Книга Холодный - Аселина Арсеньева

— Что?!

— Мне тут так холодно спасть. Можешь лечь рядом? Тут много места.

— Ты вообще понимаешь, что предлагаешь?

— Вполне. От тебя не убудет, если поспишь здесь. — Безразлично ответила Ангелина, отведя глаза в сторону.

— Как бы от тебя не убыло. — Неожиданно для себя, зло, огрызнулся я.

— Не ругайся. Просто ложись уже. — Проигнорировав мой выпад, приказала Ангелина.

Не собрался я с ней ложиться… Но почему-то лег. Она отвернулась и прижалась ко мне спиной. Я, почувствовав ее тепло, пригрелся. Странное чувство, когда рядом лежит теплое живое существо с трепещущим сердечком, словно у пташки. Я завороженно слушал ее дыхание и неосознанно подался спиной, прильнув к ее спине немного плотнее. Она долго не могла уснуть, но за все время даже не шелохнулась. Наконец, ритм ее сердечка замедлился, а тело наконец расслабилось немного на меня оперевшись. Не знаю, долго ли я так лежал, но в конце и меня сморил сон. Замелькали картинки, унося меня в далекое прошлое:

Глава 7

Студенчество

Арсений

7.1

Передо мной стоит маменька, смахивая слезы. Вот и закончилась моя редкая побывка дома. Неделя — и я уже должен ехать, куда приказано.

Уже четвертый год как я студент одного из «высших» факультетов Императорского Университета. Собственно, я уже доучился, осталось несколько лет практики. Спуску студентам тут не дают. Если сказали — вынужден подчиниться. Вот и сейчас, мой личный слуга загружает в карету необходимые вещи. Жаль, непозволительно брать с собой слуг, он бы мне в пути кстати пришелся. Велено через пять дней прибыть в Древолесье — это южная из деревень, относящаяся к северной губернии. Ох, и гиблое, говорят, место! Матушка снабдила меня провиантом да иконку с молитвой к сердцу вложить велела.

Тятя и вовсе свой трофейный нож пожаловал. Не думал, что он с ним когда-нибудь расстанется. Так далеко я уезжаю впервые, да еще и места там глухие, временами непроходимые, но ехать надо. Эпидемия в деревне. Профессор желает, чтобы мы боевое крещение прошли там, через год уже оперимся, как он сказал, и сами практиковать должным образом обязаны будем еще год под его присмотром. А этот весь год в разъездах по нуждающемуся люду и проведем, набираясь опыта на деле.

Маменька бросается на меня, рыдая с причитаниями. Тятя, погодя, ее отстраняет и хлопает меня по плечу, давая знать, что пора…

Выбегает моя белокурая сестрица и с завистью смотрит на карету. Молчит. Тятя ей вчера строго-настрого наказал: не сметь больше со мной проситься. Впервые в мой отъезд она такую истерику закатила: просила не уезжать, а если поеду, грозилась, что одного меня никуда не пустит.

Ее глазами везде видятся приключения да волшебные путешествия, наполненные опасностями. Наверное, из-за того, что дальше столицы она ни разу и не выезжала. Разве что в крепостные деревеньки, но и даже их она находила захватывающими!

Не выдержав взгляда голубых глазенок, нагнулся и поцеловал в макушку, окруженную причудливой корзиной из кос.

Запрыгиваю в карету и сажусь.

— Братик! Привези мне сладкое лакомство, не местное. — Кричит, пытаясь угнаться за каретой, смахивая подхватываемые ветром кристальные капельки слез.

— Привезу, Пуговка. — Кричу ей в ответ, высунувшись из кареты, а у самого ком под горлом — дышать мешает.

Опосля, как карета завернула за угол, скрыв издалека уже плохо различимую фигурку сестры, я прикрыл занавеску рукой и отодвинулся от окна.

7.2

Благо, семья у меня одна из самых влиятельных и мне позволительно с комфортом добраться самому. Причем, сразу на место, без общих сборов и очередей на экипаж. Хоть матушка давно и лишилась многих привилегий, пойдя против воли отца с замужеством, однако, дядюшка, души не чаявший в своей младшей сестренке, взойдя на престол, снова сделал ее вхожей во дворец. От возврата остальных почестей и переезда в столицу она сама отказалась, ответив, что нам и так спокойно и счастливо живется. Нужно сказать, не слукавила. Даже дядюшка при всей своей занятости у нас пару раз гостить останавливался, говоря матушке, что только в нашем доме он может расслабиться и немного побыть собой.

Мое негласное положение дало возможность прихватить множество необходимых вещей. Даже пимы* с полушубком маменька с собой направила. Хотя в горы нас вести точно не собираются, да и погода стоит жаркая, временами душная. Нужно сказать, девок при доме, собирая меня в дорогу, она погоняла знатно.

Неделя в дороге — утомительно. Хорошо, что в карете, да постоялые дворы на ночь выручают, но чем дальше, тем постоялые дворы плоше. Вот вчера и вовсе просто лавку в избе Ванька урвал и то, пока имя господское не назвал, не давали. Чудные они тут, боязливые все. Говорят, разбойники в этих краях ошиваются, да повезло мне. Видать, матушкина икона оберегает. Хотя сама дорога чем дальше, тем хуже. Ванька там уж который мат гнет да толку в том?

— Пррр… — Карету тряхануло.

— Ванька, чего у тебя там?

— Колесо, барин не выдержало. Чай не столичные дороги.

— Будто ты эти столичные дороги видал.

— А как же-ж. Чай батюшка ваш, Осип Анисимович, не пешком до столицы добирается. Это вы, барин, обычно верхом путешествовать соизволите.

— И сюда бы добрался, если бы не маменькины припасы. Никакой мерин вьючный без телеги не увезет. Уж сутки бы как на месте был, а тут трясись в этой коробке да люд разбойный по лесам привлекай.

— Вы на матушку не серчайте. Кто ж как ни она, о вас вспомнит да позаботиться? С малых лет вас побаловать любит.

— Палку надобно большую взять, ось приподнять. — Не пожелал я продолжать тему.

— Колесо с виду цело. Делай, давай, да поедем.

— Барин, Вы бы подсобили чуток. Оно бы дело быстрее пошло.

— Я ж в парадном костюме, уж на прибытие переоделся. Тут верст пять осталось. Уже и пешком дойду. — Повернулся я лицом в сторону деревни и тут же услышал взмолившийся голос.

— Барин, смилуйся, не бросай меня одного в лесу с пожитками.

— Неужто испугался? Страшно?

— Страшно, барин! С детства один в лес не хожу. Вот тебе крест. Нянька меня с малолетства байками про лесную нечисть да разбойников стращала. Теперь страх как боюсь. Да и разбойники тут поговаривают…

— Что-ж, думаешь я тебя от разбойников оберегу, чертяга? Отодвинься. Тебя и колеса чинить стращали? Откуда кучер такой безрукий?

— Тык я в пастухах раньше ходил да корзины плел, не приучен.

— Вот тут подсоби. — Указываю, где придержать надобно. — Зато барин твой ко всему приучен. — Ворчу я себе под нос. — И колесо приладить и в лесу пропитание добыть. Сади на ось давай. Вот так, ровнее… У тебя руки из какого места растут? Держи тут, я там сам прилажу… Запачкаться из-за тебя пришлось…