенцы уже обращались к Василию.

Вскоре он взял себе помощника – племянника раввина из еврейской общины, послушного грамотного юношу, который учился на последнем курсе в институте иностранных языков. В первое время они вдвоём приезжали в аэропорт, встречали прилетевших и отвозили на квартиру, где жил Василий, потом катали по городу, приводили в немецкое посольство и помогали. Всё шло так, как предсказывал Густав. Уезжающие не скупились, рассчитывались щедро, потому что сами шагу не могли сделать, боялись всего и полностью доверяли Василию. По таможенной декларации они не могли вывозить больше определённой суммы на одного человека и в аэропорту отдавали смятые купюры провожающему без жалости, не в мусорную же урну выбрасывать деньги.

Самолёт взмывал вверх, и через четыре часа полёта они попадали на землю обетованную, в