Книга Туман - Стивен Кинг

— Нет, нет, и нет, — сказал Нортон, качая головой. — Это мыуже обсуждали не один раз. Мы уходим…

— Нет, — прошептал кто-то, и этот звук разнесся вдруг,отражаясь эхом, словно шорох листьев в полумраке октябрьского вечера. —Нет-нет-нет…

— Вы попытаетесь удержать нас силой? — пронзительным голосомспросила престарелая леди в бифокальных очках, одна из «людей Нортона», есливоспользоваться его же термином. — Вы хотите задержать нас?

Мягкое бормотание протестующих голосов стихло.

— Нет, — ответил Майк. — Я не думаю, что кто-то будет васзадерживать.

Тут я наклонился, зашептал на ухо Билли, и он посмотрел наменя вопросительно и удивленно.

— Прямо сейчас беги, — сказал я. — Быстренько.

Нортон пригладил волосы расчитанным жестом бродвейскогоактера. Мне он нравился гораздо больше, когда беспомощно дергал стартербензопилы, сокрушаясь и думая, что его никто не видит. Я не мог сказать тогда исейчас не знаю, верил ли он в то, что делает, или нет. Глубоко внутри, я думаю,он знал, что должно случиться. Я думаю, что та логика, которой он молился всюжизнь, в конце концов обернулась против него, как взбесившийся и озверевшийнекогда дрессированный тигр.

Он беспокойно огляделся вокруг, словно желал сказатьчто-нибудь еще, потом повел четверку своих сторонников мимо одной из касс.Кроме старушки, с ним были пухлый парень лет двадцати, молодая девушка имужчина в джинсах и сдвинутой на затылок шапочке для гольфа.

Взгляд Нортона встретился с моим, глаза его чутьрасширились, потом ушли в сторону.

— Брент, подожди минуту, — сказал я.

— Я не хочу больше ничего обсуждать. Тем более с тобой.

— Я знаю, но хочу попросить об одном… — Я обернулся и увидел,что Билли бежит к кассам.

— Что это? — спросил Нортон подозрительно, когда Билливручил мне целофановый пакет.

— Бельевая веревка, — ответил я, смутно понимая, что сейчасвсе в супермаркете смотрят на нас, собравшись по другую сторону от линии касс.— Тут ее довольно много. Триста футов.

— И что?

— Я подумал, может быть, ты привяжешь один конец за поясперед тем, как выйти. Когда веревка натянется, привяжи ее к чему-нибудь.Например, к дверце машины.

— Боже, зачем?

— Я буду знать, что вы прошли по крайней мере триста футов.

Что-то мелькнуло в его глазах, но только на мгновение.

— Нет, — сказал он.

Я пожал плечами.

— О'кей. В любом случае, удачи.

Мужчина в кепочке для гольфа неожиданно сказал:

— Я сделаю это, мистер. Почему бы нет…

Нортон обернулся к нему, словно собирался что-то сказатьрезкое, но мужчина посмотрел на него пристально и спокойно. Он решил, и у негоне было никаких сомнений. Нортон тоже понял это и промолчал.

— Спасибо, — сказал я, разрезая упаковку своим карманнымножом, и веревка вывалилась гармошкой жестких колец. Я вытащил один конец иобвязал пояс «Чемпиона по гольфу» свободной петлей с простым узлом. Он тут жеразвязал веревку и быстро затянул туже на добротный морской узел. В залемагазина стояла полнейшая тишина. Нортон в нерешительности переминался с ногина ногу.

— Дать нож? — спросил я мужчину.

— У меня есть, — он взглянул на меня. — Ты, главное, следиза веревкой. Если она запутается, я ее обрежу.

— Мы все готовы? — Спросил Нортон слишком громким голосом.Пухлый парень подскочил, будто его толкнули.

Не получив ответа, Нортон двинулся к выходу.

— Брент, — сказал я, протягивая руку. — Удачи.

Он посмотрел на мою руку с сомнением.

— Мы пришлем вам помощь, — сказал он наконец и толкнул дверьс надписью «Выход».

Я снова почувствовал тот едкий запах. «Его люди» последовализа Нортоном. Майк Хатлен подошел и остановился в медленно движущемся молочномтумане. Нортон сказал что-то, что я вполне мог бы расслышать на такомрасстоянии, но туман, казалось, гасил все звуки. Кроме двух-трех слогов, словнодоносящихся из работающего вдалеке радиоприемника, я не расслышал ничего. Потомони начали удаляться.

Хатлен придерживал открытую дверь. Я стравливал веревку истарался, чтобы она свободно провисала, помня об обещании перерезать ее, еслиона застрянет. Снаружи все еще не доносилось ни звука. Билли стоял рядом, и япочувствовал, как он дрожит от напряжения. Снова возникло странное чувство, чтоэти пятеро не исчезли в тумане, а просто стали невидимы. Какое-то мгновение их одеждаплыла уже без них, а затем и она пропала. Этот туман по-настоящему впечатлялсвоей плотностью, лишь когда можно было увидеть, как он проглатывает людейбуквально в течение секунд.

Я продолжал стравливать веревку. Сначала ушла в туманчетверть, потом половина. На мгновение движение прекратилось, веревка обмякла.Я задержал дыхание, но веревка снова пошла, скользя у меня между пальцами.

Ушло три четверти веревки, и я уже видел ее конец, лежащийна ботинке Билли, но тут веревка в моей руке снова остановилась. Секунд пятьона лежала неподвижно, затем рывком ушли пять футов, и вдруг, резко дернуввлево, веревку натянуло о край двери так, что она даже зазвенела.

Еще двадцать футов сдернуло рывком с моей руки, оставив намоей ладони ожог, и из тумана донесся высокий дрожащий крик. Я даже не могпонять, мужчина кричит или женщина.

Снова дернуло веревку. И снова. Ее мотало в дверном проемето влево, потом уползло еще несколько футов, и из тумана донессязахлебывающийся вопль, услышав который Билли застонал, а Хатлен замер с широкораскрытыми от ужаса глазами.

Вопль внезапно оборвался, и, казалось, целую вечность стоялатишина. Затем закричала старушка, и на этот раз никаких сомнений насчет того,кто кричит, не было.

— Уберите его от меня! — кричала она. — О, господи, господи,уберите… — Голос ее оборвался.

Внезапно почти вся веревка сбежала с моей ладони, оставивновый ожог и обвисла. Из тумана донеслось сочное громкое хрюканье, от которогоу меня во рту тут же пересохло.

Такого звука я не слышал никогда в жизни, но ближе всего тутподошло бы сравнение с фонограммой из какого-нибудь кинофильма, снятого вюжноамериканских болотах. Такой звук могло издать только очень большоеживотное. Он снова донесся до нас, низкий, неистовый, звериный звук. И снова.Потом перешел в прерывистое бормотание и затих.