Книга Эксгумация - Даниэль Жирар

Выбросив его из головы, Анна вновь переключила внимание на жертву.

Имелось во внешности Стайн нечто такое, что слегка озадачивало. Например, то, что на ее руках и лице было больше признаков повреждения кожи, чем Шварцман обычно видела у обеспеченных женщин ее возраста. Она отметила это несоответствие.

Прежде чем пытаться установить причину смерти, Шварцман осмотрела тело на предмет внешних повреждений, а также любых отметин на коже. У Стайн не было татуировок, часто помогавших при опознании личности, зато имелось несколько других отличительных отметин. На тыльной стороне левого предплечья виднелся небольшой невус, а на груди и плечах — несколько примечательных родинок. Анна задокументировала каждую по отдельности и при помощи маленькой линейки зафиксировала их размеры.

В правой подколенной ямке обнаружилась еще одна родинка, на этот раз гемангиома. Гемангиома — иногда ее называют малиной — возникает в результате скопления кровеносных сосудов еще в утробе матери и никогда полностью не рассасывается. Шварцман также задокументировала несколько небольших шрамов, в основном на правой руке жертвы. Кстати, правая кисть была немного больше, и этот факт, вкупе с наличием большего числа шрамов, предполагал, что Стайн, вероятно, была правша. Люди обычно режут и царапают преобладающую руку чаще, чем наоборот.

Еще один шрам обнаружился кнутри от правой тазовой кости. Рубец от аппендэктомии был бы сдвинут чуть более к центру. Неровный край предполагал травму, но шраму, похоже, не меньше десяти лет. Шварцман задокументировала его на видео, а затем провела финальный осмотр на предмет того, что еще могла пропустить.

— Глаза: серо-голубые. Никаких признаков петехий.

То есть жертву не задушили.

Анна уже делала это на месте проишествия, но на всякий случай еще раз проверила рот и нос при помощи маленького фонарика в пластиковом чехле, на предмет повреждений или инородных предметов.

— Носовые и трахеальные ходы чистые и не имеют препятствий.

Сняв камеру со стола, она ощупала череп, проверяя наличие ушибов, а потом сделала серию снимков лица и головы. Быстро пролистала изображения. Камера была сконструирована так, чтобы улавливать любые признаки кровоподтеков, но ни на черепе, ни на изображениях не было никаких следов травм или борьбы.

Завершив внешний осмотр, Шварцман изучила половые органы на предмет изнасилования, хотя никаких признаков недавнего полового акта не было, и уж тем более насильственного.

Она взяла на токсикологический анализ кровь, сделала соскоб с ногтей и осмотрела рот жертвы в поисках следов чего-либо такого, что могло застрять между зубами. Прошлой осенью, в Сиэтле, у нее получилось раскрыть дело, исследовав частицу ткани, застрявшей между нижними центральными и боковыми резцами жертвы. Так удалось опознать ДНК, принадлежащую насильнику, который был освобожден незадолго до этого условно-досрочно. Триумф, который Анна ощутила, когда ей тогда позвонили, с трудом поддавался описанию. Это было подобно наркотику.

Она была рождена для этой работы.

С помощью небольшого щупа с камерой на конце, Шварцман исследовала носовые ходы жертвы глубже, до носовых пазух. Оказавшись там, камера начала передавать изображение на экран рядом с прозекторским столом.

Нажав на кнопку, она сохранила изображение и поместила его в отдельный файл. В носовых пазухах Виктории Стайн имелись признаки кровотечения. Анна впилась глазами в экран, пристально изучая изображение.

Утопление.

Виктория Стайн пыталась дышать. Это создало давление в носовых пазухах, и они начали кровоточить.

Шварцман осторожно прощупала желудок жертвы. Мышца была немного увеличена, жидкое содержимое булькало под прикосновением ее руки. Еще один признак утопления. Она сняла перчатку и подняла к губам диктофон.

— Признаки кровотечения из носовых пазух позволяют предположить, что жертва утонула. — Анна помолчала пару секунд. — Внешнее обследование завершено.

Она отложила диктофон и заменила снятую перчатку на новую.

«Просто еще один случай», — сказала она себе.

То, что жертва похожа на нее, не имело значения: было много жертв с таким же цветом волос и глаз, как у нее, — брюнеток со светлыми глазами. Многие такие же высокие и худые, как и она, а некоторые даже с орлиным носом, как у нее, а также те, что, родились с ним, а потом хирургическим путем удалили горбинку.

Это были просто совпадения, игра случая.

Чем больше жертв она обрабатывала, тем больше была вероятность столкновения с теми, кто чем-то внешне походил на нее. Главное — относиться к Стайн, как и к любой другой жертве.

Шварцман вытащила из носовых пазух камеру и выбросила одноразовый защитный чехол. Проталкивая скальпель через кожу, жир и мышцы груди, проделала Y-образный разрез от края ключицы до грудины. Как только два диагональных разреза были готовы, провела скальпелем вниз по брюшной полости до тазовой кости и вскрыла грудную клетку Стайн, разрезав соединительную ткань и удалив плоть, чтобы обнажить брюшину.

Желудок был раздут и полон, но грудная полость жертвы выглядела нормально. Шварцман собиралась удалить желудок, чтобы собрать его содержимое, однако сначала хотела увидеть легкие и сердце.

В морге имелась пара металлических резаков для ребер, но ими было неудобно пользоваться. Ручки были слишком маленькими, и требовались огромные усилия, чтобы прорезать кость. Во время одной из своих первых поездок в Сан-Франциско Анна купила в садовом магазине пару секаторов с красными ручками. С их помощью она прорезала внешний край ребер, чтобы обнажить органы грудной клетки. Ее внимание было сосредоточено на легких — увеличенных и раздутых, как и желудок, что опять наводило на мысль об утоплении. С помощью большой иглы Шварцман взяла из легких несколько образцов жидкости, чтобы отправить их в лабораторию для исследования. И тут, вводя образцы жидкости во флакон, уловила слабый запах лаванды, исходящий от содержимого легких.

Борясь с рвотным рефлексом, Анна отпрянула от стола.

Спенсер любил, чтобы в доме пахло лавандой. Она была в каждом ящике, в каждом шкафу, в каждой ванной. Мирный, успокаивающий запах.

В начале их брака он ей тоже нравился. Она использовала лавандовый спрей, чтобы уснуть. Но затем запах сделался слишком навязчивым, создавая ощущение ловушки. Шварцман обнаружила, что, вместо того чтобы помочь уснуть, он вызывает у нее бессонницу.

Когда это случилось? Она не могла вспомнить, когда ей перестал нравиться этот запах.

Анна сняла перчатки и отступила к металлическому столу и стулу в другом конце комнаты. Она редко делала паузы на середине вскрытия, но сейчас просто не могла заставить себя продолжить. Вытащив из холодильника бутылку минеральной воды «Пеллегрино», открутила крышку и сделала три или четыре больших глотка.

Это всего лишь запах.

Мертвое тело всегда полно запахов.