Книга Наука Шерлока Холмса: методы знаменитого сыщика в расследовании преступлений прошлого и настоящего - Стюарт Росс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
2. Поскольку «эти пропуски не всегда были достаточно большими… второму было трудно уместить свое quarter между at и to».
3. Следовательно, «человек, который написал все свои слова первым, был, безусловно, тем человеком, который планировал это преступление».
Холмс определяет свои размышления до этого момента как «очевидные», поскольку у него еще есть чем удивить нас. Он начинает все сильнее углубляться в область псевдонауки: «Возможно, вам неизвестно, что эксперты относительно точно определяют возраст человека по его почерку». Чистый вымысел со стороны Конан Дойла.
И каков же возраст двух людей, оставивших свой след на клочке бумаги?
1. Один почерк энергичный и четкий.
2. Другой – нетвердый, но все еще вполне разборчивый, уже теряющий поперечные черточки.
3. Вывод: «Один из них – молодой человек, а другой – уже в годах, хотя еще не дряхлый».
И даже на этом Холмс не заканчивает.
У него есть откровение, которое позволяет раскрыть «еще один момент, не такой явный и более интересный». Ошеломительно, но он сумел понять, что два почерка «принадлежат людям, состоящим в кровном родстве». И какие же доказательства для этого? Написание одной буквы специфическим образом и еще «много более мелких признаков»; второе упомянуто явно для тех, кто знает, что в подобном начертании конкретной буквы нет ничего необычного. Однако конкретики тут нет, как нет ее и по поводу еще «двадцати трех заключений, которые интереснее экспертам, чем вам». Холмс просто переходит к финальному разоблачению: «Письмо написали Каннингемы – отец и сын».
Это снова прекрасный образец писательской работы, и еще один пример блестящей непостижимости Шерлока Холмса. Но все это на самом деле невероятно далеко от науки. Честно говоря, это вообще не наука, и Конан Дойл это, вероятно, понимал: перед тем как начать историю, он написал Кэргиллу, что собирается просто посмотреть, насколько много правдоподобного Холмс может извлечь из куска бумаги. Другими словами, анализ почерка в «Рейгетских сквайрах» был неким упражнением автора, другим впечатляющим трюком великого детектива, включающим «ретроспективное пророчество».
Холмс, женщины и почерк
Холмс мог с легкостью отличить мужской почерк от женского, поскольку он верил в то, что два пола совершенно отличаются друг от друга. Отражая скорее предубеждения того времени, чем научные представления, он говорит, что женщины менее логичны, более эмоциональны и непостоянны, чем мужчины, и что эти качества можно заметить по их почерку. В завершении истории, рассказанной в «Скандале в Богемии», Ирен Адлер, женщина, которая перехитрила Холмса, и единственная, кого он на самом деле уважал, пишет ему письмо – прекрасный предмет для графологического анализа. Могло ли изучение этого послания заставить его пересмотреть собственные идеи насчет связи почерка и пола?
Возможно, понимая, что зашел слишком далеко в этом случае, в дальнейшем Конан Дойл позволяет Холмсу демонстрировать графологические познания всего один раз.
В «Морском договоре», рассказе, который был написан вскоре после предыдущего, сыщик уверенно заявляет, что письмо написано не просто женщиной, а «обладающей редким характером».
Метод идентификации персоны по почерку столь же надежен в реальности, каким предстает в историях о Шерлоке Холмсе. Несоответствие почерка помогло опровергнуть ошибочный приговор за шпионаж, вынесенный Альберту Дрейфусу, из чего вырос один из главных политических скандалов конца XIX века. В 1934 году соответствие почерка помогло осудить Бруно Хауптманна за похищение двадцатимесячного сына известного американского авиатора Чарльза Линдберга и его жены Энн. А в 2020 году администраторы английского госпиталя изучали почерк (и отпечатки пальцев) работавших в нем докторов, чтобы идентифицировать «свистуна», который сносился с пациентом по поводу мнимой врачебной небрежности.
История графологии вовсе не выглядит такой очевидной. Подобно астрологии, она относится к тем странным псевдонаукам, в которые мы хотим верить. Для мужчины или женщины с улицы кажется очевидным, что шумный экстраверт должен писать большими, «шумными» буквами – но связь между чертами характера и почерком редко прослеживается так прямо. Несмотря на отсутствие научных доказательств, вера в то, что почерк отражает характер, жива по сей день. Некоторые работодатели и сейчас заставляют претендентов писать некий текст от руки, а сайты, посвященные графологии, привлекают тысячи посетителей по всему миру.
Мы должны рассказать известную историю – и лучше всего истинную, – чтобы завершить рассказ об этом противоречивом разделе криминалистики.
Эксперта-графолога однажды попросили прокомментировать закорючки из блокнота, оставленные одним из участников важной международной конференции. Тому, кто их оставил, сделал вывод эксперт, не хватает способностей к концентрации и он не является прирожденным лидером. Факт, что блокнот принадлежал премьер-министру Великобритании Тони Блэру, заставил покраснеть многих. Ситуация не изменилась, когда позже выяснилось, что «ошибочка вышла» и на самом деле закорючки в блокноте оставил легенда «Микрософт» Билл Гейтс.
Разнообразные печатные машинки появились в первой половине XIX века, но обычным предметом конторского арсенала они стали только в 1870-х. Даже в 1891 году, когда Конан Дойл написал свой известный рассказ о машинописи – «Установление личности», подобная машина в некоторой степени являлась новинкой. Автор купил себе такую в предыдущем году: «Ремингтон» из вторых рук с небольшим дефектом. Как практичный человек, он немедленно сообразил, что устройства вроде этого были бы идеальным источником рабочего материала для Холмса. Разрабатывая тему, он превратил себя – и своего детектива – в пионера в новой области криминалистической экспертизы.
Прежде чем мы посмотрим на прославленные, отпечатанные на машинке письма Джеймса Уиндибенка, надо быстренько взглянуть на две другие истории, где упомянуты печатные машинки.
Физиогномика
Древние греки признавали физиогномику, или «антропософию», как полноправную науку. Современное возрождение физиогномики началось со швейцарского пастора Йохана Каспара Лафатера (1741–1801), чья снабженная невероятными иллюстрациями работа Physiognomische Fragmente zur Beforderung der Menschenkenntnis und Menschenliebe (17751778), обычно именуемая просто «Физиогномические фрагменты», повлияла на многих мыслителей по Европе и Америке. Во второй половине XIX века, когда книгу цитировали как «научное» обоснование расизма, ее крайне субъективные идеи вышли из моды.
