Книга Судья и историк. Размышления на полях процесса Софри - Карло Гинзбург

Паппини: Нет, ту, из которой вышел мужчина, думаю… Думаю, да… по-моему, это была женщина, которая… Когда машина тронулась… я увидел, поскольку моя машина ехала справа, и когда та машина резко стартовала… по-моему, я увидел водителя и, в общем, мне показалось, что это была женщина.

Председатель: Да; нет, я хотел получить более точный ответ: когда вы говорите о женщине, вы имеете в виду женщину, сидевшую за рулем машины, которая находилась перед вашим автомобилем и из которой вышел тот господин?

Паппини: Да, да, да… та машина была перед моей.

Председатель: Но, с другой стороны, вы видели, кто вел машину, в которую сел господин, положивший пистолет в карман?

Паппини: Женщина… на мой взгляд.

Председатель: Это тоже была женщина?

Паппини: Да, по-моему, это была женщина.

Председатель: И у вас сложилось впечатление, что это была одна и та же женщина?

Паппини: Думаю, да, поскольку машина была передо мной, а я ехал медленно, когда я услышал выстрелы и поехал по правой стороне… это была та же самая машина, которая быстро уехала по улице Разори.

Председатель: Так почему же вы говорите о женщине?

Паппини: Потому что я смотрел, и мне показалось, что это женщина.

Председатель: Вы потом сказали, тогда: «Если бы мне показали человека с пистолетом, то я бы смог опознать его»; что вы сегодня помните об этом человеке?

Паппини: Да, мне тогда показали двух или трех человек, в один вечер, на улице Москова, и, в общем, я их не опознал, т.е. прямо сказал – это не они.

Председатель: Показывали ли вам женщин?

Паппини: Мне также показали одну женщину небольшого роста… но женщина сидела за рулем, как я мог ее разглядеть?

Председатель: Когда вас попросили опознать женщину, вы оказались в замешательстве?

Паппини: Нет, я четко сказал – это не она.

Председатель: Нет, я хочу сказать, здесь вы испытали сомнения и сказали: «Почему вы показываете мне женщину? Я не уверен, шла ли речь о мужчине или о женщине», или же ничего вас не смущало?

(Отличный пример наводящего вопроса, стыдливо прикрытого слабой финальной альтернативой; так в менее благополучные времена судьи без зазрения совести подчиняли волю немощных или испуганных подсудимых. Впрочем, и здесь Паппини не дал себя запугать.)

Паппини: Нет, нет, думаю, никакого смущения я не испытывал.

Председатель: То есть, по-вашему, это действительно была женщина?

Паппини: По-моему, это была женщина.

Председатель: Откуда же взялось это ваше убеждение?

Паппини: На эту мысль меня навели ее длинные волосы.

То же впечатление или, иначе, то же сомнение возникло и у других свидетелей происшествия. Начнем со случая, в каком-то смысле необычного, – Аделии Даль Пива, которая утром в день убийства выходила из отделения банка на улице Ариосто, куда она отправилась, чтобы оплатить телефонный счет. Неожиданно она увидела приближавшийся на большой скорости синий «ФИАТ-125». Из машины вышли «мужчина и женщина, которая, несомненно, поднялась с водительского места», ее свидетельница могла видеть только со спины. То, что это был автомобиль убийц Калабрези, Даль Пива поняла через несколько дней; она обратилась в полицию лишь 30 мая 1972 г. Протокол краткого следствия, составленный в связи с этим обстоятельством, помимо лаконичного указания на одежду мужчины (соответствовавшую одежде стрелка), также содержит весьма детальное описание одежды женщины, сидевшей за рулем синего «ФИАТа-125»: «Она была в черном; точнее, на ней были черные штаны (не помню, вельветовые или сделанные из другой ткани), жакет без рукавов и без воротника, доходивший почти до бедер; из-под жакета выглядывали рукава некоего предмета одежды красного цвета, не могу уточнить, шла ли речь о рубашке или о небольшом свитере. В развитие сказанного прежде, я помню, что жакет был несколько короче, чем того в идеале требовало телосложение женщины; кто посмотрел бы на нее, сразу бы заметил эту особенность – некоторую полноту, по крайней мере если смотреть со спины».

Она добавила: «При описании девушки я забыла указать длину и цвет ее волос – они доходили до плеч, казалось, лежали на плечах, и были светло-золотистыми (светлыми не в смысле бледными, а знойно-светлыми)».

Оба человека сели в «Альфа Джулиа», в котором их ожидал водитель. Женщина села на переднее сиденье рядом с ним; ее спутник, наоборот, – на заднее сиденье. Почувствовав приближение полицейской машины, «Альфа Джулиа» уехала. Перед этим женщина взяла в руки «круглое зеркальце и, глядя в него, произнесла какие-то слова, из которых я, – говорила Даль Пива, – ясно услышала дословно следующее: „Дурень, не двигайся… иди (или стой58)… мы прикроем тебя (мы подхватим тебя или мы проводим тебя)“. Женщина – повторяю – скорее сидела выпрямившись и смотрела прямо перед собой, она смотрела в зеркало и произносила эти слова, не поворачивая голову ни влево, ни назад, поэтому я не понимала, к кому из своих спутников она обращалась; более того, казалось даже, что она говорит с кем-то, кто не находится в машине, с помощью радиоприемника, замаскированного под зеркальце. В этом положении мне удалось увидеть женщину в профиль: у нее были скорее полные щеки, так что можно было догадаться, что она не худая, нос ее был правильной формы. Щека, которую я могла видеть, не была прикрыта волосами. Уточню, что я смогла разглядеть только правую щеку… Больше всего мне бросилась в глаза походка этой женщины, я не смогу описать ее, но опознать ее я в состоянии».

Спустя восемнадцать лет вызванная в суд свидетелем Даль Пива сказала, что уже мало что помнит – только приехавшую на большой скорости машину, вышедших из нее двоих людей, «женщину… немного полненькую, так сказать, мне показалось, что это именно женщина (в лицо я этих людей не видела), мужчину, который вышел из машины… худого, высокого». Однако затем, после чтения старого протокола, она почти все подтвердила. Ее память совсем не удержала слова, которые женщина произнесла перед зеркальцем; задним числом Даль Пива, кажется, трактовала сцену более банально («Я думала, что она сидела сзади и красилась»). В остальном, она вновь заявила о своем прежнем впечатлении: «полненьким» человеком была именно женщина. Это воспоминание председатель суда неоднократно ставил под сомнение: «Как я разглядела что-то сзади? Оттуда мне показалось, что это женщина… она была скорее нескладной, в общем, полненькая и низенькая». Она добавила, что волосы женщины заставляли предположить, что она носила парик (Dibattim., с. 945–958).

Эффектную догадку о радиоприемнике, спрятанном в зеркальце, следует отличать от свидетельства как такового: едва ли можно предположить, что человек, которого увидела и столь детально описала Даль Пива, был мужчиной, а не женщиной. Впрочем, очевидный стереотип заставил Антонио Дзаникки, находившегося на улице Керубини в момент покушения, отбросить свое первое, непроизвольное впечатление (Dibattim., с. 901). Он смотрел «сквозь стекло [«ФИАТа-125»], поскольку был там… мне казалось, что на нем был парик, или же в любом случае это был блондин, и я заметил, как он завел мотор и затем поехал, и я сказал себе: „Это не женщина, как же он ловко водит“… это было типично скорее… для мужчин, а не для женщин». Другой свидетель, Лучано Ньяппи (20 февраля 1990 г.; Dibattim., с. 1673), также пришел в замешательство при взгляде на человека, сидевшего за рулем синего «ФИАТа-125»: он разглядел «длинные волосы; так что я уже почти уверился, что это была женщина, однако потом я сказал… в то время уже были „капеллони“59, поэтому это мог быть и мужчина с длинными волосами, вот что». Впрочем, на вопрос адвоката Джентили, были ли длинные волосы водителя «прямыми и длинными или же речь шла о копне волос», Ньяппи уточнил: «Нет… копну я исключаю. Они были длинными и немного вились, ну, не знаю, как у женщин, почти что… [отметка расшифровщика: плохая слышимость] немного более прямые, во всяком случае с моей точки зрения».