Книга Пленница - Борис Седов

Гудят комары.

Из сада одуряюще пахнет цветами…

Охранник, который появчяется буквально через десять секунд — наверное, поднимался бегом, — как и Володя, он тоже наряжен в серый костюм. Вот только в отличие от своего коренастого начальника, он высокий и худощавый. И совсем молодой.

Вытягивается около столика разве что не по стойке смирно, но хозяин не обращает на него никакого внимания. Он увлеченно мацает Таньку.

— Держи. — Олег протягивает стояку картонную коробку, в которой глухо позвякивают бутылки. — Выпьете за наше здоровье.

— Но… — Охранник послушно забирает «продуктовую передачу».

— И никаких «но». Сегодня позволено. Даже больше: это приказ. — Олег кажется весьма нагазованным. А ведь на моих глазах даже не допил до конца коктейль. — Если вдруг у Володи возникнут вопросы, пусть свяжется с Юриком. Все ясно?

— Так точно, — пытается сдержать улыбку стояк. Датый Олег в расстегнутой до пупа белой рубашке с толстенным золотым ланцугом на волосатой груди, действительно, смотрится прикольно.

— Что у вас? Все в порядке?

— Все в порядке, — не удержавшись, все-таки улыбается юный секьюрити.

— Службу несете?

— Так точно, несем.

— Доложи, как.

— Ну… — мнется охранник. Заметно, что Олег со своими понтами его уже достал. Но… хозяин барин. Пожелал дорогой гостюшка потрепать языком, изволь выслушать, изволь отвечать. — Двое с собакой обходят периметр, остальные в дежурке.

— Что, и много у вас собак?

— Целая свора, — на этот раз уже не скрываясь, широко лыбится парень

— Свора? Хм, много. Слышь, красивая? — Олег крепко хлопает Диану по узенькому плечу. От неожиданности та чуть не опрокидывается с подлокотника в кресло. Димина блудливая ручонка выскальзывает у нее из-под топика. — Целая свора! Если решите сдристнутъ отсюда, искусают вам задницы… Свободен, — небрежно бросает Олег охраннику и отправляется в свое кресло.

Я думаю о том, что собаки — это не есть хорошо. Конечно, не свора, но одна-две здесь имеются наверняка. А значит, дополнительные головняки. Распроклятье! Мало нам секьюрити!

— …У меня в бане и сауна, и парная. Даже небольшой бассейн. С джакузи, — завинчивает хозяин. — И в предбаннике тоже накрыт стол. Так что давайте перемещаться туда.

— Давайте! — радостно взвизгивает Гизель. Она уже успела догнаться коксом.

Я перехватываю многозначительный взгляд Дины-Ди.

Олег отставляет свой многострадальный коктейль, вылезает из кресла и неверной походкой огибает стол. Подходит ко мне и протягивает руку.

— Секундочку, господа, — объявляет он. — Попрошу предоставить мне еще пятнадцать минут. Нет, даже десять. Просто настал момент, когда надо снять напряжение. Пошли, Герда. — Олег тянет меня за руку на себя, и я против воли поднимаюсь с дивана. — Мы по-быстрому.

«Абзац! — ужасаюсь я. — Приплыла, балерина!»

— Ну, если так, то конечно, — одобрительно крякает Юрик. — Десять минут, Олежа, не больше.

«Только не это! Только не сейчас!»

— Пошли. — Олег настойчиво тянет меня за руку, и я обреченно, словно овца на заклание, плетусь следом за ним. Диана провожает меня сочувственным взглядом. Помочь мне она не в силах.

«Засада! Что делать? Как отмазаться от этого пьяного придурка, у которого вдруг засвербило в портках? — Ничего делового в голову не приходит. — Нет, так с ходу от него не отвять. И, хочешь не хочешь, играть роль придется до конца. Вынести всё! Ведь понимала, на что иду. Была абсолютно уверена, что готова к подобным натягам. Ан нет! Оказывается, все не так просто в этой анальной жизни, как порой кажется с расстояния».

…До комнаты, отведенной в этом доме Олегу, пройти всего ничего. Из залы белая дверца ведет в коротенький коридорчик, где, насколько я понимаю, расположены две гостевые спальни. В одну из них и распахивает дверь Олег, отступает в сторонку, приглашая меня войти.

Делать нечего. Надо так надо. Нельзя выпускать когти прямо сейчас. Еще не время. Все можно испортить, а ставки в сегодняшней акции чересчур велики. И я послушно переступаю порог. За спиной громко щелкает язычок замка.

Обычная комната. Совсем небольшая и скромная. Никакой роскоши — как в номере провинциальной гостиницы. Прикрытое вертикальными жалюзи окно, шифоньер, два простеньких кресла, журнальный столик, трюмо. Единственное, что здесь выделяется из серенького интерьера, так это огромная десятиспальная кровать — сексодром.

— Распрягайся, — бросает Олег и — куда вдруг девался его пьяный неуверенный походняк — направляется к трюмо, на котором лежит небольшой черный кейс.

— Совсем? — задаю я дурацкий вопрос.

— Дура! Достаточно только шортов и трусиков.

«Странно, — думаю я. — Почему только шорты и трусики? Он что, извращенец? Предпочитает пользовать полуодетых бабенок?

И тут в голове ослепительной вспышкой взрывается радостная догадка:

«У него и в мыслях сейчас нет меня трахать. Он и есть мостик! Тот самый мостик на волю, о котором меня предупреждали две недели назад».

Я замираю посреди комнаты, не в состоянии шевельнуть ни рукой, ни ногой.

«Мостик?!! Неужели нам с Дианой на самом деле сегодня помогут сбежать?!!»

Олег, закончив возиться с кейсом, оборачивается ко мне.

— Ну? Что же ты, Герда? — Он абсолютно трезв. То, как он вел себя еще десять минут назад, было туфтой. — Делай, что тебе говорю! — У него в руке флакончик с какой-то жидкостью.

— Ты что, заставшиь меня это выпить? — испуганно спрашиваю я.

— Нет, хуже, Лариса, — неожиданно улыбается он. — Тебе придется сейчас это как следует спрятать. Догадываешься, куда?

У него просто ослепительная улыбка!

— Догадываюсь. Только ты отвернись. — Я расстегиваю пуговичку на шортах. И тут до меня вдруг доходит, что Диана сегодня назвала мое погоняло. Но ни разу не произносилось вслух мое имя — Лариса.

А Олег его знает!

ОН ЗНАЕТ!

Все-таки мостик!!!

Тамара. 1991 г. Конец августа — начало сентября

— Считай, что ты родилась в рубашке. — Светлана Петровна примостилась рядом с кроватью на белом больничном стульчике с никелированными ножками, и стульчик, не привыкший к такой тяжести, иногда натужно кряхтел и поскрипывал. — Так шмякнуться на кирпичи и отделаться лишь сотрясением мозга и переломом лодыжки — это надо суметь. Скажи, о чем ты думала, когда отважилась спрыгнуть? Ты хоть понимала, что можешь разбиться насмерть?

«Да, понимала. А думала я о том, как ненавижу тебя! Интересно, ты хоть теперь сделала выводы, что подмять меня не выйдет? Может, изменишься? Не-е-ет… тебя, горбатую, исправит только могила. Что же, тогда считай, что война началась. Первая битва уже состоялась. Я в больнице. А ты, толстуха, надеюсь, хоть немного растеряна таким крутым поворотом событий. То ли еще будет!»