Книга Лик Черной Пальмиры - Владимир Васильев

Именно в этот момент Лайк очень тонко изобразил случайный прорыв неинициированного Иного — провал в сумрак, вопреки команде Светлого. Именно там, в мире серого полумрака и раскатистых звуков, глава киевлян впервые встретился взглядом с демоном-питерцем. Тот глядел малость растерянно во-первых, из-за появления Светлого, во-вторых, из-за того, что недавняя жертва неожиданно оказалась его родней.

Симонов уже решил было вмешаться, но тут фигура Светлого вдруг скомкалась, будто промокашка, и очень знакомо ухнула слоем ниже. Безошибочно угадывался почерк Ларисы Наримановны.

А Лайк словно только того и ждал — вывалившись из сумрака, потный и взлохмаченный, он невольно увлек за собой и Черного.

— Бежим! — рявкнул Лайк, дергая его за рюкзачок.

И Черный подчинился стадному инстинкту — как и всякий простофиля.

На входе их едва не повязала охрана, но бдительные рамочки не засвистали тревожно, да и Ираклий с Симоновым малость поспособствовали, прикрыли шефа. Лариса Наримановна так и не показалась.

С Невского они сразу же свернули, некоторое время неслись по тротуару, чудом не сбивая с ног опасливо жмущихся к стенам прохожих. Потом юркнули в первую попавшуюся подворотню.

Только там, в грязном и мокром питерском дворе, Лайк позволил себе перевести дыхание.

— Дьявол! Что это было? Что все это значит? — очень натурально прохрипел он в сторону Черного и опасливо зыркнул на собеседника.

Тот многозначительно помолчал и неожиданно торжественно ответил:

— Похоже, ты — один из нас. Из избранных.

— Из кого? — Лайк вопросительно заломил бровь, в душе хохоча.

Питерец покровительственно положил Лайку руку на плечо:

— Я не могу сейчас говорить. В свое время узнаешь. Приходи завтра вечером, часов в десять, на набережную Фонтанки у Египетского моста. Тебя встретят. И ничего не бойся — очень скоро бояться будут тебя.

— Это напротив гостиницы, что ли? Здоровой такой?

— Да, напротив «Советской». Только на противоположной стороне Фонтанки.

— А что там?

— Я же говорю — узнаешь. Все, мне пора. Приходи обязательно.

Черный суетливо окутался тенью и ушел в стену. Все-таки странно он погружался в сумрак. Как-то топорно и неумело.

Лайк некоторое время тупо глядел на шероховатую штукатурку в месте, где питерец исчез, потом вздохнул и закурил, прикрывая огонек ладонью от назойливой мороси.

Ираклий с Симоновым позволили себе показаться лишь спустя пять минут.

Лайк дымил «Лаки Страйком» и пребывал в раздумьях.

— Ну, как? — осведомился нетерпеливый Симонов.

Ответил Лайк далеко не сразу. Сперва малость подымил.

— Сносно. Поймайте машину.

— Там на улице Лариса Нарнмановна в «лянче» дожидается.

— Так чего мы стоим? — удивился Лайк. — Пошли!

В подворотне нестерпимо воняло мочой — почему-то в запале бегства Лайк не обратил на это внимания. Только сейчас, когда все мало-мальски улеглось.

Помимо ведьмы на заднем сиденье «лянчи» обнаружилась некая потная и взъерошенная личность, в которой без труда опознавался незадачливый дозорный из Светлых. Симонов и Ираклий, словно пара торпед из гангстерских боевиков, сели в машину с двух сторон и зажали его между собой. Лайк, хоть и был боссом, любил ездить впереди, если только не на лимузине с Платоном Смерекой.

— Выбрала же ты машину, Лариска, — фыркнул Лайк. — В этом городе не дороги, а кошмар неизбывный, выбоина на яме и канавой погоняет. Ходовую побьешь.

— Не журчи, шеф, — весело ответила ведьма. — Тачка заговоренная.

Лайк многозначительно хмыкнул.

— Слушаю я тебя, Лариса Наримаповна, и поражаюсь. Вроде почтенная женщина, умудренная годами и разве что сединами не убеленная. Откуда этот тинейджеровский жаргон?

— А мне плевать, — так же весело ответила ведьма. — Я молода. Моложе даже этого сопляка — если захочу. Думаешь, с Бахтеревым или Джованни я общаюсь посредством подобного жаргона?

— Ну, для Бахтерева или Джованни ты и одеваешься иначе…

Сейчас ведьма была одета в блестящие брючки-стреч, туго обтягивающие все соответствующие формы, эфемерную блузку и алую кожаную курточку. Немного портили впечатление кроссовки — но Лариса Наримановна, как истый профессионал, в деле предпочитала туфлям на шпильках именно кроссовки. Впрочем, как только беготня прекращалась, кроссовки исчезали, ибо у настоящей ведьмы всегда под рукой целый гардероб и немалый обувной шкаф. Однако в машине Лариса Наримановна тоже предпочитала кроссовки туфлям.

— Я одеваюсь не для Бахтерева или Джованни, а для себя, — веско заявила Лариса Наримановна. — А то ты не понимаешь.

Рулила ведьма очень лихо, не один водила сегодня проклял сумасшедшую дамочку на дорогой машине. Но разве возможно человеку проклясть опытную ведьму, вдобавок пребывающую в превосходном расположении духа?

Никак невозможно.

Светлый сомнамбулически таращился в пустоту. На него периодически косился Симонов; когда разговор Лайка и Ларисы Наримановны постепенно угас, Симонов осторожно кашлянул и справился:

— Шеф, а с этим фруктом что делать будем?

Лайк вышвырнул за окно окурок и беспечно ответил:

— Допросим и сдадим на руки Пресветлому Гесеру. В качестве первого отчета и первого штыря. Дескать, Светлый маг пятого уровня Кирилл Батурин сорвал операцию особой группы под тройным патронажем, ля-ля, три рубля и все такое прочее.

— А он сорвал? — забеспокоился Симонов.

Лайк только фыркнул — издевательски так, подразумевая даже не «обижаешь!», а «дурак ты, Симонов».

«Лянча» болидом перемахнула Египетский мост и ушла вправо, к ступеням гостиницы, нырнув под проворно поднятый шлагбаум и заставив притормозить огромного, как автобус, джипяру. Из джипяры высунулась было бритая морда в темных очках, но при первом же взгляде на выскочившую из «лянчи» Ларису Наримановну морде все стало понятно без слов. Джипяра и его хозяин отчалили, сглотнув обиду и старательно шевеля «дворниками».

Совещание назначили в номере Ираклия. Лайк, Лариса Наримановна и сам Ираклий около часа возводили магические щиты и окутывали номер полупроницаемым колпаком. «Полу» — потому что войти в номер мог всякий достаточно сильный Иной. А вот подслушать снаружи — никак. Очень тонкая работа, Лайк извел на нее сразу два старых амулета из своего далеко не неисчерпаемого арсенала. Арику это казалось странным — разряжать старые амулеты ради рядового совещания? Но с другой стороны, Арик знал, что Лайк ничего не делает попусту. Даже когда кажется, что он в пьяном угаре швыряется деньгами, можно быть уверенным: он не швыряется, он вкладывает.

И тем не менее.

Пока ожидали приглашения к Ираклию, заявился Ефим, донельзя довольный собой. Значит, с успехом выполнил очередное задание шефа. Ефим взрослел прямо на глазах: не только не принялся хвастаться собственными достижениями, но и не стал раньше времени расспрашивать старших коллег о визите в подозрительный домик.