Книга Рота Его Величества - Анатолий Дроздов

«Именно грустный! — определила Александра. — Интересно, почему?»

— Знакомьтесь! — сказал Ливенцов. — Илья Степанович Князев. Мы… — Он посмотрел вправо и влево. — Подполковник Зубов Яков Сильвестрович, начальник Корпуса жандармов, и Александра Андреевна Добужинская из Института сравнительной антропологии. Меня вы знаете.

Гость вежливо поклонился.

— Мы пригласили вас…

— Погодите! — перебил Зубов. Он встал и подошел к Князеву. — Откуда у вас этот синяк? Вас били?

* * *

— Вас били? — спросил подполковник.

Я покачал головой.

— Откуда синяк? — не отставал он.

— Поскользнулся, упал, очнулся — синяк.

Женщина, сидевшая с есаулом, засмеялась. У нее оказались красивые белые зубки.

«Добужинская! — всплыло в памяти. — Она-то здесь зачем?»

Подполковник посмотрел на есаула, тот вскочил и подошел к двери.

— Тертышкина ко мне! — приказал вестовому.

Пока искали Рика, мы играли в гляделки. Не приходилось сомневаться: тройка в кабинете собралась по мою участь. Подполковник (почему-то с тремя звездами на погоне), есаул (погон с одним просветом без звездочек) и женщина в костюме для верховой езды. Присутствие женщины меня смущало. Для члена трибунала она выглядела слишком красивой. Присмотревшись, я разглядел в глазах Добужинской ум и волю и решил, что с ней надо быть особенно настороже. Зэки, с которыми приходилось общаться, единодушно не любили судей-женщин — те отмеривали срок по полной и без видимых колебаний.

Поиски вахмистра не затянулись: видимо, Рик болтался неподалеку. Переступив порог, он вытянулся и щелкнул каблуками. Синяк на его скуле горел закатным багрянцем.

— Что это? — Есаул ткнул в синяк.

Рик не ответил.

— Вы дрались с Князевым? — уточнил вопрос подполковник.

Рик облизал губы.

— Отвечать! — рявкнул жандарм.

— Так точно, ваше высокоблагородие!

— Из-за чего?

— Обидел мою сестру!

— Как?

— Сказал ей, что она красивая, но жениться отказался.

— Ага! — Подполковник повернулся ко мне. — Нехорошо, Илья Степанович!

— Это был комплимент, — пояснил я, — простая вежливость. Я не знал, что это чревато.

— По обычаям веев, мужчина, сказавший женщине, что она красивая, считается сделавшим ей предложение, — пояснил подполковник.

— Строго здесь! — заметил я.

— А у вас?

— У нас проще: сказал «красивая» — сделал женщине приятное. А дальше как карта ляжет. Вот Александра Андреевна, — я кивнул на Добужинскую, — красивая женщина. Это факт, и я его обнародовал. Мне теперь жениться на ней?

— А вы бы желали? — улыбнулась Добужинская.

— Готов обсудить.

— Александра Андреевна помолвлена с князем Горчаковым, — сердито сказал подполковник. — К тому ж она не вейка.

— Помолвка не свадьба, можно расторгнуть.

Добужинская захохотала. Есаул улыбнулся, только подполковник насупился.

— Вы вынуждаете меня…

— Минуту! — Добужинская встала и подошла к нам. — Илья Степанович, почему вы сделали комплимент сестре вахмистра?

— Напросилась.

— То есть?

— Ей хотелось, чтоб я это сказал.

— Так! — заинтересовался жандарм. — Поподробнее можно? С самого начала. Вы пришли в дом Тертышкина…

— Поели, почистили оружие, помылись в бане, после чего я лег спать.

— И все?

— Ну… Выпили немного.

— С сестрой?

— С Риком! То есть вахмистром.

— А сестра?

— Накрывала нам на стол. Одежду мою почистила.

— Более ничего?

— Ногти мне стригла.

— Что? — Подполковник переглянулся с Добужинской. — Вы ее об этом просили?

— Сама предложила.

— Что она сделала с обрезками ногтей?

— Смела в ладошку и унесла. Выбросить, как понимаю.

— При каких обстоятельствах вы сказали ей «красивая»?

— На следующий день, после завтрака. Она села напротив и стала интересоваться, что в ней мне нравится. Потом спросила, красивая ли она. Я подтвердил, чтоб не обидеть. Она убежала и вернулась с Риком…

— Вахмистр! — Подполковник повернулся к Рику. — Вы знали? Про ногти?

Рик опустил голову.

— Отвечать!

— Я… — выдавил Рик. — Я ей запрещал! Хотел отобрать. Но она сказала, что повесится…

— Илья Степанович! — повернулся ко мне подполковник. — Будете выдвигать обвинение?

— Какое?

— В отношении Тертышкина Иллирика Ивановича и его сестры Ульяны Ивановны за чародейство в отношении не осведомленного в том лица и понуждение оного к вступлению в брак с применением силы. Статьи триста восемьдесят шесть и триста восемьдесят девять Уложения об уголовных наказаниях.

— Не буду! — сказал я, тронув синяк. — Разобрались.

Есаул кивнул Рику. Тот сделал поворот «кругом» и вышел. Есаул принес и поставил мне стул.

— Садитесь, Илья Степанович! Есть разговор…

Спустя час я чувствовал себя носком, достатым из стиральной машины. Не извлеченным, а именно «достатым», поскольку достали меня до самой паренхимы. Я предполагал, что меня будут расспрашивать, и мысленно готовился. Выяснилось, что ни фига я не готов. Биография — где родился, крестился, заняла пять минут. А вот далее… Никого не интересовала страна, из которой я прибыл: ее государственное и политическое устройство, структура экономики, кто в России президент, а кто премьер-министр и как часто они меняются местами. Вопросы повергали меня в ступор. Каковы новейшие разработки фармацевтических компаний, цена их лекарств и кто лучший производитель дженериков? Последний термин я попросил расшифровать, подполковник любезно это сделал, но по его лицу я понял, что лучше б не спрашивал. Знаю ли я лучшие сорта семенной пшеницы, картофеля, рапса и подсолнечника? Желательно районированные для южных областей России. Какова их реальная урожайность и культура возделывания? Я что, агроном? Каков тренд котировок на золото на мировых биржах за последний год? Я брокер? Но более всего мне «понравился» вопрос о тенденциях моды в сфере женского белья. Последний поступил от Александры Андреевны и диктовался, судя по всему, не академическим интересом. Я признался, что из всех видов женского белья знаю два. Лифчик, он же бюстгальтер, и трусики. У последних бывает разновидность под названием «стринги». Стринги Добужинскую заинтересовали, и я нарисовал их в любезно поданном есаулом блокноте. Во фронтальной и тыловой проекциях, изобразив их для наглядности на модели. Образ модели был навеян картинками из журналов. Добужинская разглядела рисунок внимательно, а есаул, едва глянув, закашлялся и торопливо спрятал блокнот. Я пожал плечами. Света стрингов не носила, ей было без нужды. На ней и армейские кальсоны смотрелись бы эротично, впрочем, как и на Добужинской. Представив Александру Андреевну в кальсонах, я невольно улыбнулся. Добужинская поняла это по-своему и поджала губку. Обижать ее не следовало, в чем я скоро убедился.