Книга Огонь ведьмы - Джеймс Клеменс

Рокингем умел узнавать яд по его виду и знал, что за существо стоит перед ним. Он никогда не видел их раньше, но слухи о них передавались шепотом в залах крепости гал'готалов: это был скал'тум, посланник самого Темного Властелина.

Скал'тум открыл пасть, собираясь заговорить, и обнажил острые зубы. Наружу вывалился черный язык, длинный, с руку взрослого мужчины. У него был высокий свистящий голос, и слова окутывало шипение.

— Где дитя? Где дитя, которое ищ-щет Верховный Повелитель?

Дисмарум поднял голову, но по-прежнему не смотрел чудовищу в глаза.

— Она полна силы… — Он обвел рукой пылающий огонь. — Она устроила этот пожар и сбежала от нас. Она в саду среди деревьев.

Скал'тум опустил голову и придвинулся к Дисмаруму. Одним когтем он приподнял голову старика, так чтобы на нее падал свет. Острый коготь уперся в напряженную шею, грозя вот-вот проткнуть ее.

— Она с-сбежала? Почему гос-сподину не с-сказали?

Голос Дисмарума напоминал тонкий шелест тростника на ветру.

— Мы устроили для нее ловушку и захватим до восхода солнца.

— С-сиятельный хочет получить ее, и быс-стро! — Скал'тум в ярости плюнул, и его слюна зашипела на земле, точно живое существо. — Не с-советую вам огорчать гос-сподина!

— Она в долине. Мы ее схватим.

Чудовище еще больше наклонилось над Дисмарумом, и его язык коснулся носа прорицателя.

— Или з-заплатите с-страданием за с-свою ош-шибку.

Скал'тум убрал коготь от горла Дисмарума.

Прорицатель опустил голову на грудь.

— Темный Властелин поступил мудро, послав тебя. С твоей помощью мы не можем потерпеть поражение.

Рокингем уловил в словах мага пылающую, но скрытую ненависть.

Ужасное существо закачало головой взад-вперед, разглядывая старика, так птица изучает червя.

— Я тебя знаю, с-старик, не так ли?

Дисмарум вздрогнул, то ли от страха, то ли от ярости.

Затем скал'тум повернулся к Рокингему, и в красных глазах монстра промелькнула искра веселья.

— А ты новенький. Я тебя помню.

Рокингем не понимал, о чем он говорит. Он ни за что не забыл бы этой встречи даже за тысячу лет.

Скал'тум положил палец на грудь Рокингема, и тот весь задрожал, испугавшись острых когтей. Чудовище наклонялось все ниже, приближаясь к нему, и схватило голову у самой шеи. Неожиданно оно метнулось вперед и прижало свой черный клюв к его губам. Черный язык проник в рот Рокингема, когда тот попытался крикнуть. Нет! Солдат сопротивлялся изо всех сил, но скал'тум держал его крепко, все глубже засовывая язык ему в рот. Рокингем начал судорожно дергаться в мертвой хватке, горло у него сжалось, в ушах застучала кровь.

В тот момент, когда Рокингем уже не сомневался, что задохнется, все закончилось. Скал'тум высунул язык и отошел. Рокингем упал на колени, опершись руками о землю, и стал кашлять и отплевываться.

— Я чувствую в тебе ее с-споры, — прошипел скал'тум, возвышаясь над ним.

Рокингема вырвало прямо в сорняки.

ГЛАВА 8

Жонглер пошел за странной женщиной. Она привела его в комнату, далеко не самую лучшую, стоившую всего шестнадцать медяков. Было темно, и служанка зажгла фитиль. При свете комнатка не стала уютнее. Стены давно следовало покрасить, а единственная кровать, похоже, являлась прибежищем для горстки мотыльков, бросившихся на свет лампы. Кроме кровати здесь имелся покрытый пятнами шкаф из кедра, стоявший чуть в стороне. Эр'рил подошел к нему и открыл одну дверцу. Наружу вылетело облако пыли и еще одна стайка мотыльков. Шкаф был пустым.

В комнате сильно пахло старым воском и немытыми телами, ее не мешало бы проветрить. Но единственное узкое окно, выходящее во двор, было замазано краской и не открывалось. В трех этажах внизу, во дворе, слышались громкие голоса и стук копыт. Пожар в саду переполошил весь город. Но его пожар не волновал.

Жонглер вложил служанке монетку в руку, и та выскользнула из комнаты. Затем закрыл дверь на щеколду и подождал, пока стихнут шаги. Других шагов, приближающихся к двери, он не услышал. Убедившись в том, что их никто не подслушивает, повернулся к женщине-барду. Она поставила свою сумку у изножья кровати, а лютню в футляре держала в руке и с ней вместе тихо опустилась на мятое покрывало. Лютнистка слегка повернула голову, и ее прямые светлые волосы рассыпались, обрамляя лицо, словно занавес сцену.

— Имя, которое ты произнесла… Эр'рил, — сказал он, пытаясь сразу разобраться в ситуации. — Почему ты меня так назвала?

— Но это же твое имя, разве не так?

Женщина, миниатюрная и крошечная, точно ребенок, осторожно положила лютню рядом с собой, но руки с нее не убрала.

Не обращая внимания на ее вопрос, он спросил:

— А ты кто такая?

— Я Ни'лан, из Лок'ай'херы, — кратко ответила она и подняла на него глаза в надежде, что он узнает имя.

Лок'ай'хера? Почему это название кажется ему знакомым? Жонглер попытался вспомнить, но не смог, за свои странствия он побывал в невероятном количестве городов и деревень.

— Где это?

Женщина отодвинулась от него и словно ушла в себя. Потом достала лютню из футляра, и снова ему показалось, что красное дерево, когда на него упал свет, зажило собственной жизнью.

— Как же быстро ты забыл, Эр'рил из Станди, — прошептала она, глядя на лютню.

Он вздохнул, ему надоели эти игры.

— Никто не называл меня этим именем сотни зим. Тот человек давно умер.

Он подошел к окну и отодвинул ветхую занавеску. Мужчины с факелами толпились во дворе. У многих в руках были ведра и лопаты. Подъехал фургон, и мужчины забрались в него. Двух тягловых лошадей пришлось хлестать бичами, чтобы они сдвинули с места такой груз. Фургон медленно покатил в сторону дороги. На западе оранжевое сияние заката заливало предгорья.

Неожиданно он вздрогнул, вспомнив, как в последний раз так же стоял у окна в той проклятой долине. Потом увидел пожары, бушевавшие среди холмов.

— Зачем ты меня искала? — спросил он, не оборачиваясь.

В стекле он видел отражение женщины-барда, которая сидела на кровати, опустив голову, и перебирала струны лютни. Одинокие ноты смягчили неприятную атмосферу, воцарившуюся в комнате.

— Потому что мы последние.

Ее музыка уводила его воображение из этой комнаты куда-то вдаль.

— В каком смысле — последние? — пробормотал он, повернувшись к ней.

— Мы — последний шепот силы из далекого прошлого, силы Чи.

Жонглер нахмурился. Он возненавидел имя бога, бросившего Аласею на растерзание гал'готалам.