Книга Книга Ветра и Крови - Сергей Котов

Во время этого бега «тяжелые» доказали высшую степень своего профессионализма. Несколько «гвардейцев» жреца устроили засаду, замаскировавшись среди трупов. Даже я не отследил это, просто не хватило фокуса внимания. Я был уверен, что обитатель города их координировал, в последней отчаянной попытке заполучить ускользающие ресурсы для кровавого процесса познания.

Они были быстрыми. Но спецназ оказался проворнее. Никто из детей не пострадал. И это было настоящее чудо.

Когда до стены оставалось метров пятьдесят, Макс активировал взрыватели заранее установленных зарядов. После направленного взрыва в каменной кладке образовался аккуратный треугольный пролом, высотой в полтора метра и шириной два метра у основания. Форма была рассчитана мой в режиме, специально чтобы не вызвать обрушение всей стены. Детишки не должны были тратить драгоценное время на преодоление завалов.

— Гриша, — Кай отвлёк меня от наблюдения за спасательной операцией, — кажется, начинается.

Я резко обернулся и посмотрел в том же направлении, куда глядел напарник. Но ничего необычного не увидел.

— Уверен? — спросил я.

— Да, — ответил Кай ровным, даже безжизненным голосом, — уверен. Магнитое поле. Сначала было едва видно, но напряжённость растёт каждую секунду. Вот-вот начнут происходить странные вещи с металлическими предметами.

Приглядевшись, я заметил, что нагретый воздух над центром города колеблется как-то по-особенному.

— Похоже на то, — кивнул я.

— Мы уходим? — спросил Кай.

Я обернулся на убегающих детей. Их узкая колонна была уже за пределами городских стен. Я попытался найти пацана, которого вытащил из детской в прошлый раз. И не обнаружил его среди убегающих. Ошибки быть не могло: ведь я был в режиме. Таис тоже не было видно.

Выругавшись про себя, я достал пространственный тюрвинг и крепко обнял Кая за талию. Пристёгиваться в полноценную связку не было времени.

— Надо вытащить Таис и пацана, — сказал я, нажимая на спусковой крючок.

Таис бежала на меня в полутьме, освещённой чадящими факелами, с кричащим младенцем на руках. Несмотря на скудное освещение, я отчётливо видел её глаза. В них застыл восторг, перемешанный с ужасом. Перед ней бежал мальчишка, по дороге криком предупреждая о препятствиях.

Увидев нас с Каем, Таис замедлилась, но не остановилась.

— Спасибо, Гриша, — выдохнула она, — я не забуду.

Я кивнул, и мы вместе побежали дальше, к выходу. Стартовать с двумя детьми и двумя взрослыми в закрытом помещении несмотря на обстоятельства я не рискнул. Расчёты показывали слишком большое влияние факторов, которые невозможно было учесть.

Мы были уже близко, когда сзади что-то выкрикнул Кай. Я остановился на мгновение, чтобы оглянуться.

Факелы в коридоре позади нас гасли одни за другим. Их словно поглощало какое-то призрачное, светящиеся приглушённым синим светом марево, медленно заполняющее помещение. В этом мареве что-то двигалось. Благодаря режиму картинка у меня в голове сложилась раньше, чем я смог её в полной мере осознать.

По коридору медленно брела вереница обнажённых беременных женщин. При необычном освещении они были похожи на утопленниц, но с этим впечатлением резко контрастировали их лица: они выражали крайнюю степень живого восторга; глаза горели странным счастьем, а губы расплывались в улыбках.

— Что там? — крикнула Таис, не оглядываясь.

Я кое-как сбросил оторопь и побежал вслед за ней. Кай следовал вровень со мной.

— Не оглядывайся, — ответил я, — времени мало.

Удивительно, но Таис последовала моему совету. Если бы все люди вели бы себя так же разумно в критической ситуации, мир был бы другим.

Преодолев последнюю занавеску, мы вырвались на дневной свет. Я бросил быстрый взгляд по направлению центра города. Тут, как и в подвале, синее марево заливало улицы. Оно было совсем рядом, у ближайшего угла здания, и быстро наступало. Бегом мы бы от него не ушли, на это потребовалось мгновение расчётов. Но этого и не требовалось.

— Таис, ты держишь младенца, я держу тебя одной рукой. Кай, ты прижимаешь Таис ко мне, осторожно только. А ты, парень, — я обратился к мальчишке, — прыгаешь мне на спину и что есть сил держишься за шею, понял?

Я присел, чтобы ребёнок мог последовать моему указанию.

— Я же тебя задушу, — ответил пацан; в таких обстоятельствах он мог даже улыбаться! Далеко пойдёт, если выберемся…

— Вот и попробуй, — ответил я, попытавшись изобразить ответную ободряющую улыбку.

Мы почти успели. В последний момент я бросил быстрый взгляд на приближающееся марево, на синий свет, разгорающийся где-то в его центре. И это было большой ошибкой.

Сначала я разглядел, как на изуродованных трупах, которыми были завалены городские улицы, затягиваются страшные раны. Жуткое месиво из плоти за несколько секунд собиралось обратно в человека. И этот человек вставал, счастливо улыбался и с выражением непередаваемого энтузиазма медленно брёл в центр города. Улицы заполнялись счастливыми живыми людьми, имеющими общую цель, расположенную где-то в самой гуще синего света.

А потом я сам ощутил то, чему были подвержены воскрешаемые.

Мне никогда в жизни не было так хорошо. В какой-то момент я понял, что цель моей жизни достигнута, потому что никогда больше мне не испытать такого абсолютного, всепоглощающего счастья. В тот момент я понимал всё в этой Вселенной; я мог дотянуться до звёзд и поиграть шарики с чёрными дырами… но самое ужасное было в том, что синий свет обещал ещё большее счастье. Надо только собраться с силами и пойти ему навстречу.

О том, что чувствуют мои спутники я не думал. Они просто исчезли в какой-от момент. Был только я, абсолютное счастье и обещание большего впереди.

Когда-то давно, во время работы с поисковиками мне в руки попалась какая-то потрёпанная книжка. Один из старожилов отряда был фанатом советской фантастики. В книжке была повесть про какие-то синтетические хитрые наркотики, настолько мощные, что даже единичному их воздействию не мог сопротивляться спецназовец; он требовал даже приковать себя, чтобы соблазна не было. Вот после встречи с тем голубым светом я теперь точно знаю, что он мог чувствовать.

Я не обращал внимание на то, что происходит прямо у моей груди. А там маленькая, ещё сморщенная ручонка новорожденного человечка аккуратно, но уверенно тянулась к одному из карманов комбинезона, осторожно раздвигая маскировочную ткань.

Всё это время я носил с собой все ценные артефакты, которые удавалось добыть. Даже ночевал с ними в одной постели. Мне казалось немыслимым оставить такую мощь, даже на время и даже под охраной и в сейфе. Я слишком хорошо понимал их ценность. Да, к тому же, они не занимали так уж много места. Поэтому колокольчик лежал у меня на дне штатного рюкзака, с зафиксированным язычком, обмотанный в мягкую ткань. А в нагрудном кармане я держал тюрвинг, полученный от одноклеточных. Который мог отключить чужие продвинутые технологические устройства.