Книга Гомо Сапиенс. Человек разумный - Юрий Чирков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Второй момент – в миг Творения (Большой взрыв) космос был предельно прост, полностью лишен каких-либо свойств. А дальше последовало саморазвитие, шаг за шагом, совершенно новых свойств, всего того, что мы именуем сложностью.
И самое удивительное в этом процессе «саморазвертывания» Природы – появление живой материи из неживой. Как появился первый живой организм – все еще загадка, тайна за семью печатями. И мнения ученых тут расходятся более всего.
Но с чем спорить становится уже просто неприличным, так это с мнением отсутствия у Природы творческих сил. Мы уже просто обязаны приписать ей способность быть самоорганизующейся. И это свойство материи, из которой создана Вселенная, бросает вызов самому основанию современной науки.
А если вернуться к рассуждениям о «стреле времени», о которой говорилось выше, то тут выясняется потрясающий факт. Но здесь лучше предоставить слово Полу Дэвису. Вот его слова:
«Наряду со стрелой энтропии существует и другая стрела времени, настолько же основополагающая и не менее тонкая по природе. Ее происхождение окутано тайной, но ее присутствие невозможно отрицать. Я имею в виду то, что вселенная прогрессирует – посредством устойчивого роста структурированности, организованности и сложности – в сторону все более развитых и совершенных состояний материи и энергии. Это одновременное движение вперед можно назвать оптимистической стрелой, в отличие от пессимистической стрелы второго закона (имеется в виду второй закон термодинамики, тенденция неуклонного роста энтропии, возрастание хаоса – Ю.Ч.).
Некоторым ученым свойственно попросту отрицать существование оптимистической стрелы. Возникает вопрос: почему? Возможно, потому что наше понимание сложности все еще рудиментарно, тогда как второй закон имеет крепкое основание. Возможно, отчасти также оттого, что ей до сих пор сопутствует привкус антропоцентрической сентиментальности, а также популярность среди многих религиозных мыслителей. Тем не менее, прогрессивная природа вселенной – объективный факт, и его нужно как-то примирить со вторым законом термодинамики, который почти наверняка неизбежен. Только в последние годы успехи в изучении сложности, самоорганизации и коллективных феноменов показали, как эти две стрелы могут сосуществовать в действительности».
Таким образом, мы вправе полагать, что появление на планете человека разумного вовсе не случайно, а вполне закономерно, ибо это переход (от мозга обезьян к мозгу человека) к сложности более высокого порядка. И тут будет действительно правильным к словам «стрела эволюции» добавить вольно выбранное нами прилагательное – НАСТЫРНАЯ стрела эволюции!
Прежде чем отойти в мир иной, очень хотелось бы узнать, с чего бы это некоторым обезьянам, которым все мы обязаны существованием в качестве человека, нужно было в далеком прошлом подниматься на задние конечности и превращаться в нас, людей. Добровольно они пошли на это или принудительно? И как это у них происходило? И почему человек голый, а обезьяны покрыты мехом? И отчего другие обезьяны не подают никаких признаков очеловечивания, хотя по своей биологии ничуть не хуже тех самых, от которых мы произошли? Взять, к примеру, гориллу. Чего ей не хватает, чтобы стать человеком? Времени? Так она существует миллионы лет! Желания? А есть ли оно у нее, и, вообще, могут ли животные думать о своем будущем? Но самое загадочное – это, конечно, разум человека. Что это такое? Как и для чего он возник?
Но самая, пожалуй, любопытная теория о превращении обезьяны в человека состоит в том, что сделал это не труд, как учил Энгельс, а жульничество и нечестное поведение. Очень немарксистская точка зрения.
Сегодня доказано, что те приматы, которые лучше других умеют обманывать своих сородичей, обладают и самым крупным мозгом. Эта теория носит название макиавеллевского интеллекта, то есть «бессовестного, вероломного, коварного, неразборчивого в средствах ума. По имени известного итальянского деятеля и мыслителя Николо Макиавелли, 1469–1527, по всеобщему убеждению исповедовавшего в политике пренебрежение нормам морали (макиавеллизм) и ради упрочения государства считавшего допустимыми любые средства».
То есть крупный мозг позволял обманывать соплеменников и за счет этого меньше работать, меньше рисковать на охоте, лучше питаться и чаще, скажем так, размножаться.
Сегодня многочисленные случаи обмана среди приматов достоверно запротоколированы. Самка гориллы, например, может тайно спариваться с мужской особью, избегая, таким образом, наказания от доминирующего самца. Часто обезьяны изображают равнодушие к вкусной пище, чтобы конкуренты не украли ее. Описан случай, когда молодой павиан, чтобы избежать выговора от своей матери, внезапно вскакивал и смотрел с тревогой на горизонт, заставляя все остальное стадо впадать в панику, опасаясь хищников. Это уже весьма тонкий расчет, почти человеческий.
Правда, зря ученые говорит о «макиавеллизме». Обезьяны, как и наши предки, не понимают слов «непорядочно» или «порядочно», а просто вывели из опыта, что в результате какого-то поведения получают нужный им результат.
А мораль была придумана совсем в другую эпоху.
…То и дело мелькающие в средствах массовой информации броские заголовки, сообщающие об обнаружении очередного «ключевого гена, сделавшего нас людьми», явно опережают события
Но ведь они наверняка есть, эти пресловутые «ключевые гены». Хотя этологи и зоопсихологи в последние годы превзошли самих себя в отыскании у других животных особенностей мышления и поведения, считавшихся ранее чисто человеческими, кое-какие важные отличия все же имеются. Пусть не качественные, а хотя бы количественные. В конце концов, мы умнее! Наш мозг по объему втрое превосходит мозг шимпанзе, а это что-нибудь да значит.
Неудивительно, что генетики, изучающие геном человека, изо всех сил пытаются найти те генетические особенности, которые обусловили увеличение мозга и, возможно, его более эффективную работу. Особые надежды при этом возлагаются на сравнение человеческого генома с геномом шимпанзе. Это позволяет сразу исключить из рассмотрения те примерно 98–99 % генома (в зависимости от способа подсчета), которые идентичны у наших видов. Где-то там, в оставшихся одном или двух процентах (что соответствует 30–60 млн нуклеотидов), зашифрована тайна человеческой уникальности. Осталось понять, где именно и каким образом. Сразу после прочтения генома шимпанзе (это радостное событие произошло в 2005 году) генетики дружными рядами бросились штурмовать «извечную тайну» уникальности человека, и мощь их натиска внушает уважение. Публикации, посвященные выявлению уникальных генетических особенностей Homo sapiens, появляются все чаще, и порой создается впечатление, что еще немного – и что-то очень важное откроется нам.
Мы умнее, наш мозг больше и лучше устроен, чем у обезьян. Полная победа за нами, ура! Но тут неплохо было бы еще понять, какую немалую цену пришлось человеку при этом заплатить. Русская пословица гласит: «нет худа без добра». А тут возникает обратное присловье – «нет добра без худа»!
