Книга Тишина камней - Сергей Савочкин

Ри пожал плечами. В детстве они тайком с ребятами кидали камешки, подражая игре каргхаров, но отвечать на пьяные выпады Мата совершенно не было желания.

Играющие за столами в очередной раз принялись отсчитывать до пяти, а нюхач — рассказывать о правилах:

— Двадцать пять одинаковых размером камней. Среди них один гвирт. Это карг хозяина «Бочки». Думаешь, он будет в минусе из-за потерянного гвирта? Да ни за что! Он забирает все серебро со стола, а это по пять монет входной ставки с каждого и по одной за каждый бросок.

Камни перемешиваются в корзине и хозяин вываливает их на стол под маской. Обычно это крышка самой корзины. Чтобы гвирт остыл и перестал светиться. На это нужно пять мгновений. Слышал — считают?

Поле обычно круглое. Встают, значит, вокруг и жребием определяют того, кто будет бросать первым. И первый бросок делается личным гвиртом! — Мат сообщил об этом, как о великом открытии. — Если угадал и выбил гвирт хозяина с первого броска — забираешь оба себе и все, игра окончена. Промахнулся — забудь о карге до своего следующего хода, он остается на поле.

Хозяин снова перемешивает. Под маску. И считают.

Словно услышав просьбу рассказчика, играющие начали отсчет, а Матаара к ним присоединился, шепотом повторяя:

— Один. Два. Три. Четыре. Пять… — Движением рук он повторил снятие маски и был похож в этот момент на странствующего артиста, показывающего фокусы. — Готовится к броску следующий. Он отходит на шаг от стола. Сомневается. Жалеет. — Гримасы сменялись на лице Матаары. — Паникует. Ему стыдно. Азарт возвращается. Блеск в глазах. Бросок! — Мат кинул воображаемый камень. — Тьфу! Сука! Где же ты?! — Он долго смотрел куда-то вдаль, потом вытер глаза и закончил: — Инзи рассказал бы лучше. А теперь он продует единственный гвирт, который заработал за сезон. Новичкам больше и не положено. И кучу монет. За каждый бросок любым камнем со стола на лапу хозяина ложится монета. Инзи охоч до старых вещиц, но аманкул, если он настоящий, ему не позволят выиграть. Хотя авторитет Коса может и не даст его обмануть.

— Аман Кулун был моим дедом, — вдруг поделился Ри. Так, запросто, будто это лишь обыденность, а не повод гордиться. — Я его не знал. Папа рассказывал, что дед был хорошим кузнецом. И все.

— Да ты… — еле выговорил Мат, застывший от удивления. Наверно, он хотел обвинить Ри во вранье, или уточнить, не шутит ли тот, но, видя отсутствующий взгляд паренька, закончил ошеломленно: — полон сюрпризов. — Нюхач закрыл рот, подергал головой, будто вываливая из ушей всякий хлам, пару раз громко хохотнул. — Хороший кузнец, говоришь? Да он легендарный! Лучший! Да меня на смех поднимут, если я скажу, что сидел за одним столом с внуком Аман Кула. — Матаара вдруг изменился в лице, поник и тихо произнес: — И ты никому больше не говори. Особенно Инзиме.

— Почему?

— Он болтун. А подобная новость привлечет всеобщее внимание. А оно тебе нужно?

— Нет, — согласился Ри.

— То-то же. Поверь, мне жаль тебя. — Матаара погрустнел, он просто сидел и разминал пальцы, хрустел костяшками. — Немного. Я родителей вообще не знал. Меня подобрали чужие люди и избавились, как только смогли. Выучил ремесло нюхачей, тем и промышлял с детства. И за свою жизнь я понял одно: большинство людей подводят тех, кто им доверился. Но отряд — моя семья. Я живу от Охоты к Охоте в ожидании встречи с Косом и Ло. И я не собираюсь терять семью в Тишину. Из-за тебя. Понимаешь?

Ри кивнул и опустил взгляд.

— Тебе лучше уйти до рассвета. Пока все будут спать. Мир вокруг жесток, но в тебе что-то есть. Определенно. То, как ты рьяно рвался за своими цнойскими побрякушками и вопил о святости предков, меня впечатлило. Правда. Я против тебя только потому, что ты — угроза для безопасности моей семьи. Вот и все.

«Вот и все», — вторил мысленно Рийя Нон.

От игровых столов донеслось несколько резких возмущений, а потом все дружно захохотали.

А головы кабанов, лис и волков, висящих на стенах, отрешенно наблюдали за пиршеством человеческих пороков, и обязательно бы вспомнили о лесе, мягком мхе и росе поутру. Если бы могли.

Ри, не дождавшись возвращения игроков, попросил Мата проводить его до ночлега.

Пыльная, воняющая коптящим жиром и чем-то кислым комната в обветшалом домишке встретила ночного постояльца горящей свечой на деревянном столе, широкой лавкой и накренившимся шкафом с открытой дверкой. Через стену были слышны приглушенные стоны.

Ри тут же представил, что по соседству держат в заложниках красивую смуглую девушку, заткнули ей рот грязной тряпкой и пытают. Но пытки нравятся красотке, она тихо и ритмично мычит. Он приблизился к стене. Стоны иногда прерывались на таинственный шепот, который было совсем не разобрать.

Ри окончательно отогнал непристойные мысли и попытался закрыть дверцу шкафа, но та со скрипом снова отворилась.

За окном мелькнула тень. Парень подошел к небольшому прямоугольному проему с пересекающимися тонкими рейками и кусочками слюды в клетках между ними. Ничего не разглядеть. Он поднял с пола замызганное полотенце и повесил его на вбитые в стену над проемом гвозди, закрыв тем самым окошко. Стало спокойнее, но ненамного.

Свеча нещадно чадила и воняла. Ри присел на лавку и принялся рассматривать закопченный потолок, испещренный странными извивающимися линиями.

Чужеродность окружения давила, сужала стены, поглощала свербящей тревогой.

Ри всерьез забеспокоился о подкрадывающемся страхе. Лихорадочно нащупал заветный мешочек, достал его и прижал к сердцу. Страх отступил.

Скрипнула половица. На задворках вспыхнувшей паники разум подсказывал: скорее всего это соседи и общие на обе комнаты половые доски, но стоны вдруг прекратились и повисла кромешная тишина.

Ри бросился к выходу и накинул в кольцо крючок, заперев дверь изнутри.

«Прекрати! — успокаивал он себя, тяжело дыша. — Вернись за стол. И вспомни, кто ты есть!»

Дыхание понемногу выровнялось, и Ри подошел к лавке. Под ней, за паутиной, лежало свернутое шерстяное одеяло.

Он выложил на стол камень отца, а крючья эдды оставил в мешочке. Крепко сжав их в кулаке, Ри зажмурился.

Отец часто повторял, что они с мамой выбрали цнойскую обитель в качестве пристанища не только для того, чтобы оградить ребенка от пагубного влияния каргов, но и потому, что вера в связь с предками помогает в жизни. «Сущие следят за нами, — приговаривал Кабиан Халла. — Я и сам поначалу не воспринимал эту веру всерьез, но теперь знаю: эдда действительно существует и дарует невероятную силу тем, кто принял сущих глубоко в душу и посвятил им всего себя. Ведь любая вера дает силу. Силу верящего. Да, эта связь порой кажется глупой и похожа на безрассудное упрямство, но ты, сынок, помни: дома она приносит покой, а на чужбине укрепляет в решимости. Как веришь мне, так верь и эдде».

Ри открыл глаза. Свеча догорала, ее пламя играло на всех гранях прозрачного камня, создавая причудливую, волшебную иллюзию значимости. Ри взял камень и посмотрел сквозь него на огонь — с десяток копий свечи представили ему завораживающий, удивительный мир. Одна из граней была более других, и Ри подумал, что небольшая часть камня откололась и сторона оттого кажется скошенной.