Книга Капкан для бешеного - Илона Шикова

— И пусть он свои бабки себе в задницу засунет! — я вскочила с дивана, расплескав весь чай на небесно-голубые брюки. — Мне нахрен его подачки не сдались!

Святослав Михайлович обалдел. Даже растерялся на какое-то время, пока я, как дракон, ноздри раздувала, закипая все сильнее. Впервые он от меня слышал подобный тон, да и мне, если честно, плевать.

Вот достало всё и вся в одночасье. Не нравится — точно заявление сейчас напишу.

— Меня попросили такие люди… — полушепотом начал шеф, а я громко простонала:

— М-мм!

Для пущей убедительности еще и глаза закрыла, а также треснула себя ладошкой по лбу. Несильно, конечно, но довольно показательно, чтобы заведующий наконец-то впечатлился.

— Краснова, я не знаю, чем ты им так приглянулись, но сегодня очень серьезные люди просили именно тебя.

Не впечатлился, а ведь я так старалась.

Ну вот и что ему ответить? Да так, чтобы не обиделся?

— Ладно, — тяжело вздохнула. — Завтра отдохну, уж извините, — развела руками в разные стороны. — По двое суток из-за Орловского я дежурить не буду, даже не уговаривайте.

— Но дневные смены я тебе уже поменял, — бросил напоследок и, пока я открывала рот, ловя воздух, как рыба, быстренько ретировался.

— Твою ж… — это единственная культурная фраза, которая вертелась у меня в голове. — Сука! — все-таки не выдержала и взорвалась. — Козел хренов! — вот тут точно и не поняла, кому из мужчин адресовала, но немного полегчало.

Ближе к одиннадцати часам, когда отделение вроде бы уснуло, ко мне пришла Маринка. Я только вздохнула, понимая, что любопытство подругу сейчас разорвет.

— Ну рассказывай, — сказала она, подмигнув.

— О чем? — выдохнула я.

— Страстные поцелуи в палате, имя редкое, вопросы пациента о тебе — я поняла, что это тот самый Феликс, которому ты страстно отдалась, — на одном дыхании выпалила любопытная медсестричка, а мой стон разнесся по всей ординаторской.

— Да, это он, — не стала я отрицать очевидное. — Но сегодня в палате он меня просто застал врасплох.

— Ага, — саркастично усмехнулась подруга, — именно поэтому ты так усердно отвечала на его поцелуй.

— Марина! — вспылила который раз за день. — Это ничего не значит.

— Ну конечно! Лика, что еще надо для счастья? — ударилась девушка в свою любимую тему. — Мужик при бабках и явно к тебе неровно дышит.

— А то, что он пулю словил? Это ненормально! Так не должно быть, — меня уже было не остановить. — Вечно жить в страхе, ходить в окружении охраны, а на дворе ведь уже давно не девяностые.

— Я поняла лишь одно, — поднялась подруга, покачав головой, — он тебе нравится, но какой-то внутренний блок останавливает. Разбей эту стену, как сделала той ночью, когда переспала с ним.

Да что же это такое? Как будто все вокруг надо мной издеваются.

— Может, тебе к Виктору Михайловичу пойти работать? — спросила, вспомнив заведующего психиатрией.

Маринка только поджала губы и направилась к выходу, сказав:

— Пошла я принимать пациента из реанимации.

Разговор окончен, но осадок остался. И я запуталась. С одной стороны, очень хотелось, чтобы он быстрее выписался и исчез из моей жизни. А с другой — не так уж сильно и хотелось, чтобы все это закончилось.

Чертова дилемма! И одни противоречия в голове.

Ночью Феликсу стало плохо. Высокая температура, усиленное сердцебиение. Даже дежурного кардиолога пришлось вызывать, слава Богу, хоть не Игорь сегодня в больнице ночь коротал. Я практически безвылазно находилась в палате мужчины, боясь, как бы рана не воспалилась еще сильнее. И на операционный стол вторично бы не попал (тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить).

В общем, к утру я валилась с ног, но моему ВИП-пациенту стало намного легче. Я выдохнула с облегчением и приказала Александру Витальевичу, который сегодня на дежурство заступал, глаз с него не сводить.

В голове сейчас лишь одно — выспаться.

Странные мы, женщины, существа — то ненавидим всеми фибрами своей души, то от постели не отходим, держа его за руку и молясь, чтобы выжил.

— Без бутылки не разобраться, — я перевернулась на бок, готовясь ко сну, который, как назло, не шел.

А ведь я так надеялась хотя бы сегодня отдохнуть.

Но отдых был до этого, как оказалось…



Глава 18

Спустя четыре дня…

Лика

— Войдите! — громко прокричала, когда в дверь ординаторской громко постучали. Недавно операцию закончила, тяжелого пациента после аварии привезли, и только села историю заполнять, как кому-то не спится.

Почти ночь на дворе — какого хрена шастают по отделению так поздно? И вообще в первую очередь пациенты должны обращаться на пост к медсестре, а не ломиться в ординаторскую, отвлекая меня от работы.

— Издеваются, что ли? — пробухтела я, но тут же открылась дверь.

Обалдеть не встать. Дар речи пропал напрочь. Еще и ручка от неожиданности выпала из рук. Такое чувство, что грохот от ее удара о пол стоял дикий.

Но я таращилась на открытую дверь, вернее, на человека, входящего в помещение, не обращая больше ни на что внимания. Это же сколько наглости должно быть у этого самого человека, чтобы по-хозяйски зайти в ординаторскую? Без каких-либо пояснений.

Еще и двух амбалов с собой приволок — пакеты, видите ли, тащат. И кто позволил посторонним войти в такое время в отделение?

«Хрустящие банкноты позволили», — догадался внутренний голос, а меня даже в жар кинуло.

Ну, Феликс…

— Сюда ставьте! — скомандовал, подходя к моему столу и сгребая все бумаги. — И свободны, — продолжал отдавать приказы, на что мужчины только кивнули.

Быстренько испарились, а я только и смогла, что встать со стула, открыть рот, когда все это безобразие происходило, и воздух ловить, не найдясь с нужным ответом.

Одни нецензурные фразы, чтоб их…

Еще и этот павлин расцвел на глазах, вынимая из пакетов деликатесы, бутылку коньяка, затем мартини, а после еще и фрукты.

— Ты охренел? — это самое культурное, что на языке вертелось. — Быстро свернул свой ресторан и свалил из ординаторской, пока я…

Снова обалдела, так как моя речь не достигла своей цели. Наоборот, Феликс как будто и не слышал меня вовсе — вальяжно к двери направился и… повернул ключ. На два оборота.

Это уже перебор — он кем себя возомнил, этот индюк общипанный?

— Чтобы нам не мешали, — еще и в улыбке расплылся, на что я уж окончательно вспылила.