Книга Жил-был раз, жил-был два - Франк Тилье

Габриэль в смятении смотрел на свой портрет. Фотография недавняя. Права выданы три месяца назад. В тот момент, когда он обустроился в Ваземме.

– Знаю только, что позавчера я зарегистрировался в гостинице под этим именем, – попытался оправдаться Габриэль. – Так значилось в их компьютере.

Поль прищурился, словно ломал голову над кубиком Рубика:

– И что я теперь должен делать? Передо мной, капитаном жандармерии, офицером судебной полиции, субъект с подложными документами, бывший жандарм, потерявший память и вернувшийся в Сагас по неизвестным чертовым причинам.

– Поступай, как сочтешь нужным. Но пожалуйста, дай мне время собраться с мыслями. Сообразить, что происходит.

Поль устало улыбнулся:

– Ты не понял. Я хочу, чтобы ты уехал. Чтобы ты убрался из Сагаса вместе со своими проблемами и никогда больше здесь не показывался. С тобой свяжутся по поводу тела на берегу. Ну, если понадобится.

– Если это моя дочь, ты хочешь сказать?

Капитан закрыл окна на своем экране. И сделал вид, что не услышал.

– Будем считать, что на данный момент это отвратное дело с убийством, которое на меня свалилось, мешает всерьез заняться чем-то еще. Но не испытывай моего терпения, и вот тебе совет: сделай так, чтобы о тебе забыли. Я не смогу вечно стирать с долговой доски твои выходки.

Поль поднялся и молча направился к двери. Габриэль подошел к нему с досье под мышкой:

– Почему тебе так нужно, чтобы я уехал из города? Почему ты отказываешься дать мне доступ к полному досье, хотя уже вручил девятьсот страниц? Ты предупредил всех о моем приходе. От меня шарахаются как от чумы. Я тебя знаю. Ты что-то от меня скрываешь.

– Разговоры не вернут Жюли. Время прошло, Габриэль, вбей себе это хорошенько в голову. А теперь, если позволишь, мне нужно работать.

Габриэль больше не надеялся вытянуть из Поля что-то еще.

– Мы вместе выросли. Мы были напарниками. Как мы могли дойти до такого?

Не услышав от Поля, уже углубившегося в бумаги, ответа, он вышел, не попрощавшись.

17

Сразу после бригады Габриэль заехал в свой старый банк. Согласно объяснениям служащего, он перевел все свои средства на текущих счетах в лилльское отделение той же банковской группы в 2012-м, то есть в год их с Коринной разрыва. На его основном счете лежало больше тридцати тысяч евро, кругленькая сумма, но его страховка была закрыта в момент развода. В 2013-м на его счет поступило больше ста двадцати тысяч евро. Без сомнения, его доля за дом.

В выписках за последние три месяца значились только расходы. Он много раз снимал наличные в Лилле или Брюсселе. Но кто «он»? Габриэль Москато или Уолтер Гаффин? Он подумал о фальшивых документах. Они должны были стоить целого состояния…

В магазине телефонов он купил самую простую модель, но ему и она показалась слишком сложной. Продавец проверил его личные данные и после нескольких компьютерных манипуляций вручил ему мобильник с прежним номером – не прошло и двадцати минут. Объяснил, как работает фотокамера, GPS… Габриэль попал в другое измерение: эти телефоны разве что кофе не варили.

Выйдя из магазина, он набрал номер матери, прикасаясь непосредственно к экрану, – нечто для него революционное, но сами движения были ему подспудно знакомы. От дрожащего голоса в автоответчике по телу прошел озноб: «Мама, это я, Габриэль… Позвони мне, когда сможешь. Все хорошо… И… мне приятно слышать твой голос».

За рулем своего «мерседеса» он проехал мимо исправительного центра. Как изменилась преступность, законы, техника расследований! Габриэль чувствовал себя потерянным, куда ни кинь. Он был жителем 2008-го, перенесенным в будущее машиной времени и прихватившим в своем багаже все самое худшее. Выживший в неведении.

Он проехал еще два километра. На самом косогоре он оказался в жилом квартале, расползшемся по склону горы. Ряды домов были построены на многочисленных террасах, и те, что повыше, и стоили подороже. Он постучал в дверь скромного жилища, расположенного на самом нижнем уровне, – бетонной коробки с оштукатуренными кремовыми стенами и окнами, украшенными горшками с красной и фиолетовой геранью. Он от всего сердца надеялся, что Солена Пелтье все еще живет здесь.

Увидев ее, Габриэль почувствовал такое счастье, что сжал женщину в объятиях. Потом отстранился, оглядел ее с ног до головы. Его бывшая коллега никогда особо не следила за своей внешностью, и время не добавило ей красоты. Полуседые волосы неопрятными прядями свисали на перуанское пончо из альпака, сухие губы сморщились и потрескались, будто финики.

Покашливая, Солена пригласила Габриэля зайти. Каким ветром его занесло к свежеиспеченной – еще и месяца не прошло – пенсионерке? Габриэль снова завел пластинку с описанием своих последних кошмарных часов. Он не стал упоминать о женщине, с которой приехал в гостиницу, а о теле, найденном на берегу Арва, Солена была уже в курсе. Прочла статью в газете.

Она сунула ему в руку стаканчик с выдержанной сливовой настойкой, залпом осушила свой. Потом долго разглядывала Габриэля, словно хотела покопаться в его черепной коробке.

– Ты время от времени мне звонишь, – бросила она, хлопая стаканом о стол. – Спрашиваешь о новостях, хочешь знать, продвигается ли расследование…

Габриэль постучал в нужную дверь, Солена Пелтье оставалась его единственной связью с Сагасом. Мелкими глотками он выпил свою настойку, со вчерашнего вечера чувствуя в себе определенную склонность к алкоголю. Еще один мерзкий подарочек, оставленный его вторым «я»?

– Конечно, Поль запретил нам снабжать тебя информацией в случае, если ты попытаешься связаться с кем-нибудь из нас. Имей в виду, я никогда, ни на секунду не одобряла того, что ты с ним сделал, однако… Жюли была моей крестницей. А с тобой мы вместе отпахали двадцать лет. Ты всегда был прямым мужиком, хоть иногда и слетал с катушек. Но скажи, с кем такого не случалось с нашей чертовой работенкой? Это была твоя дочь, и ты имел право быть в курсе.

Она налила себе еще стаканчик. На креслах лежали покрывала, все в кошачьей шерсти, на спинках стульев – всякие шмотки: Габриэль представил себе жизнь затворницы. Насколько он знал, мужчин у крестной Жюли никогда не было. В бригаде ее прозвали Железной Леди.

– Ты мне говорил об этой Ванде, о сером «форде»… Самые серьезные ниточки, какие только мы получили. Совершенно очевидно, что женщина приезжала для разведки, она была связана с водителем машины. Поль и все члены группы, занимавшейся расследованием, были в этом железобетонно убеждены…

Габриэль сжал кулаки. Значит, бывший коллега ему солгал.

– Похоже, тебе не пришло в голову это сопоставить, – констатировала Солена. – Ничего удивительного, ведь это я в свое время установила связь.

– Сопоставить что?

– Имя Ванда Гершвиц тебе ни о чем не говорит?

Он покачал головой.