Книга Королевская кобра - Комбат Найтов

Черняховский, который с первыми же выстрелами танка вылез из подвала, с интересом следил за действиями лейтенанта, который на огромной дистанции уже нанес удары по противнику, заставил его изменить боевой порядок и существенно снизил скорость, с которой накатывался враг.

Немцы подходили к ориентиру «два», дистанция до которого была 1200 метров, это – расстояние прямого выстрела для Ф-42. И Василий подал команду «к бою» экипажу, оторвался от стереотрубы и быстро спустился в люк командира, оставив его открытым. Остальные люки оставались тоже открытыми.

– Заводи! С места! – Смысла показывать себя «Раме» не было.

От оглушительного выстрела посыпалась штукатурка с потолка и стен. Черняховский мизинцем потряс ухо, подхватил треногу трубы и перебежал к другому окну. «Дядя Федя» вел огонь не спеша, аккуратно и без промахов. Танки взрывались, осыпая осколками пехоту. Немцы прошли буквально 50 метров и залегли. Танки остановились, и тут скорость выстрелов достигла апогея! За несколько секунд десять танков разлетелись на мелкие кусочки. Немцы скомандовали «Все вдруг», и на максимальной скорости рванули обратно. Василий выскочил из танка, растерянно развел руками: стереотрубы у окна не было! Увидел ее в стороне от танка.

– Идиот! Сюда! Убью суку! – До трубы, куда ее утащил Черняховский, удлинитель шлема не дотягивался.

– Дай дистанцию до центра цепи!

– Тысяча сто сорок восемь!

– Всем! Ориентир «два». Ближе полста. Залегшая пехота. Дистанция один-один-полста, влево больше полста, вправо меньше сорок. Выбор цели самостоятельно, трубка 1-1-5. Залпом! – он сделал небольшую паузу: – Пли!

Над залегшими немцами рвануло тридцать два шрапнельных взрыва, перемешивая внизу землю с кровью. Уцелевшие пехотинцы побежали влево к берегу реки, но их настигли еще два залпа.

– Отбой! Улетит «рама» – сменить позицию!

Он отстегнулся от удлинителя и сматывал провод, чтобы уложить его на броню.

– Ты что встал? В атаку! Противник бежит! – завопил на весь цех комдив-28.

Василий поднял шлемофон и постучал по лбу, чуть приоткрыв рот. Получилось очень звонко. Все рассмеялись.

– Вот поэтому у меня 44 танка, а у вас, полковник, один. «Раму» видишь? Как только я выведу танки в поле, так она вызовет «юнкерсы», по два-три на каждую мою «коробочку». Вот на этом поле все и останемся. Нет у нас воздушного прикрытия. И когда будет – неизвестно. Курите?

– Курю.

– Папироской не угостите? Мои – всмятку, забыл из нижнего кармана переложить. И трубу не трогайте, не ваша. Чуть пехоту не упустили.

Отбив первую атаку, начали перегруппировку сил. На этот раз Черняховский принял в этом участие, так как предстояло перекрыть немцам возможность флангового удара. Эта возможность у них имелась. Есть такая деревушка Кшентицы, затерявшаяся средь лесов и болот на правом фланге нашей позиции. Туда направили взвод танков второй роты со стрелковым батальоном, который выделила 28-я дивизия. Автомашины для переброски были нашими. Их 28-я танковая не имела. В общем, какое-никакое взаимодействие наладили. Полковник перевел на ремзавод свой дивизионный КП. Подвал большой, все поместились. Как и предполагалось, немцы попытались нас обойти справа, но быстренько оказались загнанными в болото после флангового штыкового удара у деревни Видогощь. Попов о нас не забыл. Как же, забудешь, если Ставка каждый час звонит и требует данные о том, что противник отброшен от Новгорода и его прорыв у Шимска ликвидирован! А тут еще криво да косо пошли дела у соседей, где 34-я армия попала как кур в ощип под Старой Руссой. В общем, в Новгород из-под Хитолы на судах начали перебрасывать части 198-й моторизованной дивизии 10-го мехкорпуса 23-й армии. Она тоже битая, без техники, ее вывозят из-под Хитолы и Хелле (Березово). Ею пополняют 28-ю танковую, а на правом берегу Волхова появились танки для Черняховского. Но Черняховскому вначале пришлось отстаивать себя на месте комдива-28, так как вместе со 198-й прибыл ее командир генерал-майор Крюков, друг и сослуживец начальника Генштаба генерала армии Жукова. Удержался, 198-я влилась в 28-ю. Танки для дивизии пришли средние и легкие, со Сталинградского завода и с арсеналов центральных округов, с консервации. Мороки там полно, прежде чем заведешь и поедешь. А главное, в Гатчине, пардон, Красногвардейске, завершили комплектование две танковых дивизии: 1-я и 24-я. Под шумок успехов под Кингисеппом, Сабском и Новгородом, г.-м. Баранов скомплектовал усиленную дивизию: с двумя танковыми и тремя мотострелковыми полками. Туда же вошел 1-й гвардейский отдельный «Новгородский» тяжелый танковый батальон под командованием старшего лейтенанта Челышева. Сама 1-я танковая передислоцировалась из-под Гатчины в Батецкий и рассредоточилась по лесам и весям этого района. Тяжелый батальон Василия остался соседом 28-й танковой дивизии. Под Саблино, у села Пустынка, сел присланный истребительный полк на Як-1, приданный первой Краснознаменной. И дивизия ударила на село Медведь, развернулась и вышла к Шимску.

Этому предшествовали два довольно интересных события. Во-первых, как только, а это было 15 августа 1941 года, примерно в 09.45, личный состав КП 28-й дивизии переместился на ремзавод, вместе со связистами и охранением прибыл комиссар этой дивизии батальонный комиссар Иван Третьяков. Коротко о чем-то поговорил со своим командиром, удивленно посмотрел на Василия и других командиров 1-й танковой, начал крутить ручку телефона, пытаясь созвониться с кем-то в тылу. Так и не дозвонившись, уселся внизу что-то писать. Писал долго, мы успели отбить атаку 1-го немецкого корпуса на правом фланге. Попытался показать бумагу Черняховскому, но полковник от него отмахнулся. Тот вызвал посыльного и услал его куда-то в тыл. Немцы переформировывались, вели активную воздушную разведку, несколько раз пытались бомбить Нижне-михайловский аэродром, это немного слева от ремзавода, у Юрьева. Самолеты там были, но в таком состоянии, проще сказать: обломки. Но там окопалась батарея 85-мм орудий под командованием майора Мартынова. Чуть позднее выяснилось, что это не батарея, а остатки 306-го отдельного зенитного артиллерийского дивизиона, отходившего от Двинска (Даугавпилса) к Новгороду. В начале войны у дивизиона было две батареи 52-К, восемь орудий, осталось шесть, но стреляют – четыре. Два орудия нуждаются в ремонте. В момент атаки немцев дивизион подключился к ее отражению, хотя и не имел связи с нами, а потом гонял «Раму», FW-189. Со снарядами у них, видимо, туговато, стреляли они редко. Но засветились, и немцы прилетели по их душу. Зенитчики себя охраняли хорошо! Не дали повредить ни одного орудия, и именно под Новгородом я впервые увидел сбитый «юнкерс», и два ушли сильно дымя. Отражали атаку несколько батарей. От кремля било еще несколько орудий, плюс какие-то корабли с реки помогали. В районе Волховца зенитные части также имелись. Это на другом берегу Волхова. Бомбили город довольно основательно и часто, в налетах принимало участие до 50–80 самолетов. Но так как атаку немцы не повторяли, то и пехота, и танки окапывались целый день, благо что грунт хороший. Вечер, правда, нам испортили. Как только солнце зашло на запад и начало нас слепить, немцы провели разведку боем, чтобы определить наблюдательные пункты и выяснить систему обороны. Вновь пришлось пострелять, а потом слушать вой «лапотников». В мотострелковых батальонах были потери, пострадали и их автомобили. Василий, чей опыт начала войны сводился к тому, чтобы укрыться от воздушного противника, еще днем начал устанавливать макеты, щиты для которых начали сбивать еще в Красногвардейске и в Батецком. Кроме того, в качестве ложных целей подтаскивали подбитые танки и бронеавтомобили, которых вдоль дорог хватало. Ночью поспать не дало начальство: этот самый исполняющий обязанности начальника политического отдела 28-й дивизии был более неугомонный, чем его командир. В результате возникла та самая кляуза, которую он писал. Прикрывал он, естественно, собственную задницу, свалив отход своей дивизии к земляному валу кремля на действия 1-й горнострелковой бригады (добровольческому соединению, сформированному в Ленинграде по планам мобилизации) и остатков 1-й гвардейской дивизии народного ополчения Кировского района (сформирована еще позже, чем ГСБр). То есть кадровая часть рванула к валу, потому что более слабо обученные части не выдержали удара немцев и оставили Новую Мельницу. Но в Старой Мельнице, а это западнее, держал оборону 55-й танковый полк, правда, без танков. Так что, кто первым побежал к кремлю – это еще большой вопрос! Но, так или иначе, бумага ушла в руки генерал-майора Коровникова, а он – не кто иной, как бывший командир 12-го мехкорпуса, в который входила 28-я дивизия до войны. Более того, он сам был ее командиром до Черняховского. Кроме вышеупомянутых частей, в «телеге» была упомянута и наша Краснознаменная дивизия: отказались преследовать отходящего противника. Дважды!