Книга Стокгольмское дело - Йенс Лапидус

– Моего друга необходимо срочно перевезти в другое отделение.

– Ну нет, этот номер не пройдет.

Медбрат преградил ему путь.

Довольно. Если он не скажет в чем дело, ничего не выйдет.

– Сюда идут двое, они хотят его убить, – на высокой ноте выкрикнул Никола. Почти завизжал: – Пропустите!

Теперь их было трое. Кто-то еще бежал на шум. Никола отбивался руками, пытаясь хоть на сантиметр сдвинуть койку. Бесполезно. Трубки ламп на потолке, как разделительная линия на шоссе.

Дверь в конце коридора открылась, и они появились. Никола прекрасно понимал, зачем они пришли, но не понимал, как их остановить.

Ультрарапид. Будто кто-то покадрово разложил для возбужденных, кричащих людей эпизод боевика. Раскрасневшиеся лица, открытые рты, но слов не слышно.

Эти двое так и не сняли темные очки. Они шли, вертя головами по сторонам, как тиранозавры на охоте.

– Нет!!!

Они подошли совсем близко. Женщины никак не могли взять в толк, что происходит, тянули кровать назад.

В руке у одного из них – пистолет. В трех метрах. Наконец-то Бритт Фуентес заметила и отчаянно закричала.

Никола среагировал инстинктивно: что есть силы толкнул койку назад, к дверям палаты, мимо убийц.

Грохот, крик, паника.

Парень с пистолетом что-то прошипел, Никола не расслышал. Повернулся и пошел назад, на ходу поднимая пистолет. Никола бросился на него. Последнее усилие.

Он схватился за руку с пистолетом и рванул что есть сил. Пистолет покатился по полу,

– Сука, – рявкнул убийца.

Он словно проснулся – понял, что без оружия ему не справиться, и начал отступать. Второй последовал за ним, оттолкнул одну из женщин, чуть не повалил на пол Бритт Фуентес, остановился на секунду у койки. Бритт вцепилась в него, как ребенок в детском саду цепляется за мать. Оглушительный крик, грохот. Теперь кричали все.

Парень кое-как стряхнул с себя Бритт и выскочил из коридора.

Никола выдохнул и постарался унять противную дрожь. Обошлось?

Суета продолжалась. Сестры, врачи, еще какой-то персонал бегали по коридору, как пьяные куры.

Шамон пошевелился. Средних лет худощавый мужчина с врачебным бейджиком покатил куда-то его койку. Появился парень в форме охранника, подобрал пистолет.

Никола догнал врача. Посмотрел на Шамона.

Шамон не шевелился. Врач что есть силы давил кулаком на его живот. Только теперь Никола заметил: на простыне расплывалось зловещее красное пятно. Что случилось? Почему?

Он уже понял. Врач пытался остановить кровотечение, но куда там… уже целое озеро крови.

Тот, второй, который пытался стряхнуть с себя Бритт, успел выстрелить. В живот.

– Шамон! – выкрикнул он и задохнулся от слез.

Шамон не шевелился. И не дышал.

Шамон… брат.

11

«Риш»: классный, стильный величественный, лучший стокгольмский ланч-ресторан уже для многих поколений. А по вечерам – вневременной, всегда модный бар, numero uno в этом городе.

Впрочем, даже работая в «Лейоне», Эмили никогда не чувствовала себя здесь как дома, но Йоссан обожала «Риш», и ей было лень возражать. Послушно села на автобус и поехала в «Риш». Время от времени она встречалась со старой подругой. А почему бы и не «Риш», в конце концов? Как ностальгический визит в зоопарк, куда тебя водили в детстве. Эмили вспомнила: пусть и не в «Рише», но в похожем, не менее снобском «Покет-Сити» Магнус Хассель порекомендовал ей взять на работу Маркуса.

Ослепительно сияющие бокалы подвешены вверх ножками над стойкой. Наверняка сунули в посудомойку двойную порцию глянца. Неизвестно, как с экологической точки зрения, но блеска – на весь квартал. Над столами – цветы лилий, тоже вверх ногами. Контраст: после ланча ей надо в полицию с Катей. Второй допрос. Накануне состоялся первый.

Они встретились у главного входа на Полхемсгатан. Адам тоже пришел. Высокий остекленный вестибюль. Будка вахтера и турникет. Посторонним вход воспрещен. По правде сказать, Эмили никогда здесь раньше не была. Просто не было случая: дела были не особо крупные, и допросы проходили либо в местных отделах полиции, либо в полицейском управлении на Кунгсхольмен, 29, либо в местах предварительного заключения. Она выступала в роли адвоката защиты, а на этот раз представляет истца. Женщина-следователь работает в НОО, Национальном оперативном отделе. Раньше он назывался Государственным отделом уголовной полиции, в просторечии Госугол.

– Она не хочет! – первое, что сказал Адам после рукопожатия.

Эмили положила руку Кате на плечо. Костлявое, хрупкое плечико. Кожаная куртка вряд ли греет, а морозец приличный.

– Я все проверила. Катя. Если вы просто откажетесь от допроса, вас начнут разыскивать. Но я не считаю, что вы должны идти на поводу. Ни в коем случае. Вы имеете право поставить определенные условия. И я все время буду с вами. Буду следить, чтобы все шло как надо.

– Все равно не хочет, – сказал Адам.

– Адам, – Эмили повысила голос. – Вы не будете присутствовать на допросе. И истец – Катя. Так что я хотела бы услышать, что скажет она, а не вы.

– Все о’кей, – Катя посмотрела себе под ноги.

О’кей… куда там – о’кей. Близко не лежало.

Комиссар уголовной полиции Нина Лей представилась вежливо и приветливо. Короткая стрижка, широкое и плоское лицо, небольшие глаза – как будто от трех разных людей. Хорошие очки, к примеру, не помешали бы.

Она вела их по коридорам и переходам так, будто за ней кто-то наблюдал, будто велась непрерывная фотосъемка. Добраться до цели – задача второстепенная; важна походка, важны позы. Что это? Неуверенность в себе? Некоторые из клиентов Эмили тоже будто все время позировали.

Странное здание. Очевидно, перестраивали много раз. Местами – полный модерн. Стекла во всю стену, замысловатые стальные конструкции, а местами – типичное начало прошлого века: темные дубовые панели, не особо тщательно расчищенная лепнина на потолке. Навстречу все время попадались люди: огромные накачанные парни, явно из группы захвата, пожилые господа в кардиганах с крошечными очками для чтения на цепочках, среднего возраста дамы со стрижкой «паж» и тренировочными часами на запястьях. Вся эта разношерстная компания, надо полагать, работает в полиции.

Наконец они подошли к металлической двери. Нина набрала код, и они оказались в небольшой комнатке. Один угол отгорожен стойкой, как у администраторов в гостиницах.

– Дело настолько деликатно, что я попросила бы вас оставить мобильные телефоны, компьютеры и даже компьютерные часы вот тут, – Нина показала на столик с пластиковыми пакетами на молниях.

Вермлендский диалект. Ни с каким не спутаешь.